Он сбежал, но он светится и весь покрыт «трещинами». Вопрос времени, когда у него что-нибудь вырастет.
— Ну и ладно, — Шон понял: он дрожит, словно от озноба, и обозлился на себя. Слабак. — Подумаешь, вырастет чего-нибудь новенькое. Второй хрен, к примеру. Тебе на радость.
— Дебил, — Айка шлёпнула его по небритой щеке.
— Ну сама ж говоришь, хреновый расклад. Не хочу рисковать тобою, ребятами, девчонкой этой. Да и с чего ты взяла, будто это вот, в Лакосе, мне поможет? Даже если оно осталось на дне. Мы просто притащим Таннеру и Рацу себя на блюдечке. Ты сама это сказала, — снова повторил Шон.
— И я же слышала про «ответы на дне Лакоса». В прошлый раз они хотели что-то сделать в том городе, а потом… потом у них не получилось.
Шон скрипнул зубами. Иногда Айка была невыносима — и лучше бы она и дальше железки крутила, а не пыталась изображать из себя стратега или тактика. Он умолк, продолжая обнимать её, осязать тёплое дыхание и смотреть в чёрно-синее небо с далёкими зеленовато-розовыми сполохами на горизонте. Деревенские и рейдеры из местных верили, что там, за границей Тальталя, мир мёртвых, а ещё что алады — это искажённые души всего живого. Инанна превращает их в сполохи зари, в своих голодных детей, потому что пытается утолить собственный голод.
Дурацкие сказки.
Шон поёрзал. Горб был лысым, без вездесущей хлюпающей ряски, сидеть на нём было удобно. Айка приятно грела собственным теплом.
— Помнишь, что говорила Укки?
— Авгур? Она умерла. Уже месяцев девять, наверное, как умерла. Мы ещё хотели взять нового авгура, вроде был в Змейкином Логу какой-то пацан, а потом то ли потонул, то ли его бизоны затоптали… — Шон нахмурился.
— Именно, мальчишка. Укки сказала найти этого «светящегося» и привести к Лакосу. Мол, это и тебя спасёт, и чуть не весь мир. Слушай, я тоже из города, как и ты, и не слишком-то доверяю «пророчествам» и сказкам про Инанну. Но она повторяла и повторяла это, мне проходу не давала последние пару недель. Тебя не трогала, а я типа «пойму». А потом с тем сопляком что-то случилось, но теперь у нас есть другой «светящийся», девчонка. Вместо парня. Совпадение?
— Совпадение. И это, я с тобой не спорю. Я с самого начала сказал — пойдём, за себя не боюсь… не хочу рисковать ребятами.
— Тогда и оставим их здесь. Я, ты, Рысь и отец с дочерью. Труднее будет заметить.
Шон потёр виски и куснул Айку за ухо. Тёплое вкусно пахнущее ухо. Она лягнула его, но не очень протестующе.
— Вот видишь. Не волнуйся, никого из нас не поймают. Да, и у меня есть идея насчёт того, кто мог бы помочь…
— Кто?
— Мой старый знакомый. Не близкий друг, но хороший парень — мы с ним служили, думаю, я смогу всё объяснить и попросить о помощи. Его зовут Дрейк Норт.
Нейт подумал и положил кругляш древних часов и куклу в рюкзак. Флягу, найденную возле того самого портала, который выкинул его неизвестно куда, оставил в личном шкафчике — привязанность к определённым «талисманам» характерна для многих рапторов, взять хоть Леони с её Кислотной Бабкой и боевой раскраской, но всему есть разумный предел. Книжки с картинками остались под плотным плоским кругляшом-резервуаром.
Часы и кукла. Их он возьмёт с собой к Лакосу. Леони ему повторяла — мол, не особо торопись, пока ещё столица раскачается, они там шевелятся медленней «черепах».
«Черепах» Нейт уже видел, хотя эскортировать ещё не доводилось: огромные, с маленькую гору, механизмы проходили всего несколько десятков километров в сутки, зато многотонную махину ничто не могло сдвинуть с намеченного пути, а «разум» бота не боялся ни бизонов, ни мурапчёл. Опасность представляли только вездесущие рейдеры, от которых должны были отбивать груз охранники-рапторы. Примерно две-три из сотни «черепах» всё равно приходили со вскрытым «панцирем» и пустыми. Нейт про себя считал: ну и подумаешь, Интакт не разорится от потери тонны-другой консервов и полупроводников. По-настоящему ценные грузы отправляют телепортами.
«Интакт, вот он такой и есть. Вроде очень быстрый, вечно все куда-то бегут, суетятся, у меня в глазах рябило, а как чего серьёзное решать, так думают и болтают по сто лет, короче, не торопись складывать рюкзак, не завтра и не через месяц ещё выдвинемся», — говорила Леони.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Режим дежурств не менялся, а быть раптором нравилось Нейту всё больше.
Они выбирались чаще с Дрейком, тот по-прежнему считал «мальчишку» своим подопечным — почему-то это даже не бесило. Давал советы, как управлять раптором, какие режимы включать: «Турбо идеально работает только на ровной поверхности, но если попадутся скалы, то лучше врубать “пересеченную местность”, формально она собьёт скорость, а на самом деле поможет тебе выбраться из глубокой… дыры». Дрейк со вздохом добавлял: «Видишь ли, инженеры рапторов — это люди, которые Пологие Земли порой только на компьютерных моделях видели». Тогда Нейт спросил, можно ли подкрутить механизм самому.
Они тогда сидели в ангаре, вернулись после дежурства — на охоте удалось поймать единичку. Добил алада Дрейк, но заметил Нейт, а ещё тварь до последнего ничего не подозревала, даже не начала раздуваться, а как будто дремала или грелась на закатном солнышке. Дрейк сказал Нейту «записать» алада на себя. Тот отказался: вообще-то он чуть не пропустил алада, потому что раптор взял и сбился, буквально едва не споткнулся на ровном месте — ну ладно, груде гальки и крупных валунов, обступивших узкий и глубоко залёгший в овраге ручей. Но это же раптор! Они везде пробираются!
Дрейк поскреб белёсый затылок, оглянулся по сторонам. В углу таращила чёрный с зеленой обводкой глаз камера.
— Можно вообще-то. Этот раптор теперь твой. Мы всё модифицируем под себя, но…
— Я умею работать с железками! Я дома генератор чинил! Собрал пугало — кур Курицы Кэти отгонять от полянки, где поед-траву на всякие лекарства высаживали. А то куры-то тупые, всё туда ходили, как будто им там охрянки насыпано, ну а поед-трава — хвать, она знаешь, даже меня один раз…
— Нейт.
Дрейк вздохнул.
— Рапторы немного посложнее нефтяного генератора и чучела.
— Ну так ты-то покажешь, куда там разводным ключом тыкать?
Дрейк снова посмотрел на камеру, на Нейта — тот очень честно улыбался, во все зубы, и лицо сделал искреннее, честное, даже поморгал для верности.
— Покажу, — ответил Дрейк. — Это, чтоб ты понимал, не то, что тебе официально расскажут и оценку на экзамене поставят. Чинить ты, конечно, учился — всех учат, но модификации — другое. Раптор — он как живой… ну, предположим, в том смысле, как и алады. Только Леони не говори, она-то свою Бабку без шуток живой считает.
Нейт хихикнул:
— Ага, даже разговаривает.
— Ничего смешного. Благодаря «Кислотной Бабке» Леони сумела выжить…
— Когда ей руку отгрызли?
Дрейк снова укоризненно покачал головой. Нейт пожал плечами: чего такого? Леони сама именно так и выражалась, ещё и любила рассказать эту историю после пары фляжек деревенского пойла из охрянки, смешанного с «синькой». Каждый раз добавляла деталей и подробностей, причём некоторые из них явно противоречили друг другу. То десяток «двоек», то пять «троек»…
— Иди сюда, — позвал Дрейк Нейта и вскрыл панельный щиток раптора, одновременно вызвав трёхмерную модель. — Инструменты есть в углу. Я тебе только покажу, а дальше ты сам будешь настраивать. Никто за тебя не решит, как удобнее управлять, двигаться, это как… научиться ходить. Потом ты привыкнешь, раптор станет твоим телом — лучшим телом, сильным и безотказным. Ты ведь знаешь, что в них никогда не заканчивается энергия?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Нейт кивнул и тут же покачал головой.
— Никогда не мог взять в толк. Вот нефть, её заливаешь. Если очистить её поначалу, то подольше хватит, но всё равно рано или поздно прогорит. А ваши технологии, они…
— Батареи Ме-Лем. Не спрашивай, никто не знает, что там внутри.
— «Универсальный квантовый преобразователь, запатентованный Даной и Энди Мальморами в сороковом году до Катастрофы», — процитировал Нейт учебник. Остатки устного экзамена почти выветрились, но тут вспомнилась строчка.