Он был доволен своим решением, Эйврил кивала, не ведая, что делает. Но затем совесть остановила ее.
— Нет! Мне очень жаль, сэр Джордж, но я не могу заставлять вас и вашу супругу идти на обман.
— В таком случае, — произнесла леди Оливия, — остается только одно средство. Капитан д’Онэ должен жениться на вас.
Вырвавшееся из уст Люка «Non!» и ее собственное «Нет!» прозвучали одновременно.
Окружающие воззрились на них. Эйврил заставила себя дышать медленно в долгой, трудной тишине. Ей казалось, будто кто-то грубо толкнул ее в грудь. Конечно, она не хотела, чтобы он женился на ней, но как он может отвергать эту мысль не колеблясь, с таким унизительным сопротивлением!
Невероятно было почувствовать такую резкую боль от одного этого слова.
— У меня есть матримониальные планы, — сказал Люк.
Глаза его стали темными и непреклонными, однако на скулах появилась краска.
Эврил молчала.
— Вы обручены, капитан?
О Небеса, как это осложняет дело.
— Я не обручен, сэр Джордж. Но я твердо намерен жениться на эмигрантке. Француженке. И не вижу причин, по которым мисс Хейдон не может принять ваше разумнейшее решение.
— Потому что это ложь, как я и сказала. — Она подняла подбородок и сумела не смотреть на него. Это выдало бы ее чувства. — Я имею обязательство стать женой лорда Брэдона и намерена его выполнить. Я отправлюсь к нему и расскажу все.
— Что — все? — испытующе проговорила леди Оливия.
— То, что волнами меня вынесло на берег, где я была найдена моряками, выполнявшими секретную военную миссию, и под защитой их офицера, не пострадав, была отправлена под ваш кров, мэм.
— Не пострадав?
Невозможно было ошибиться в том, что именно жена губернатора имеет в виду.
Эйврил с усилием смирила готовый вспыхнуть внутри огонь.
— Если вы спрашиваете, сохранила ли я девственность, то мой ответ, леди Оливия, — да.
Ей удалось произнести это холодным, но вежливым тоном.
Мисс Гордон издала сдавленный звук, сэр Джордж покраснел, Люк просто сжал губы, а затем с трудом выдохнул.
— Я рада это слышать, — парировала леди Оливия. — Остается надеяться только на то, что он поверит вам.
— Разумеется, поверит. Он, в конце концов, джентльмен.
Жена губернатора слегка склонила голову:
— Безусловно, он — джентльмен. И у него есть представления о том, какой должна быть его жена.
— Я напишу лорду Брэдону, — сказал Люк. — Уверен, он захочет лично заботиться о мисс Хейдон.
— Не думаю, что это мудрое решение, — засомневалась Эйврил. — Создастся впечатление, будто бы существует нечто требующее объяснений.
Люк пристально посмотрел на ее профиль. Он не мог прочитать мысли этой новой Эйврил. Наполовину утонувшая морская нимфа, невинно-страстная женщина, девочка в чужой одежде — все они исчезли, и на их месте возникла элегантная молодая леди. Он узнавал и ее ум, и мужество, и совершенно неуместную честность, и все это теперь жило внутри полной достоинства и способной гневаться прекрасной женщины, которой он уже не мог коснуться.
Какие силы заставили его сказать это «Нет!»? К тому же по-французски, отчего это слово прозвучало еще хуже. Стоило подождать лишь несколько секунд, и он смог бы вежливо поддержать Эйврил в ее отказе.
Он — последний из д’Онэ — не собирался жениться на дочери английского торговца, однако был хорошо воспитан, и его манеры вполне могли бы помочь ему тактично выйти из неловкого положения.
— Я полагаю, пользу делу принесет наш разговор с мисс Хейдон наедине.
Он должен был все ей объяснить, не мог оставить все как есть. Да, он более не отвечает за нее, но тем не менее все должно быть закончено должным образом.
— Мне не кажется, что… — начала было леди Оливия.
— Почему бы им не прогуляться в саду, сестра? — вмешалась мисс Гордон. — Я могла бы остаться на террасе в роли дуэньи. Вечер прекрасен, и свежий воздух будет полезен.
— Очень хорошо, — уступила леди Оливия.
Люк не ждал ее одобрения. Он протянул руку Эйврил и сказал:
— Благодарю вас, мисс Гордон. Мисс Хейдон, вечер кажется очень теплым. Будет лучше, если мы наконец придем к согласию.
— Конечно. — Эйврил поднялась с такой грацией, будто он пригласил ее на танец. — Благодарю вас, мисс Гордон.
До тех пор пока они не прошли наполовину садовую аллею, он не понимал, насколько она рассержена. Эйврил повернулась, вырвала свою руку из-под его локтя и встала лицом к лицу. В отдалении, за пределом слышимости, мисс Гордон прошлась по террасе.
— Как вы смеете!
— Эйврил, я уже говорил вам. Вы знаете, кто я такой. Вы знаете, что я не могу жениться на…
— Дочери торговца!
Она сплюнула.
— …англичанке.
Даже будь это абсолютной правдой, он все равно чувствовал бы вину, видя, как она оскорблена.
— Не это важно. Разумеется, я хочу выходить за вас не больше, чем вы хотите жениться на мне, но вы сомневались, что я откажусь? Думали, я хочу вас заманить в брачную ловушку?
— Нет, я не думал так.
Но было ли это правдой? Почему он ответил с такой страстью? На долю секунды он ощутил страх — страх неведомого чувства, которое способно перевернуть его мир. Он попытался сосредоточиться на главном, как защитить ее от последствий всего произошедшего.
— Лорд Брэдон не сможет ничего понять. Он не знает того, что знаем мы.
— Безусловно, никто не знает этого!
— Совершенно верно. Эйврил, послушайте меня. Ему незачем об этом знать.
— Нет, — медленно сказала она, — он должен знать. Это человек, за которого я обещала выйти замуж. Я намерена провести с ним всю свою жизнь и с Божьей помощью родить ему детей. Я не могу обманывать его только потому, что не знаю его.
Люк взял ее за плечи и повернул к себе так, чтобы видеть ее лицо в лунном свете.
— Вы скажете ему, что я нашел вас обнаженной на морском берегу, ухаживал за вами несколько дней, а вы спали со мной в одной постели?
— Именно так. — Знай он ее меньше, то не заметил бы легкой дрожи в ее голосе. — Это правильно, если он узнает, что я не совсем та, какой должна быть. Ведь было соглашение. Мой отец дал слово…
— Вы не корабль с грузом чая, который можно купить, черт побери! — Он резко пожал плечами, не выпуская ее из рук. — Забудьте эту навязчивую идею с соглашением и включите здравый смысл! Он в одну минуту отвергнет вас, услышав все это.
— Я сомневаюсь в этом. — Эйврил говорила холодно. — У меня значительное приданое, и, я надеюсь, он способен видеть дальше мужских предрассудков, понять истинное положение вещей, когда услышит все. Не будете ли вы так любезны отпустить меня?