Я попросил воды. Воду он принес в картонном стаканчике.
– Что это? – спросил я, когда смог взять себя в руки.
– Мы и сами не знаем, – ответил детектив. – Коронер утверждает, что у старика откачали много крови. Но никаких порезов или ран, а также следов хирургического вмешательства он не выявил. Одно ясно – перед смертью он не страдал, раз улыбается во все оставшиеся зубы, – детектив ухмыльнулся, видно, посчитал свою шутку удачной.
Я промолчал.
– Спасибо, что пришли и ответили на вопросы. Будем держать вас в курсе. Наверное, у вас сейчас будет много дел, но если вы вдруг понадобитесь, я позвоню. – С этими словами Дженкинс протянул мне руку, давая понять, что разговор окончен.
Пошатываясь, я вышел из участка. День в самом разгаре. Теплый летний ветер со стороны океана нес стайки белоснежных облаков, подгоняя большой пассажирский дирижабль. Я невольно залюбовался плавными обводами серебристой сигары. Ветер донес гул двигателей. Эх, взять бы отпуск, рвануть в Европу. Для Керолайн можно оформить командировку… Но я прекрасно понимал, что теперь отпуска мне не видать долго. Мне нестерпимо захотелось увидеть любимую. Я посмотрел на часы: стрелки показывали начало третьего. До открытия очередной выставки ее мужа оставалось чуть больше часа. Надеясь, что увижу ее там, я поймал такси и, назвав адрес галереи, удобно устроился на заднем сиденье.
На дорогу ушло чуть больше времени, чем я предполагал, часть улиц была перегорожена – строили новый небоскреб. В последнее время население мегаполиса стремительно росло за счет эмигрантов из Европы.
Дорога впереди была запружена строительной техникой и грузовиками. Судя по ровным столбикам дыма, некоторые из них всё еще работали на паровых двигателях, и я подумал, что хваленый прогресс всё же не вездесущ, как о том рассказывают по радио. Проезжая мимо стройки, шофер прикрыл окно, отсекая едкие выхлопы, и в салоне стало жарко. Не хватало еще предстать взмокшим перед богемной тусовкой! Но машины такси, оказывается, недавно стали оборудовать кондиционерами, так что беру свои непроизнесенные слова по поводу прогресса обратно.
Вечером я ехал назад в том же такси. На моих губах всё еще вкус поцелуев Керолайн. Мне удалось не только увидеть любимую. Пока ее муж, напыщенный фанфарон, принимал поздравления по поводу успеха своей очередной мазни, мы завалились в одно из подсобных помещений, где в полной темноте минут десять путались в моем поясном ремне и резинках ее чулок. В общем, в тот день я всё же немного взмок.
О смерти Гаррисона мы не говорили. Не было времени. Поцеловав меня на прощанье и бросив привычное в этих случаях «Увидимся», – она растворилась в аромате модных в этом сезоне духов.
Приехав домой, я допил оставшийся виски и заснул глубоким сном без сновидений.
Разбудил меня телефонный звонок. Это уже начинает надоедать, подумал я.
Звонили из центрального офиса.
– Слушаю вас! – Я старался, чтобы голос мой был как можно более спокойным.
– Встречайте завтра в аэропорту. Рейс прибывает в девять, – вместо приветствия сказал мистер Челленджер, председатель совета директоров.
– Кого? – машинально спросил я.
– Нового управляющего отделением, – ответил тот и повесил трубку.
Я остался стоять с зажатым в руке телефоном.
Какого черта?! Произошедшее не укладывалось у меня в голове.
Будущее, еще вчера рисовавшееся в розовых тонах, быстро теряло четкость.
Надо ли говорить, что утро понедельника я встретил в самом отвратительном расположении духа. Не помогло даже присутствие Керолайн, приехавшей со мной на аэродром. Естественно, она была здесь не в качестве моей пассии, а как секретарь начальника отделения. И этим начальником был не я.
Моросивший с утра дождь не добавлял настроения. Рейс из Вашингтона задерживался на полчаса. Наконец с затянутого низкими облаками неба донесся ровный гул. Спустя четверть часа огромный восьмимоторный «Дуглас» тяжело опустился на мокрый бетон полосы. Вращаясь на холостом ходу, винты устало наматывали на лопасти насквозь промокший воздух.
Нам пришлось подождать минут десять. За это время большинство пассажиров уже прошли линию контроля, а новый начальник так и не появился. Наконец в рамке прохода возникла высокая фигура с большим чемоданом.
Мне сложно описать его сейчас, после всего произошедшего. Могу сказать только, что был он высок и черноволос. Тонкие черные усики оттеняли бледное вытянутое лицо. Если бы не эта бледность, я бы принял его за итальянца.
Он безошибочно признал в нас встречающих, подошел и отдал чемодан водителю. Мы представились. Он носил непримечательную фамилию Смит. Керолайн протянула ему руку, и он, вместо того чтобы ее пожать, наклонился и поцеловал с грациозным изяществом, свойственным представителям старой аристократии. В общем, так поцеловал, что это не показалось неуместным в зале ожидания промокшего аэропорта.
К своему неудовольствию, я заметил, что Керолайн – современная женщина, сторонница эмансипации – нисколько не возмущена этой выходкой. Скорее наоборот.
Когда мы отъехали от здания аэропорта, я осведомился, куда господин Смит намерен отправиться вначале – на квартиру или в офис. И выслушав в ответ что-то вроде «Сначала дело», велел шоферу ехать в контору.
В большом кабинете мистера Гаррисона нас встречали начальники отделов. Я представил им нового руководителя. После мы выслушали пространную речь о том, что наше отделение одно из самых перспективных, но некоторые трудности с поставкой энергоносителей с Ближнего Востока заставляют компанию идти на непопулярные меры, чтобы поддержать курс акций. И так далее и тому подобное. В общем, ничего нового мы не услышали и разошлись по кабинетам.
Зайдя к себе, я с нетерпением ждал, когда же этот выскочка позовет меня. В том, что он ничего не смыслит в делах нашего офиса, я ни секунды не сомневался. Но прошел час, и второй, подошло время обеда, а мой телефон так и не ожил. Тогда я принялся доделывать те распоряжения, которые мне оставил бывший начальник, ставший улыбающимся трупом в морге семнадцатого участка.
К моему удивлению, в тот день я так и не понадобился, как и на следующий, и через три дня. Я целыми днями просиживал в кабинете и каждую минуту ожидал звонка по внутреннему телефону. Но звонка не было.
В пятницу я не выдержал, и в конце дня сам отправился в приемную.
Когда я подошел к дверям, они внезапно распахнулись, и я нос к носу столкнулся с мистером Смитом. В одной руке он держал легкий плащ, второй – поддерживал под руку Керолайн. Мою Керолайн, рывшуюся в сумочке в поисках ключей от двери приемной.
– А вот и вы, мистер Воннегут! – улыбнулся Смит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});