«Ты выглядишь моложе своего возраста», — возразил он. — «Через пару лет никто даже не заметит разницы в возрасте между нами. Когда я буду в колледже, все подумают, что ты моя подруга».
«Не загадывай так далеко», — сказала я. — «Мы должны наслаждаться каждой секундой.» Его фраза про колледж как будто поразила меня ударом в челюсть. Это было все равно что понюхать забытый неделю назад ужин, гниющий и кишащий опарышами — теперь я не могла наслаждаться остатком вечера с Джеком без этой картины в голове. Я начала целовать его грудь, закрыв глаза и уткнувшись носом ему в подмышку, в надежде, что его запах подействует как соль и прогонит прочь ужасное видение выросшего Джека.
Но он только что испытал оргазм, и моя власть над ним сейчас была минимальной — он не хотел отворачиваться от хрустального шара будущего. «Я говорю, что мы могли бы пожениться, когда мне будет 18», — предложил он. — «Правда, до этого времени ждать еще целую вечность».
От этого второго упоминания преклонного возраста я откинулась на кровать, ища отраду в выцветших простынях с баскетбольными рисунками, которые он уже давно перерос. Я протяжно зевнула.
«Ты не хочешь выйти за меня, да?» — спросил он.
«Я уже замужем, Джек».
На его лице появилось выражение смущения. Это было не милое выражение наивности, а недоумение, как если бы он купил в магазине салат из курицы, а вернувшись домой, обнаружил в контейнере фунт макарон. «Ну да», — протянул он, защищаясь. «Но ты же бросишь его, когда я вырасту и мы сможем быть вместе, да ведь? То есть, ты же не любишь его. Ты любишь меня».
«Это утомительно, Джек». — Я потянулась за бюстгальтером, но он умоляюще взял меня за плечи.
«Ты же любишь меня?»
«А ты как думаешь?» Он кивнул и отодвинулся, но не отступил от своего.
«Если это так, то почему ты не можешь сказать?» — потребовал он. — «Разве если ты скажешь, то это станет неправдой?»
«Но и если сказать это, оно не станет от этого правдой», — заметила я. — «Люди разбрасываются этим словом когда ни попадя. Это бессмысленно.»
Он стал вышагивать по краю кровати, отчего его гениталии слегка подпрыгивали. Их гипнотическое влияние заставило меня почувствовать к нему благосклонность. «Это не бессмысленно для меня», — с ударением заявил он. «То что у нас происходит… трудно, — я вижу тебя в классе и не могу потрогать тебя, или сказать что-то настоящее. Мы не говорим по телефону, кроме пары секунд, чтобы договориться о планах, и то, мне приходится прятать его в коробке под кроватью. Мы не можем сказать никому или пойти куда-то вместе. И после этого ты даже не можешь сказать три слова?»
«Лучше давай я покажу», — предложила я, протягивая руку к его руке.
«Знаю», — он отстранился. — «Я знаю это. Я просто хочу услышать».
Я не хотела, чтобы он слышал это, — чем больше он будет это слышать, тем больше будет в это верить, и тем сложнее будет закончить все, когда придет время. А оно неизбежно придет. Но все же лицемерно выворачиваться в дальнейшем споре, придумывая туманные оправдания своей позиции было бы еще хуже. Не было никакого резона преждевременно рушить мосты.
«Только один раз», — предупредила я. — «Ты знаешь, что я не люблю этого. Это делает нас похожими на остальных, а мы не такие как все остальные».
Он запустил пальцы в мои волосы, обняв меня за шею и вплотную приблизив свои губы и глаза к моим. «Я тебя люблю». — В его голосе чувствовалось действие гормонов.
«Я тоже тебя люблю, Джек». Едва я это произнесла, он тут же начал меня целовать, ни на секунду не задержавшись, чтобы проверить искренность моих слов. Прежде чем я успела это понять, он уже полностью вошел в меня. Мои ноги безвольно болтались на его плечах, как слишком большая упряжь на молодом быке.
* * *
Фотографии были еще одной больной темой. Я настаивала, что мы не должны хранить фото друг друга, даже, где я полностью одета, которые он тайком сделал в классе на свой мобильник. «Нельзя даже одну фотографию тебя в водолазке, как ты стоишь перед доской? Хотя бы одно фото, на которое я буду смотреть между нашими встречами?»
Я была непреклонна. «Это не умно, Джек. А если твой отец увидит, или друзья? Один вопрос потянет за собой другие. Они вдруг начнут следить за мной в классе и заметят, что я пялюсь на твою промежность, когда ты проходишь мимо стола. Не нужно привлекать лишнего внимания», — увещевала его я.
Но вскоре отец Джека увидел кое-что посерьезнее чем фото. Это произошло примерно в сорок минут седьмого, вечером среды. Мы были в ванной, вода в душе шумела. Джек намыливал мою грудь шампунем и смывал пену струей воды. Открывавшийся вид так ему нравился, что он повторял эту процедуру раз за разом. Он стоял на краю ванны, держась за перекладину для занавески, чтобы сохранить равновесие; в зеркале ему был виден мой зад и рассыпавшиеся по спине волосы. Тем временем я, присев на корточки, делала ему первосортный минет, попутно театральными жестами поглаживая свою покрытую пеной грудь. Из-за шума воды и усиливающихся стонов Джека, мы едва расслышали звук открывающейся гаражной двери.
ГЛАВА 9
В первые секунды мы замерли, не веря в случившееся; я продолжала смотреть на Джека вверх, с его членом во рту, а он таким же полным ужаса взглядом смотрел на меня вниз. Наконец, мы сорвались с места. Я вырубила воду, Джек натянул шорты и футболку. «Возьми книги и сядь в кухне за стол», — распорядилась я. — «Скажешь ему, что я пришла помочь по учебе и попросила воспользоваться душем. Иди». Он побежал. Я не знала, успела ли у него исчезнуть эрекция.
Я закрутила волосы на макушке, стараясь высушить их полотенцем, насколько возможно. Боковая дверь раскрылась и до меня донесся приглушенный разговор. Убедившись, что больше ничто в моем облике не выдает того, что минуту назад у меня был жаркий трах, я сделала глубокий вдох и вышла навстречу отцу Джека.
К счастью, он не унаследовал от отца внешность. В свои четырнадцать он был почти такого же роста, как и этот коренастый мужчина, с усилием передвигающий свои коротенькие ножки, казавшиеся еще более короткими и глубже посаженными из-за проявляющегося пивного живота. Его палевые волосы были подстрижены на детский манер: слишком коротко с боков. Когда я приблизилась, он протянул руку, одновременно делая вид, что оглядывает меня сверху донизу. Только тут я спохватилась, что не одела туфли — они остались под кроватью Джека.
«Приятно вас увидеть, мистер Патрик. Я Селеста, учитель английского у Джека». Бак тихонько присвистнул.
«У меня в свое время не было таких учителей как вы. Джек, я тебе так скажу: ты хоть понимаешь, какой ты счастливчик?» — Бак повернулся и подмигнул Джеку, который был готов провалиться под землю. От этого замечания его лицо стало пунцовым. — «И вызов на дом, к тому же!» — воскликнул Бак. После этих слов тугой узел у меня в груди ослаб. У большинства родителей возникли бы подозрения, если бы придя домой, они обнаружили там учителя своего ребенка, заявившегося без предупреждения с репетиторством, и на следующий день они бы уже позвонили в школу. Но Бак, судя по всему, никаких тревожных сигналов не ощутил. Особенно, глядя на такую учительницу как я.