с посольством в том же веке:
Москвичи роста высокого, хорошего сложения, очень здоровы и имеют довольно гибкие ноги для бега. Встречаются между ними многие, имеющие большие животы, и особенно между знатными, которые даже гордятся этим, как будто бы это служит признаком благородства.
Они красивы; глаза у них обыкновенно серые[264].
Адам Олеарий. Верхняя одежда русских. Гравюра. 1656. Адам Олеарий. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. СПб.: Изд. А. С. Суворина, 1906
Рейтенфельс дополняет портрет красавца:
Голова у них большая, грудь широкая, руки весьма длинны, живот, благодаря стягивающему его внизу поясу, выдается сильно вперед, бедра же и голени очень малы; вообще же все тело у них весьма полно, так как действительно и одежда их не стесняет, и едят они просто, но обильно, а также и много спят[265].
Посольство князя Якова Долгорукого в 1686 году. Гравюра. 1884–1890. Ровинский Д. Материалы для русской иконографии. Спб.: Тип. заготовления государственных бумаг, 1884–1891
Сибранд ван Беест. Приезд посольства царя Московии на заседание представителей Штатов в Гааге, 4 ноября 1631 г. Ок. 1631–1632. Rijksmuseum, Amsterdam
Большой живот был не просто эталоном мужской красоты, а признаком статуса. Иностранцы отмечают, что русский царь специально назначал людей потолще «из числа купцов» и знатных людей присутствовать на публичных аудиенциях, чтобы усилить торжественность и значимость мероприятия[266]. Естественно, чтобы достичь такого идеала, русские мужчины вынуждены были придерживаться «диет»: есть как можно больше, двигаться как можно меньше. Несмотря на то что пьянство и объедение, как и блуд, церковь считала грехом.
Дмитрий Самозванец. Гравюра. 1884–1890. Ровинский Д. Материалы для русской иконографии. Спб.: Тип. заготовления государственных бумаг, 1884–1891
Впрочем, родившийся в XVI–XVII веках новый жанр изобразительного искусства — портрет (на Руси его называли «парсуна», то есть «персона») — позволяет нам воочию увидеть лица наших предков. И на этих портретах совершенно не заметны следы застольных излишеств. В Москве XVI–XVII веков были в моде коротко остриженные волосы и даже бритье головы. Однако этот обычай у русских не сохранился[267].
Вообще, русский историк, первый директор Императорского Эрмитажа Степан Гедеонов (1816–1878) писал, что бороды и длинные волосы на Руси вошли в моду после крещения и связаны были именно с христианством. Стоглавый собор даже запрещал брить голову и бороду, называя это ересью. Интересно, что в грамоте царя Алексея Михайловича бритье бороды попадает в один список с такими пережитками язычества, как распевание «бесовских» песен, скоморошество, выпечка обрядовых хлебцев в виде птиц и зверей. Голое мужское лицо считали позором!
Но самое удивительное, что эти плотные здоровяки, похоже, еще и пользовались косметикой: встречается информация, что русские мужчины, как и женщины, желая придать коже белизны, не брезговали белилами.
Константин Маковский. Боярин с кубком. Кон. XIX в. Частная коллекция / Wikimedia Commons
В допетровской Руси представители церкви с негодованием обличали мужчин, бреющих бороды и румянящихся, и высмеивали их женоподобие! Вот как митрополит Даниил ругает развратных модников XV века:
Велий подвиг твориши, угожая блудницам: ризы изменяеши, хожение уставляеши, сапогы велми червлены и малы зело, якоже и ногам твоим велику нужу терпети от тесноты съгнетениа их, сице блистаеши, сице скачеши, сице рыгаеши и рзаеши, уподобляяся жребцу… Власы же твоа не точию бритвою и с плотию отъемлеши, но и щипцем искорене исторзати и щипати не стыдишеся, женам позавидев, мужеское свое лице на женское претворяши[268].
Крестьянский мужик берег свою бороду, ухаживал за ней и ни за что не согласился бы ее постричь, поскольку не представлял себя без нее. Гололицым, или «женоликим», мог быть только ребенок или подросток. Волосы тоже носили длинные, с прической на прямой пробор. В честь праздника и бороду, и шевелюру, чтобы блестели, густо смазывали жиром. Кстати, отсюда же пошел и обычай вытирать о бороду или волосы жирные пальцы во время пиршеств — тоже ради красоты. Такой вот аналог современного воска!
Кстати, 95 % населения Древней Руси приходилось на сельских жителей, потому и стандарты мужской красоты были ориентированы на деревню: красавец-мужчина мыслился как богатырь, способный и поработать, и повоевать с ворогом лютым, ну и, конечно, на сердечном фронте не знающий поражений.
Но если толстые животы и бороды «до пупа» еще можно понять, то «благородные» манеры, которыми хвастались на Руси, шокируют. Адам Олеарий пишет:
Они вовсе не стыдятся во всеуслышание и не щадя ни чьего обоняния пускать на волю то, что природа требует испустить верхом и низом после еды, и так как они очень любят и едят в изобилии лук и чеснок, то для непривычного самое присутствие их невыносимо тягостно[269].
Федор Солнцев. Торговец и крестьянин Новгородской губернии. 1837. Альбом иллюстраций «Одежды Русского государства» / The New York Public Library Digital Collection
Августин Мейерберг в своем «Путешествии в Московию» тоже отмечает неповторимый аромат, окружавший представителей русского народа, и их выдающиеся застольные манеры:
В продолжение стола вдруг разражаются самою звонкою рыготней, с отвратительным запахом непереваренной смеси чеснока, лука, редьки и водки, и эта рыготня… сливаясь с громозвучными испарениями их желудков, обдает окружающих самым вредным серным смрадом[270].
Москвитяне <…> не стыдятся также кашлять, харкать, икать и выпускать кое-что задницей за обедом в гостях, церквах или в другом месте, на улице или на рынке, да еще смеются и очень потешаются тем[271].
Это уже говорит знакомый нам Петр Петрей де Ерлезунда, и ему вторит Яков Рейтенфельс:
Вежливого и изящного обращения у них нет совсем: они не считают даже неприличным говорить грубо, икать, рыгать и совершать еще кой-что иное, более гнусное, во время торжественных собраний. А если случайно иностранцы станут смеяться над ними за это, то стыд не вызывает у них никакой краски честной и строгой благопристойности[272].
То есть русские рыгали, искренне желая сделать приятное своим гостям, которые, в свою очередь, из-за таких манер пребывали в шоке. Кстати, посол Священной Римской империи в Русском царстве Даниил Принц из Бухова во времена правления Ивана IV Васильевича подметил интересную деталь: «Рыгание у русских считается признаком образованности»[273]. Примерно так