Читать интересную книгу Агентство «Золотая пуля-3». Дело о вдове нефтяного магната - Андрей Константинов

— Вот этот человек, Шах, по заданию Рустама вырубил тебя в парадной конторы Михельсона и забрал «дипломат», якобы с деньгами. Мои люди пасли тебя все это время. Естественно, срубили они и этого красавчика, который вошел за тобой, держа в руках обрезок трубы, а назад вышел уже без нее, но зато с чемоданчиком в руках. Так что пришлось его приземлять. В общем-то, мои парни все сделали правильно. Ты в тот момент был уже неинтересен. А вот поскольку Михельсон был финансовым директором Мамедова (похоже, ты этого не знал?), мы посчитали, что Рустам все-таки решил заплатить выкуп. «Дипломат» был с кодовым замком, вскрывать его во дворе, имея на руках подобный балласт, — Стас кивнул в сторону отмудоханного телохранителя, — несколько затруднительно. Поэтому ребята забрали обоих и вернулись на базу. Ну а дальше — дальше полный облом. Наколол нас господин Мамедов. Жаба задушила — все ж таки пол-лимона деньги хорошие.

— Ты врешь, Стас, там были эти деньги. Я видел их, я их сам лично считал. При мне Михельсон закрыл «дипломат» и отдал мне ключ. Я даже расписку писал, что…

Дробашенко посмотрел на меня как на окончательно и безнадежно больного человека, тяжело вздохнул и сделал знак Вове, мол, все, спасибо, «языка» можно уносить.

— Шах, я верю тебе и допускаю, что эти деньги там действительно были (кстати, при том обороте, который делает Мамедов, эта не такая уж и немыслимая сумма). Но потом тебе явно подсунули «куклу». Вспомни: все то время, что ты находился в конторе, ты не разу не выпускал из рук этот чертов «дипломат»?

Напрягши память, я вынужден был признать, что действительно на какое-то время выходил из кабинета, когда разговаривал по телефону с Мамедовым. Стас удовлетворенно кивнул и продолжил:

— Я не знаю, зачем понадобилось делать эту подставу с «куклой». Скорее всего, у них были некоторые опасения, что телохранитель, завладев «дипломатом», может поддаться искушению и свинтить на заслуженный отдых куда-нибудь в район Канарских островов или еще куда подальше. Может, были какие-то другие причины… Однако факт остается фактом. Изначально подразумевалось, что передача денег не состоится и в этом будешь виноват ты. Ну а далее, согласно закону жанра, Татьяну Ненашеву убьют, и в этом отчасти опять-таки будешь виновен ты.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что, во-первых, Рустам Викторович Мамедов по жизни патологически жаден, и не в его принципах что-либо отдавать. А во-вторых, в последнее время он крайне тяготится своим затянувшимся вторым браком с не слишком юной, хотя и популярной телеведущей. Тем более что сейчас у него весьма бурно развивается роман с экс-«мисс Галактикой» Оксаночкой Федорчук, которая отвечает ему взаимностью и давно готова разделить с ним суровые будни совместной богемной жизни… Ну не надо так страшно вращать глазами, Шах. Я знаю, что тебе это неприятно слышать, но если бы на горизонте столь внезапно не возник ты, у нее не осталось бы ни одного шанса.

— А сейчас… такой шанс еще есть?

— Надо думать. Возможно, что и да.

* * *

На весьма приличной скорости мы неслись по шоссе, название которого так удачно послужило импульсом к стимуляции моих скромных аналитических способностей. Впрочем, не исключено, этот самый импульс я получил чуть ранее, одновременно с ударом обрезком металлической трубы. Между прочим, мой давешний обидчик сейчас лежал у нас в багажнике, и, скорее всего, ему было еще хреновее, чем мне.

Машину, уже знакомую мне БМВ, вел молчаливый Вова. Глядя, как он лихо проскакивает посты ГАИ, даже не помышляя сбрасывать газ, я подумал, что Стас, похоже, не врал, рассказывая мне о магических особенностях своих государственных знаков. А ведь останови нас какой-нибудь принципиальный мент, посмотреть было бы на что. Причем помимо пикантного содержимого багажника. Так, например, внутренний карман Вовы оттягивал новенький китайский «Токарев», а на заднем сиденье покоилась самая натуральная помповуха, небрежно прикрытая рваным пледом. Но, как известно, принципиальные менты остались только в романах Кивинова и Обнорского.

Мы ехали в гости к господину Михельсону, адрес которого любезно подсказал истерзанный бывший телохранитель Мамедова. (Нет, это не то, о чем вы подумали. Бывший — в том смысле, что после всей этой заварухи он, скорее всего, захочет поменять свою профессию на более мирную.) Вернее, в гости ехал я один, а Вова просто любезно согласился подвезти меня. Естественно, по просьбе Станислава Сергеевича Дробашенко.

Стас действительно дал мне шанс. Он дал мне шанс, при этом весьма дальновидно сделав меня прямым соучастником похищения. В этом качестве я должен был любыми способами заставить господина Михельсона исправить его досадную ошибку и выдать мне полмиллиона долларов, которые (я очень на это надеялся), все еще должны были находиться в его уютной конторке в Никольском переулке. Для того, чтобы он решился на этот непростой шаг, я должен был выступить в подзабытой уже роли отмороженного рэкетира. Ничего, у меня в запасе есть еще немного времени, и я ее вспомню. Потому что ничего другого мне просто не остается.

Удивительно, но я вдруг почувствовал, что моя предстоящая миссия не вызывает во мне должных отрицательных эмоций. Более того, пробежавший по телу легкий холодок азарта и ощущения предстоящей опасности приятно щекотали нервы. Помнится, точно такое же чувство я испытал относительно недавно, когда взламывал металлический шкаф в конторе с изумительным названием «Успех».

«Блин, Шах, ты что, совсем обалдел? Очнись, сейчас на дворе не 92-й, а 2002 год. Ты, журналист-расследователь, ты, хренов борец с криминалом! Неужели опять „дежа вю"? А может быть, это просто зов предков? „Идет охота на волков, идет охота…" Ну и так далее… Только ты сам-то на чьей стороне, Витя?

Я? На Таниной. Да, но не кажется ли тебе, Витя, немного странным, что в течение последних нескольких месяцев ты уже второй раз из-за этой женщины идешь на явное преступление? Это не любовь, это какое-то извращение.

Вот и отлично. Значит, я маниакальный извращенец».

* * *

— Стас? Это Шах. Все получилось. Деньги у меня.

— Отлично. Были какие-то проблемы?

— В принципе нет. Только в самый последний момент, уже в конторе, с Михельсоном случился сердечный приступ. Вообще он держался молодцом, но когда я начал перегружать деньги из его сейфа, он все-таки сломался. Видимо, только тогда осознал, что действительно опустился на пол-лимона.

— Надеюсь, он там не окочурился?

— Да непохоже. Я уложил его в холле на диванчик, рядом с телохранителем Мамедова, а когда уходил, вызвал им «неотложку». Так что, думаю, оклемаются.

— Хорошо, Шах. Сейчас ты отдашь деньги Вове…

— Стоп, вождь. А что с Татьяной? Деньги я отдам только тогда, когда увижу Татьяну.

— Ладно, не пургуй. Сейчас ты отдашь деньги Вове и поедешь на Сретенку. Я дал команду, ее уже повезли туда. Да, и не удивляйся, если к твоему приезду она будет спать. Это не наркотики, просто снотворное. Извини, но по-другому с ней было не справиться. Она у тебя кусается и царапается, как дикая кошка.

— Стас, надеюсь, тебе не надо объяснять, что если вы с ней… ну, словом, ты меня понимаешь? Тогда я разнесу всю вашу контору на куски вместе с тобой и со всем вашим шоу-бизнесом.

— Да пошел ты! У тебя от этой бабы совсем крыша поехала. Был же нормальный мужик, а стал какой-то слюнявый урод. Никто твою Таню и пальцем не трогал… В общем, все. Несколько дней будет особенно жарко, так что можешь пересидеть там на квартире. Но потом вали куда хочешь. Возможно, это не очень гостеприимно, но и ты меня пойми: мне очень не хочется, чтобы люди Мамедова вычислили эту квартиру. В Москве сейчас жутко дорогая недвижимость…

— Спасибо, вождь. В любом случае мне очень повезло, что во всей этой истории разводящим был именно ты.

— Еще бы, — гоготнул Стас. — Но тогда услуга за услугу. Когда в следующий раз вы с Обнорским будете переиздавать свою книжонку «Криминальный Петербург», не убрал бы ты оттуда пару абзацев про Колтуши? Я тут подумываю свое дело организовать, а подобного рода реклама, сам понимаешь, мне на хрен не нужна.

— Хорошо, Стас. Я постараюсь…

…Удачно подвернувшийся частник довез меня до Сретенки за считанные минуты. Москва еще просыпалась, а потому извечные столичные пробки только-только начинали закупоривать ее главные улицы и проспекты. Столица просыпалась, а я, наоборот, мечтал поскорее добраться до кровати и залечь спать. Причем залечь, обняв любимую женщину, ту самую, которую я хочу уже год и без которой жизнь моя в последнее время была обыденно серой и никчемно-пустой.

* * *

Татьяна спала, по-детски подложив обе ладошки под правую щеку. Я закрыл входной замок на «собачку», прошел в комнату и, стараясь не шуметь, быстро разделся и лег рядом.