Они умирали каждую секунду, а крики раненных, истерзанных картечью воинов были громче даже стоявшего в моих ушах звона.
К концу первого получаса истязания врага, кто-то из них догадался поднять над крышами избитых домов древко копья, что было обмотано необычайно чистой белой тряпицей. Она контрастно выделялась среди другого окровавленного и измазанного в грязи тряпья. Я не сразу заметил намерение врага наконец начать переговоры, а потому пушки успели по разу выпалить ещё по порции дроба, уже не сколько убивая людей, столько растерзывая кучи валяющихся трупов. И всё же, тряпица была обнаружена, и я подозвал к себе толмача, что в страхе вжался в противоположный борт струга, чтобы быть как можно дальше от всё продолжающих грохотать орудий. Всунув ему в руки железный мегафон, я прокашлялся и стал чеканить слова, так чтобы меня слышали на другом берегу.
- Вы посмели поднять оружие против воинов Неугасаемого Солнца! Вы посмели встретить людей огня не радостью, а оружием! Потому Великое Неугасаемое Солнце обрушило на вас всю свою мощь! Вы отвернулись от истинной веры, вы посмели её предать! Я покарал вас за это! Сложите оружие, преклоните колени и тогда я позволю вам жить!
Всего несколько секунд хватило городским жителям, чтобы сделать единственно правильное решение. Немногие выжившие после ураганного обстрела. Побросали своё оружие и вышли из своих укрытий, ступая по телам своих же соплеменников. Они оступались, падали, но снова поднимались, заворожённые рассматривая место побоища. Аборигены были в трансе, а ужас сковали их рассудок. Они брели вперёд словно роботы и остановились только когда достигли края воды. Тогда они рухнули на колени и стали быстро кланяться, ударяясь лбами о гладь воды, что-то при этом крича на своём языке.
- Что они говорят?
- Просят помилования и раскаиваются в том, что верили не в истинного бога. Они молят вас о том, чтобы Неугасающее Солнце не проклинала их павших в бою родственников и друзей. Они просят поведать им об истинном боге и похоронить павших как подобает, чтобы они отправились в лучший мир чем этот.
- Собирайте всех своих павших и рубите дерево. Вам понадобится очень и очень много дерева.
- Ты что удумал? – вмешался Сезар.
- Придумываю культ на ходу. Нужно чтобы они верили в то, что мы истинные полубоги.
- Но на огне хороним мы – суры. – хмурился Сезар, явно не одобряя моих действий.
- Именно. Они будут видеть, что мы хороним своих павших также и тогда у них будет меньше вопросов.
- Не кажется тебе, что они захотят отомстить за своих мёртвых? Мы несколько тысяч покосили сегодня и немало семей оставили без мужей. – продолжал хмуриться Сезар, - За такое я бы точно стал мстить и не успокоился бы, пока обидчик бы не заплатил своей кровью. А тут таких обиженных пруд пруди, так что нас не только в этой жизни должны преследовать, но и в Краю Вечной Войны искать будут до бесконечности.
- Один великий человек из моего мира говорил: «Религия – прекрасный инструмент для удержания бедных людей в покорности». Это аборигены не столь бедны, но религия поможет удерживать их от восстания, коли они будут верить в нашу божественность. Если они восстанут, то для нашей же сохранности придётся устроить куда как более масштабную резню. Никому из нас этого не надо, так что пусть они уверуют и будут соблюдать придуманные мною обряды.
- Вадим, ты богом решил стать? – с нескрываемым недовольством спросил Сезар, - Богом быть очень трудно. Сколь власти они имеют, столько же и боли чувствуют. Ты уверен, что оно тебе нужно?
- Я буду для них не богом, но правителем. И правителем справедливым.
Глава 13. Сын Неугасаемого Солнца
Один город сдавался за другим, а мы всё продолжали плыть по реке, поражаясь её размерам. Поселений вдоль побережий было столь многой, что счёт медленно, но, верно, приближался к сотне. Многие из городов были столь огромными, что своими размерами приближались к самым крупным столицам Старого Света, тогда как другие и вовсе с лёгкостью могли затмить Ратиборск или Акреон. За их каменными стенами жили сотни тысяч человек, а еды на полях было столько, что всего рюглендского флота бы не хватило, чтобы перевезти её на тот континент.
Чем дальше мы двигались против течения, тем богаче были города и тем меньше они желали сопротивляться. Слухи шли вперёд намного быстрее нас самих. Многие властители слышали, что по реке движется хоть и не такой большой, но очень сильный флот, держащий на своих палубах свирепых воинов, что метали из рук огонь, а оружие разрубало людей напополам. Конечно, находились смельчаки, желающие на собственном примере испытать силу наших орудий. Они выставляли тысячи и тысячи человек раз за разом, но грохот пушек с лёгкостью разгонял даже самое ожесточённое сопротивление. Зачастую не приходилось даже вступать в ближний бой. Конечно, будь на моём месте ларингийская аристократия, то она бы закидала меня тухлыми яйцами, ведь никак нельзя считать, что победа одержана, если не удалось скрестить с врагом мечей. Вот только я был свободен от этих глупых замашек «правильной войны», а потому с великой радостью нашпиговывал рискнувшие выйти против меня войска каменным дробом и горячим свинцом. Обычно хватало всего несколько залпов, а иной раз даже не было необходимости совершать точный выстрел. Некоторым из сопротивляющихся хватало всего лишь рявканья орудий и выходящего из них огня, чтобы бросить свои позиции. Это не могло не радовать, а потому я с удовольствием продолжал брать огнём город за городом.
Вот только силами моей небольшой армии далеко не всегда получалось выполнять все поставленные стратегические задачи. Здесь приходили на помощь контингенты подчинившихся городов. Да, кого-то вела вера в Неугасаемое Солнце, но многие просто руководствовались желанием пограбить более богатого соседа. Их идеи мне были далеко не чужды, а потому я пользовался всё увеличивающейся массой союзного воинства, что было способно просто своей вооружённой массой задавить любое сопротивление без особых на то проблем.
Также радовал меня только тот факт, что появились мы здесь уж очень вовремя. Эта империя была слишком расколотой, чтобы удержать наступление технологически превосходящего противника. Именно внутренняя грызня позволяла нам сейчас без особенных проблем продавливать оборону свободолюбивых правителей. Будь центральная власть крепче, то скорее всего даже первый город обернулся бы нам