Чарли говорил, что в отношении деловых качеств Линн не мог побить никто. Но в отношении фермы все было несколько по-другому. Ее спешка иногда наносила ей вред.
Как-то весной, когда Линн выглянула из окошка кухни, она увидела, как стадо Сэма Тригга зашло на их поле, где так дружно всходил овес. Стадо разбрелось по всему полю. Они поедали и топтали овес. Роберт неподалеку разговаривал с Сэмом и, кажется, ничего не видел.
Линн вылетела из дома и побежала по скользкой дороге, она кричала и размахивала руками. Сэм и ее сын удивленно повернулись к ней.
— Вы что, ничего не видите? — кричала им Линн. — Только посмотрите на стадо! Они затоптали наш овес!!
— Они здесь именно для этого, — объяснил Роберт. — Дед просил Сэма привести сюда его стадо. Овес пророс слишком быстро, и дед хочет, чтобы коровы съели наиболее слабые и длинные стебли, чтобы остальные всходили более дружно!
— О, — простонала Линн. Она была поражена и почувствовала, что вела себя как дура. Она мельком глянула на лицо Сэма Тригга и увидела, что ему смешно.
— Тогда все в порядке, мне не стоило поднимать такой шум!
— Нет, — ответил Роберт и отвел от нее взгляд. — Все под контролем.
Роберт с трудом сдерживал улыбку, и Линн почувствовала, что ей как-то следует разрядить обстановку.
— Наверное, было смешно, когда я налетела на вас так внезапно?
— Да, конечно, — ответил Роберт. Он смотрел на нее и улыбался.
— Я решил, что у нас загорелся дом!
Сэм потрепал Линн по плечу.
— Не волнуйтесь, миссис Траскотт. Я послежу за своим стадом.
Линн повернулась и пошла домой. Ей было неприятно, и она злилась на себя за то, что она, всю жизнь прожив в деревне, так плохо разбиралась в фермерстве.
Чарли постоянно поддразнивал ее. Он называл ее «богатенькой дамой», а иногда и «Леди Стент». Но он восхищался женой за ее деловую хватку. Владение фермой сделало ее более уверенной в себе. Все было видно в блеске ее глаз и в том, как она смотрела на вас, как бы желая сказать: «Я себе цену знаю». Линн всегда была очень красивой, и сейчас, когда ей исполнилось тридцать девять лет и наступил тот возраст, когда женщины начинают выглядеть гораздо хуже, она стала еще привлекательнее.
Они были женаты уже более трех лет, а Чарли все еще не мог налюбоваться на свою жену. Он с каждым днем влюблялся в нее все сильнее. Иногда, когда она была занята на ферме, он тайком любовался ею. Чарли мог оставить свои дела и пойти искать Линн на ферме. Линн все прекрасно понимала и давала понять, что ей приятна его привязанность, которая только укрепилась после перемен в их жизни.
— Я на тебя сегодня все время натыкаюсь.
— Ну, — отвечал Чарли. — Теперь у меня богатая жена, и мне лучше не спускать с нее глаз.
— Богатая! Вот ерунда! Мой маленький капитал уже весь потрачен!
— Твой капитал вложен в ферму, в скот, кур, и ты его видишь каждый день. Мне кажется, что так лучше, чем кучка банкнот в банковском сейфе.
— Но нам все равно нужны деньги. Ты же сам знаешь, что без денег ты — ничто в этом мире.
— Разве ты не получаешь деньги за яйца и масло? Разве Джек не продал выгодно молодых поросят на этой неделе? Так что деньги все равно возвращаются к тебе. Я это вижу по тому, как ты улыбаешься, когда подводишь счета.
— А как я выгляжу, когда мне приходится оплачивать счета?
— Вот так! — сказал Чарли и скорчил гримасу.
— Ты, — воскликнула Линн! — Ты — врунишка несчастный! Не приставай ко мне! И оставь меня в покос!
Линн снова принялась сортировать яйца.
— Ты посмотри, что я наделала! Я положила три крупных яйца в ящик с мелкими яйцами.
— Но твои мелкие яйца такие же, как крупные у других поставщиков.
— Но мне не все равно, — заметила Линн. — Между крупными и мелкими есть разница в цене — два пенса за дюжину.
— Два пенса за дюжину! Господи! Ты сегодня ночью не заснешь и все будешь вспоминать, как ты чуть не просчиталась и не потеряла полпенни.
Это правда, что Линн не могла расстаться даже с полпенни! Она почти всю свою сознательную жизнь прожила в бедности и поэтому прекрасно знала счет деньгам. Пока что доходы от фермы Стент были слишком малыми и доставались тяжким трудом, и Линн не могла иначе относиться к деньгам.
В Минглетоне был крытый рынок, и Линн каждое утро в среду приезжала туда на автобусе и привозила с собой две корзинки яиц и несколько фунтов масла, а также все, что могла собрать в это время в саду или на огороде. Иногда это был кресс-салат, собранный у ручья на ферме, или веточки шалфея, или маленькие букетики подснежников или фиалок. Все это прекрасно выглядело на прилавке, и Линн продавала все, что она привозила с собой. Она продавала домашнее варенье и джем из яблок. Это могли быть студень из свиной головы, или кислая фруктовая приправа к мясу-чатни, или домашний сыр. Вскоре у нее появились свои постоянные покупатели, и Линн могла бы продавать вдвое больше товара по средам, если бы только имела его.
Как-то в среду, когда все, в основном, уже было продано и Линн пересчитывала деньги в картонной коробке, куда она их складывала, внезапно послышался испугавший ее резкий мужской голос.
— Миссус, эти яйца действительно свежие?
Линн выпрямилась и была готова резко ответить мужчине, но вместо этого рассмеялась. Перед ней стоял Чарли.
— Что ты делаешь в городе?
— Я ездил на склад за шинами. Если хочешь, я могу подвезти тебя домой, если, конечно, тебя не смутит грязь в фургоне.
— Что мне делать с оставшимися яйцами?
— Ничего. Выброси их!
— Мне нужно сделать кое-какие покупки перед тем, как возвратиться домой.
— Хорошо, я помогу тебе.
Линн нужно было зайти во много мест. Она всегда делала покупки в базарные дни. Чарли таскал за ней корзины, и она старалась накупить всего, как можно больше. Она купила много серой фланели на рубашки, клеенку для стола в кухне, новую пару резиновых сапог для Роберта, два оцинкованных ведра. Она постаралась все купить сегодня, так как с ней был Чарли, и они могли возвратиться домой в фургоне.
— Может, нам еще купить мешок угля? — спросил Чарли.
— Я слишком сильно тебя загрузила?
— Я просто пошутил.
— Дай мне одну корзинку.
Но Чарли не позволил ей ничего нести. Он был сильным мужчиной. Они вместе шли по улицам города и рассматривали витрины магазинов и даже постояли на мосту и посмотрели, как под ним проплывали баржи. Для них было необычно так вдвоем гулять по городу и не спешить, делать вместе покупки.
— Нам бы нужно почаще приезжать сюда вдвоем.
— Ты же знаешь, как всегда много дел на ферме.