России.
Зоя села на берегу прямо на влажный от росы песок и огляделась: кругом не было ни души, разве что по каналу, вниз по течению, по речному туману уже тянулась под парами какая-то лодка, и дева сразу достала пистолет системы Порфирьева и, вытащив из коробки два патрона, снарядила его. Так-то лучше, теперь ей было поспокойнее. Дальше она распаковала коробочку с лекарством, достала одну таблетку. Раньше она никогда не пользовалась подобным лекарством, но инструкцию помнила. Подумав немного и прислушавшись к своим ощущениям, достала ещё одну. Запить лекарство ей было нечем, пришлось спуститься к реке и зачерпнуть воды оттуда. Речная вода отдавала тиной, но ей не из чего было выбирать и нужно было торопиться. Во-первых, девушка не сомневалась, что её будут искать, скорее всего ищут уже, а во-вторых — её физическое состояние ухудшалось. В общем, она приняла лекарство, спрятала в корсет пистолет чтобы был под рукой, и выбросила в реку ланцет. После достала из саквояжа и распечатала плитку шоколада, взяла саквояж и пошла. Шла и ела шоколад на ходу, хотя есть ей не хотелось. Несмотря на то, что она не принимала пищи больше тридцати часов, на этот раз её любимый шоколад вызывал у девы приступы тошноты, но она упрямо ела его, зная, что, оставшись без сил, она будет очень лёгкой добычей… да для кого угодно. Так, поедая шоколад, она добралась из района Билле до тихих улиц района Яхтафен. Тут домишки были маленькие, небогатые, люд проживал здесь простой: докеры, перевозчики, рыбаки — в общем, народ, всю жизнь связанный с рекой и морем, поэтому все берега реки были заняты пристанями и лодками.
Она дошла до одного маленького и давно не крашеного домика на берегу реки, и там, рядом с маленькой пристанью, увидала пожилого мужчину с трубкой в зубах, что как раз разводил пары на добротном баркасе. Это был Курт Шмидт, рыбак, который по старости больше не ходил за рыбой. Мужчина увидал девушку и очень удивился:
— Фройляйн Гертруда?
Зоя сразу поняла его удивление. Конечно, в прошлый раз он видел её приличной девушкой, теперь же она выглядела как девушка… очень неприличная, да ещё и босая. Зоя плотнее закутала плечи в шаль и ответила:
— Герр Шмидт, не обращайте внимания на мой костюм, это не моя одежда. Мне эту одежду… пришлось позаимствовать.
— Ах вот как, — он выпустил клуб дыма и вылез из баркаса на пристань. — А то в этом наряде я вас даже и не узнал. Смотрю и не могу понять, как такую женщину занесло на мою пристань.
— Вы отплываете?
— Да, спущусь вниз по реке, заберу рыбу у рыбаков, потом развезу её по лавкам и ресторанам, вернусь домой к ночи, не раньше.
— Я хочу пожить у вас некоторое время, — сказала Зоя.
— Конечно, вы же внесли оплату за месяц. Комната в полном вашем распоряжении ещё одиннадцать дней. Я уеду, а ключ от входа висит слева от двери, вы его сразу найдёте. У меня там есть сыр и колбаса, немного жареной рыбы и хлеб, пиво вчерашнее, но ещё не совсем выдохшееся. Пейте-ешьте всё, что найдёте.
— Отлично, тогда я пойду. До вечера, герр Шмидт.
— Фройляйн, — окликнул её старый рыбак.
— Да, герр Шмидт, — Зоя остановилась.
— Постарайтесь не попадаться на глаза моим соседям, — старик усмехнулся и снова выпустил клуб дыма, — а то будут болтать невесть что. Этим сплетникам только дай повод.
— Постараюсь, — обещала ему дева, а сама думала о том, что ей нужно побыстрее лечь.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Глава 17
⠀⠀ ⠀⠀
Дженнет Рэндольф Черчилль прекрасно понимала, что ей предстоит, и посему заранее подготовилась, прежде чем явиться к своей начальнице «на ковёр». Она принесла с собой выписку из приёмной книги городского морга, из которой следовало, что «труп девицы шестнадцати-двадцати лет без видимых насильственных следов был доставлен из полицейского управления. Предположительно смерть произошла от отравления». Леди Рэндольф разумно рассуждала: раз патологоанатомы морга и полицейские врачи сочли девку дохлой, то что требовать с неё? К тому же… Кто ж виноват, что самой Холодной леди Кавендиш взбрело в голову тащить этот труп к себе домой? Уж точно не она. Но всё это было слабым утешением и всего лишь отговорками. Леди Дженнет прекрасно понимала, что провалила дело, верное дело; что она упустила и связную, и курьера, и ей придётся из этой ситуации как-то выкручиваться.
Понимая, что Холодная ей этого не простит, она ехала в штаб-квартиру ИС, готовясь к неприятностям и обдумывая доводы в свою защиту. Так что ничего удивительного для неё не случилось, когда герцогиня пригласила её в свой кабинет и даже не предложила сесть. Конечно, это была форма унижения — небольшого унижения, но подчёркнутого. Хозяйка таким образом давала понять леди Дженнет, что она здесь не в гостях и что она вовсе не ровня хозяйке. Она всего-навсего одарённая американка, волею судеб получившая мужа из достойной семьи.
Американка. Так уже бывало, но в этот раз леди Кавендиш, кажется, переходила все нормы приличия. Старуха не только не предложила ей стул, но и оставила её стоять перед собой вместе с простолюдинами. Вместе с Дойлом, которого ещё можно было как-то терпеть, и с подонком Тейлором. Леди Дженнет еле сдерживалась, чтобы не повернуться и не уйти. Она ловила себя на мысли, что желает сесть на пароход и уехать в Лондон… Вот только это означало бы конец её карьеры, и не только её. Такая выходка, скорее всего, положила бы конец и политической карьере мужа. Положение лорда Рэндольфа в партии и так пошатнулось после того, как он женился на американке, и его отцу, сэру Джону, седьмому герцогу Мальборо, пришлось использовать всё своё влияние, чтобы восстановить реноме сына. А посему, леди Дженнет вынуждена была стоять на одном ковре с чернью и выслушивать упрёки от старухи, которой следовало преставиться ещё сорок лет назад. Но начала герцогиня не с упрёков и выволочек, начала она с дела:
— Дойл, вы нашли её след?
— Нет, миледи, — отвечал тот, — я вам уже докладывал: она выпрыгнула из окна и добежала до озера.
— Да озера? Это всё, что вы имеете сказать? То есть, после этого «успеха» вы не потрудились продолжить поиски? — мягко уточнила леди Кавендиш. — Решили, что этого достаточно?
— Миледи…, — в принципе, Джон Дойл знал, что нужно ответить начальнице. — Я уже был на её квартире, но не нашёл там ничего, что могло бы нам