Она пыталась заявить, что в Ленинградском университете производством ядерной бомбы не занимаются, но ее не слушали. Газеты писали о ней как о ренегатке, которая прославилась еще во время революции тем, что работала на охранку, и теперь, спустя много лет, воспользовавшись добротой советского правительства и товарища Сталина, вернулась на родину, чтобы нанести народу СССР колоссальный ущерб, — и все в таком же бредово-пафосном духе…
Тяжелее всего Евгения переживала расставание с Владимиром, о судьбе которого ничего не знала. Она умоляла сообщить ей, что случилось с ее мальчиком, но ей было заявлено, что, только подписав полное признание собственной вины, она получит возможность увидеться с сыном. Евгения отказалась.
— Моего мужа схватили нацисты, однако, с их точки зрения, он совершал преступления, на самом деле борясь против их режима. Я же не совершила никакого преступления, кроме, похоже, одного-поверила россказням и вернулась на родину. Увы, это не моя родина, это нечто совсем другое…
Ей припаяли восхваление фашистского режима.
Евгения, вдова героя Сопротивления, стала «нацистской сволочью», как писали газеты. Ее присудили к двадцати пяти годам лагерей.
Владимира, как она узнала, отправили в детский дом. Сына Евгения так и не увидела. Ее отправили по этапу в Сибирь. Самый страшный сон стал явью…
Евгения попала на лесоповал, где и скончалась через два месяца от дикой простуды, перешедшей в воспаление легких. Ее тело, как тела всех заключенных, бросили в котлован, вырытый в вечной мерзлоте, и засыпали сверху землей. Так и умерла Евгения Арбенина…
Владимир Антуан Гастон де Форж, которому немедленно изменили фамилию (он именовался отныне Владимир Иванович Коротков) оказался в детском доме, где воспитывались в основном отпрыски врагов народа. Отношение к мальчикам и девочкам со стороны персонала было соответствующее, их шпыняли, подвергали унижениям, каждую минуту указывали на то, что их родители изменили советским принципам и находятся в заключении или вообще расстреляны.
Юный Владимир, которому тем временем исполнилось десять, понимал многое — и молчал. Он потерял маму, которая внезапно превратилась во врага народа. Он потерял свою родину — Францию, по которой скучал. Но он не хотел терять самого себя. Он понимал, что единственный способ выжить это смириться, молчать и приспособиться.
Он стал примерным пионером, твердо заучивал наизусть стихи про счастливое детство, писал сочинения про мудрую политику товарища Сталина. Воспитатели его приметили, хвалили, ставили в пример и умилялись тому, что Владимир полностью перевоспитался.
Рожденный двумя гениями от физики, Владимир унаследовал как от отца, так и от матери уникальные способности. В возрасте двенадцати лет он стал победителем городской олимпиады по физике и математике, а еще через три года занял абсолютное место во всесоюзной олимпиаде. Его заметили, о нем стали писать газеты, но, в отличие от его матери, только в восторженных тонах.
Закончилась эра Сталина, наступила оттепель. О его матери, сгинувшей где-то в восточносибирском лагере Гулага, предпочитали не вспоминать. Владимир стал гордостью и надеждой науки. Он без малейших проблем поступил в университет, который закончил за три года. К двадцати годам у него была готова кандидатская диссертация, посвященная плазменным процессам. В двадцать семь лет он стал доктором наук и остался работать на той самой кафедре, где когда-то преподавала Евгения.
Владимир сделал удивительную карьеру. Физика стала смыслом его жизни. Наука, вот что спасало его от суровой и беспощадной действительности. Он знал, что слишком ценен для страны и его не тронут.
Да и времена изменились.
Он презирал интриги, в которые оказались вовлечены его коллеги по университету, ему не требовалось кого-то подсиживать, чтобы в возрасте тридцати одного года стать едва ли не самым молодым профессором.
Он отказался от настойчиво предлагаемого ему поста заведующего кафедрой.
Советское государство, давно заметив его необыкновенные дарования, всячески поощряло Владимира Ивановича Короткова. Большая, просторная квартира в новом доме, автомобиль с личным водителем, дача, огромная зарплата. Он стал заведовать лабораторией, получал большие средства на проведение научных изысканий и экспериментов. Особенно заманчивыми были его разработки в области военных технологий и аэрокосмонавтики.
Наряду с такими корифеями, как Ландау, Капица и Семенов, Владимир Коротков относился к сливкам науки, являлся гордостью всей страны. Он женился на дочери министра сельского хозяйства, Александре, милой и простой девушке, не испорченной столичной жизнью.
В октябре 1972 года, а именно третьего числа, Александра Короткова родила крепкую, здоровую девочку, которую, в честь ее матери, назвали Натальей.
Через восемь лет, в 1980 году, ее отцу присудили Нобелевскую премию. Его исследования в области плазменной физики и новации, положившие начало лазерной технике, нашли понимание и признание за рубежом. Владимир Иванович, к тому времени самый молодой академик Академии наук СССР, поехал в декабре в Стокгольм, где король Карл XVI Густав Бернадотт, пожав ему руку, вручил диплом нобелевского лауреата.
Крупную сумму, равную почти что девятистам тысячам долларов, Владимир Иванович пожертвовал в фонд защиты детей, что не преминули отметить газеты всего мира как самый благородный и бескорыстный поступок. Деньги никогда не занимали Владимира, государство, признав его несомненные заслуги, полностью обеспечивало его всем необходимым. Он относился к элите советской науки, обладал всем, о чем только мог мечтать рядовой гражданин СССР, был удачно женат и являлся отцом замечательной маленькой дочери.
В Наталье Коротковой пробудилась к жизни генетика ее бабки, Евгении Арбениной, происходившей из рода баронов Корфов. Уже в пять лет девочка выделялась среди своих сверстников тем, что была слишком крупная, если не сказать толстая. Круглое лицо, мучнистые щеки, черные, висящие прядями волосы, выдающиеся вперед зубы… Она не была красавицей, и Александра Короткова, эфемерное создание, не переставала удивляться, почему ее дочь получилась такой… Такой страшненькой!
Именно это — клеймо «бедная девочка, она ведь такая страшненькая!» — и определило во многом будущую судьбу Натальи Коротковой…
КНИГА ВТОРАЯ
ИЗАБЕЛЛА И НАТАЛЬЯ
ГОДЫ 1972–2002
Изабелла, попав младенцем в монастырь Святой Терезы в провинции Сабана Марина, росла непоседливым и живым ребенком. Она резко отличалась от прочих обитателей монастырского приюта. Хотя бы потому, что выделялась своей необыкновенной для Коста-Бьянки внешностью. Блондинка с голубыми глазами и смуглой кожей — необыкновенное сочетание, которое придавало ей особое очарование.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});