— Я вообще-то про своё, гном. — усмехнулся он. — Захотел клубнику…
От услышанного мои губы против воли расплылись в дурацкой улыбке.
— У тебя такой прибалдевший вид, Акимова, будто поцеловалась первый раз в жизни.
Ёлки, неужели так видно?
Стыдно-то как…
Так, Алиса, быстро делай скучающий вид и для достоверности пару раз фыркни.
— Ты себя-то со стороны видел?! Светлячки вон над головой кружат от эйфории! — буркнула я и тщательнее присмотревшись, поняла, что парень-то всё ещё на мне лежит. — Астахов! — и спихнула с себя наглеца. — Держи дистанцию, верзила! — и схватив плед, стремглав рванула в лодку.
За спиной зазвучал заливистый смех, а следом и самодовольный голос:
— Признай, гном, я лучший из лучших?
— Единственный и неповторимый! — крикнула я иронично, а сама подумала, что даже соврать не получается.
Глава 24
ЛЁНЯ.
— У меня для тебя подарок. — спрятал возникшую неловкость за букетом розовых цветов.
Стоило Акимовой перешагнуть порог нашего сегодняшнего ночлега, то в номере повисло тягучее молчание. А всё потому, что тётя Лена, будучи в сговоре с моей матерью, вздумала «помочь» мне и приказала украсить обычный номер романтичными атрибутами.
От вида лепестков роз на кровати и расставленных горящих свечей, у гномихи напрочь пропал дар речи, зато обострился опасливый взгляд. После поцелуя девчонка избегает долгого зрительного контакта и старается не сокращать между нами расстояние.
Смешно.
Хотел бы, уже давно завалил на кровать, но она всё равно держится в стороне и выжигает у меня на лбу предупреждение.
Гномиха далеко не принцесса.
По щелчку пальцев не раскинет ножки, чтобы продемонстрировать прелести.
Нет. Она не такая.
Она исключительная… Ослепительно скромная.
Этим и притягивает.
Парни слетаются, как мотыльки на огонь.
Разница в том, что каждый хочет от неё своё.
Мне не нужно только её тело, я жажду большего.
Достичь глубины.
Коснуться ядра.
Найти эту чёртову жемчужину, что она в себе прячет.
Раскрыть тайну, что она скрывает в сердце и душе.
Забрать то самое, что она отдаст только избранному.
Я хочу её всю.
Если раньше я согласен был добиться только её расположения и вернуть душевные раны, что она оставила Ромычу, а заодно и мне, то теперь не знаю, как остановить себя. Сейчас я задыхаюсь от тех мыслей, что порочат её, что отдаляют от меня, что устрашают будущим без неё.
Как одержимый не могу выкинуть Алису из своей жизни.
Каждый день я задаю себе вопросы, а что если просто быть с ней без всех этих накрученных причин? Просто сделать своей и жить дальше? Закрыть глаза на недостатки, ведь достоинства уже опустили вторую чашу весов к земле. Задвинуть бы все эти совестливые терзания подальше и наслаждаться каждой секундой с ней.
Но во что тогда превратится наша дружба с Ромычем?
Кто я буду после этого?
Я буду тем, кем вижу сейчас гномиху…
Предателем. Виновником. Разрушителем.
Лучший друг с детства или маленькая девчонка, без которой трудно дышать?
На самом деле ответ прост, и я знаю его.
Достаточно спросить себя, что мною движет в данный момент? Почему я сдерживаю себя и рву чувства на части, не давая им проявиться и сделать меня слабым перед Алисой?
Это страх перед ней.
Страх, что она поступит со мной также, как и с Ромкой. Использует, а потом раздавит.
Я не то, что в другой город захочу съехать… я переплыву океан, доберусь до гор, закроюсь там в каком-нибудь тайном монастыре, замкнусь в себе и буду качаться из стороны в сторону, успокаивая остатки нервной системы.
Это в лучшем случае.
Может и сопьюсь на соседней мусорке перед её домом, пока меня не прихлопнет отец, чтобы не позорил его имя.
Так какой вариант проще и безопаснее?
Лишиться сначала друга, а потом и девушки? Или по справедливости избавиться от девушки, но сохранить крепкую дружбу с Ромычем?
— Астахов, ты ведь не поступишь так со мной? — читая мои мысли, округлила глаза Алиса. — Я согласилась провести с тобой свой день не для этого… — огорчённо вздохнула она, указывая на кровать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Можешь мне не верить, но и я не для этого. — приложил немало усилий, чтобы не спугнуть её своим внезапным раздражением ещё больше. — Это инициатива обслуживающего персонала.
— Не уверена, правильно ли я поступила, когда согласилась… ты привык, что девушки безотказны во всём… — с большим сомнением кинула взгляд на цветы в моих руках. — За твоё особое внимание…
Встал, как истукан с веником и принялся мысленно оправдывать дурочку тем, что она ещё юна, дерзка и выпила.
— Ты прикидываешься что ли, гном? — стиснул я челюсть. — Я давал хоть раз тебе повод бросаться такими словами? Или ты всех парней после поцелуя считаешь больными придурками, что не дают девушке выбора?
— Про тебя в универе слагают пошлые легенды… — занервничала она.
От шока вытаращил глаза:
— Тогда зачем поехала со мной?
Девчонка замолчала, а я так сильно разозлился, что не успел вовремя закрыть рот:
— Или таким образом решила цену понизить? Сыграть роль невинной овечки, которой попользовался пьяный Астахов, а потом обвинить меня в этом? Ставка ведь на это, да?
Понял, что совершил ошибку уже в следующую секунду, когда в её глазах отразилось самое, что ни на есть сожаление.
Я ударил по доверию, и оно только что с болезненным хрустом треснуло.
— Нет, Лёня… — с тихой грустью произнесла Алиса. — Я решила, что ты, несмотря ни на что, хороший человек и тебе можно доверять, поэтому выбрала тебя, а не своего лучшего друга, который годами в этот день был рядом…
— Алис, я… — запнулся от обречённости, что парализовала мне все внутренности.
— И всё же спасибо за то, что привёз сюда и устроил замечательный вечер. — через тяжёлый вздох передала свою искреннюю признательность.
Посмотрев на меня пустым взглядом, опустила глаза и повернулась спиной. Едва слышный вымученный выдох и её плечи поникли. В одно мгновение из моих рук выпали цветы, а в следующее я уже прижимал свою честную гномиху к себе.
— Ты убиваешь во мне всё, что было до тебя… — прижался губами к её уху. — Если бы ты только знала, как я жалею, что не встретил тебя раньше…
Алиса не предпринимала ни попыток высвободиться из моих объятий, ни принимала их, только отрешённо смотрела на кровать перед собой. Я уткнулся носом ей в затылок и просто думал, что сделать или сказать, чтобы вернуть её и возродить то хрупкое, что я идиот угрохал.
Паника заполнила собой весь разум и у меня никак не получалось выудить из себя что-то стоящее.
— Расслабься, Астахов, ничего такого не случилось. Я не первая и не последняя. — выдавила из себя Акимова.
От глупости этих слов, мне конкретно так ударило в голову, и я не придумал ничего лучше, чем просто заткнуть этот маленький самоуверенный рот.
Резко развернув гномиху к себе лицом, грубо приник к её губам страстным поцелуем. Не давая ей возможности воспротивиться, подхватил на руки и повалил на кровать прямо на раскиданные лепестки роз. Примяв девичье тело своим, раскрыл языком её сладкие губы и настойчиво углубил поцелуй. Поначалу девчонка от моего напора испуганно обмякла, потом задрожала, а затем начала неистово отвечать. От её ногтей на коже моей головы точно останутся следы. От пожирающего изнутри влечения, не заметил, как переместился на тонкую шею и уже прокладывал губами дорожку к груди. Сквозь толщу шума в ушах, слышал, как громко дышит Алиса и что-то невнятно бормочет.
Если бы у заразы не было крепкое колено, то вообще бы не остановился. Честное слово, возбуждение настолько велико, что я даже не сразу понял, что лежу, скрючившись на полу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Астахов, мать твою за ногу! — уже в полный голос крикнула гномиха. — Мы с тобой сейчас о чём разговаривали вообще?!
— Подарок хотел тебе подарить… — ответил я, ещё пребывая в трансе.