Читать интересную книгу Связанный гнев - Павел Александрович Северный

перья сквозь наволочку.

– Да разве не понимаю?! Заверяю, не докучайте себя волнением.

– Охота мне верить твоему заверению. За труды хорошо платила, да и сам не зевал уворовывать. Скажу, что жулик, станешь в суде ответ держать. Слову моему поверят.

– Разумею, что Софья Тимофеевна держать меня в доверенных не станет. Обязательно доверит какому-нибудь доке из столицы.

– Этого, Калистрат, не знаю, что ей на ум взбредет. Она хозяйка. Но слово за тебя замолвлю. Это обещаю. Говорила уж, что характером Софья в отца. Он все норовил держать в своих руках.

В комнату вбежала, запыхавшись, в нарядном голубом сарафане Марьяна.

– К столу пожалуйте!

– Управилась наконец?

– Пирог туго доходил.

– Ладно, сейчас распробуем, как он у вас испекся. Пойдем, Осип Парфеныч, да и ты, Калистрат, будь седни гостем.

Олимпиада Модестовна первой вошла в столовую. Там на длинном столе под кружевной скатертью, заставленном закусками и графинами, парил серебряный тульский самовар. Окинув стол взглядом, старуха сказала:

– Садитесь, где охота.

Дымкин сел в кресло. Олимпиада Модестовна, заметив, попросила:

– Ты, Парфеныч, пересядь. В этом кресле Софья сидит. Впрочем, сиди! Все равно ее дома нет, – сама старуха села к самовару.

Зайцев сел на стул в центре. Марьяна внесла на подносе пирог. Поставив поднос на стол, скинула с пирога вышитое полотенце. Довольная видом пирога старуха попросила:

– Мне, девонька, небольшой кус, помягче.

Марьяна вырезала кусок в середине пирога и подала на тарелке хозяйке. Спросила Дымкина:

– Какой велите?

– Режь то место, где больше рыбы. Размером не скупись.

Марьяна, положив большой кусок на тарелку Дымкина, снова вырезала кусок из середины пирога и подала на тарелке Зайцеву.

– Ишь ты! Девка к тебе, Калистрат, с расположением, – смеясь, сказала старуха. – Наливай рюмки, Парфеныч! Пирог с осетриной.

Дымкин налил себе в рюмку водку, только собрался налить в рюмку Зайцева, как в столовую вошла высокая стройная девушка с двумя тугими косами.

– Здравствуйте!

– Софьюшка! Легка на помине. Вот умница, как раз поспела к горячему пирогу.

– Знала, что у бабушки сегодня пирог из осетрины.

– Знакомься. Это Дымкин Осип Парфенович.

Дымкин, привстав, поклонился, рассматривая молодую наследницу сучковских капиталов.

– С превеликим удовольствием лицезрю вас!

– К сожалению, удовольствия вам при первом знакомстве не доставлю.

– Почему же?

– Здравствуйте, Калистрат Демьянович!

– Мое почтение, Софья Тимофеевна!

Дымкин пересел из кресла на стул.

– Напрасно беспокоились!

– Ваше теперь.

– Садись, Софьюшка, – ласково предложила старуха.

Софья села в освободившееся кресло, передвинула к Дымкину графин с водкой.

– Чем же, позвольте узнать, доставите мне неудовольствие?

– Позже об этом поговорим.

– Не томите. Сказывайте разом. Не в натуре моей томиться неведением.

– Если просите, скажу. У ворот стояла белая тройка. Ваша?

– Моя! Поглянулась вам?

– Приказала ее распрячь.

– Как так? Шутите?

– Господин Дымкин, эта моя тройка. Вы у бабушки одолжили лошадей еще осенью, но по ошибке оставили и на зиму. Лошади редкостные, а вы их не берегли.

Дымкин, растерявшись, смотрел на старуху, а та, не поднимая глаз, наливала Софье чай.

– Олимпиада Модестовна! Извольте подтвердить Софье Тимофеевне, что тройку мне подарили.

– Вспомни, Парфеныч, коней одолжила тебе временно. Ты сам надумал, что подарила.

– Бабушка! Это теперь не важно. Лошади Сучковых стоят в наших конюшнях.

– Не посмеете такого сотворить! Не потерплю подобного поношения чести. Прикажете домой пешком шествовать? Найду на вас управу. Жаловаться буду!

– Не будете!

– Как смеете вольничать? Здесь вам не столица! На уральской земле свои писаные и неписаные законы.

– Знаю. Но ведь и вы на уральской земле чужак. Может, ошибаюсь? Могу напомнить, почему перебрались на Урал из Нижнего Новгорода. Там были рыботорговцем.

Дымкин вытер вспотевший от волнения лоб, залпом выпил рюмку водки и не закусил пирогом…

– Закусывайте, господин Дымкин. Сами виноваты, что торопили меня.

Дымкин встал.

– Разрешите откланяться, Олимпиада Модестовна, ежели не можете оградить уважаемых гостей от поношения в своем доме?

– Внучкин теперь дом, Парфеныч.

– Не торопитесь, господин Дымкин, домой вас отвезут на нашей тройке. По вашему положению вам не к лицу ездить на белых конях. Вам надо завести коней иной масти. Марьянушка! – позвала Софья девушку, стоявшую у двери.

– Приказывайте.

– Отрежь мне этот кусочек.

Марьяна выполнила ее просьбу. Дымкин снова сел. Софья взяла из рук бабушки налитую чашку. За столом наступило молчание. Софья ела пирог. На нее насуплено смотрел Дымкин. Зайцев поглядывал на всех.

– Бабушка! Завтра с промыслов приедет Лука Никодимович Пестов.

– Понадобился тебе?

– Назначила его главным доверенным. Что скажите?

– Что скажу? То и скажу. Ты – хозяйка, ты и хозяйствуй. Калистрат тебе более не нужен?

– Господин Зайцев будет его помощником и бухгалтером. Без него мне не найти утопленных концов. Если господин Зайцев не согласен, задерживать не буду.

– Чего молчишь, Калистрат? Ответствуй хозяйке, – сказала старуха.

– Дозвольте служить вам, Софья Тимофеевна?

– Спасибо! Я и Лука надеялись, что не оставите меня без своего опыта. Вкусный пирог, бабушка!

– Может, еще кусочек скушаете? – спросила Марьяна.

– Клади. С удовольствием съем. Проголодалась. А вы, господа? Мне просто неудобно, что одна ем. – Софья улыбнулась девушке и сказала: – Ступай, Марьянушка. – Когда служанка ушла, Софья спросила Дымкина: – Скажите, ваш новый дом тоже бабушка помогла вывести под крышу?

На Софьин вопрос поспешно ответила старуха:

– Одалживала ему деньги на стройку.

– У вас есть расписки на взятые деньги?

– Что ты? С верных людей бумаг не брала. Разве не вольна помочь человеку за оказанные услуги?

– Вольны только из своих денег. Какие деньги бабушка одалживала, господин Зайцев?

Зайцев быстро снял очки, вертя их в руках, ответил:

– Олимпиада Модестовна приказали мне деньги провести по книгам, как израсходованные на обзаведение промыслов.

– Кстати, в ваших книгах неверны цифры добытого золота на приисках Вороньей речки.

– Тут, Софьюшка, не его вина. Цифры у него верные. Постное там золото идет который год. Воронья речка сгорбатила меня заботами. Не ладится там работа.

– Почему?

– Потому, Софья Тимофеевна, в стороне они от присмотра. Хищников развелось видимо-невидимо. Леса с болотами округ. Кроме того, граничит с угодьями господина Новосильцева, – сказал Дымкин.

– Ну и что?

– А то, Софья Тимофеевна, сей дворянин первостепенный самодур. Не позволяет моим старателям работать на них. Боится, что они, пользуясь глушью места, начнут его пески перемывать.

– Что места те трудные я, правда, слышала. Но раньше.

– Кончилось доброе золото. Место, не приведи бог, какое лешачье.

– Но прошлым летом ваши старатели на нем в полную силу работали.

– А толку что?

– Вы о добытом золоте неточные данные сообщили.

– Я свои тысячи прошлым летом в песках зарыл из-за новосильцевских причуд.

– Господин Зайцев! Почему мои угодья на Вороньей речке вдруг стали спорными?

– Точно мне это неизвестно. Но