Так прошло еще несколько лет, клан Талиты обменивал вино на товары на одном берегу источника, клан Серофии — ячменные зерна на другом, пока не пришло Дождливое Лето, когда произошло еще одно чудо.
Дожди были большой редкостью в долине Иордана, поэтому, когда там разразилась буря, принесшая с собой ливень, продолжавшийся несколько дней, несчастные поселенцы обнаружили в своих шатрах течи, с которыми им никогда до этого не приходилось иметь дела. Промокли не только одежда и постельные принадлежности, под дождем намокли корзины с ячменем, который от этого испортился.
Из самолюбия Серофия запретила выбрасывать ячмень. Она никому не рассказала, что запасы ячменя пропали, чтобы слухи об этом не дошли до Талиты и не дали ей лишний повод позлорадствовать. Но как-то осенним вечером ее племянник заметил, что в шатре, где хранился испорченный ячмень, как-то странно пахнет. Заглянув в шатер, семья обнаружила, что корзины распухли и вздулись, а вместо вымоченных ячменных зерен они наполнены густой текучей массой, источающей дразнящий аромат. Клан Серофии, как и клан Талиты, ничего не знал ни о дрожжах, ни о том, что происходит с замоченным в воде ячменем, ни о последующем брожении. Серофия знала только, что волшебное питье вызывает у людей чувство эйфории и наполняет блаженством.
Со временем потомки Серофии научились варить пиво — так возникла новая отрасль, способствующая торговле.
Кланы перестали кочевать, у людей появилось больше свободного времени, и они стали заниматься изготовлением украшений, различных инструментов, в том числе и музыкальных, а также усовершенствованием методов дубления шкур. Они научились готовить различные блюда. Вместо того, чтобы есть зерна дикой пшеницы прямо с колоса, женщины обнаружили, что если размолоть зерна камнями, а потом смешать их с водой, то получится питательная кашица. А как-то осенью одну женщину по имени Фара внезапно оторвали от дела, и она второпях пролила смесь из воды и размолотого зерна на горячие камни. Вернувшись, она обнаружила на камнях лакомство, значительно более вкусное, чем кашица, которое к тому же хорошо хранится. Поэтому еще одна семья решила навсегда остаться на берегах Неиссякаемого Источника и стала заниматься прибыльным делом — выпечкой хлеба.
Потом сюда пришли и другие семьи, и, как только люди начали сами выращивать овощи, у них отпала необходимость переходить с места на место в поисках свежей пищи, и они начали возводить постоянные жилища, а это означало, что материальные блага больше не ограничивались тем, что человек может унести с собой. В частных домиках из глины стали появляться личные вещи и запасы, и всевозможные безделушки — таким образом люди начали разделяться на богатых и бедных.
К Богине же, в которой хранился волшебный синий камень, превращавший виноград в вино, а ячмень — в пиво, стали обращаться с совсем другими просьбами. Люди больше не молились об усопших, не молились о плодородии и здоровье, — теперь они молились, чтобы она послала им дождь (чтобы взошли посевы), просили об обильном урожае и о покупателях.
Бедные молились о том, чтобы стать богатыми, богатые же — о том, чтобы стать еще богаче.
Книга третья
Долина Иордана
Десять тысяч лет назад
Абрам знал только, что этой ночью будут предзнаменования и явления, кометы и затмение луны, что ночь будет зловещей и страшной, предвещающей Судный День, или Армагеддон. Или же это будет спокойная летняя ночь. Сам Абрам вряд ли смог бы вам что-то объяснить — он сейчас пребывал в своем собственном мире.
Какой сон ему приснился! Будто он держит в объятиях налитое и гибкое, теплое и податливое тело Марит, которая тянется к нему губами и прижимается бедрами. Сон был исполнен такой страсти, что даже теперь, пробираясь в холодном утреннем свете через виноградник, Абрам чувствовал, как у него пылает кожа. Взбираясь по деревянной лестнице сторожевой башни с лепешками ячменного хлеба на шнурке, свисающими с одного плеча, и бурдюком, наполненным разбавленным пивом, с другого, — Абраму предстояло провести целый день в башне, высматривая мародеров, — он чувствовал, как в нем снова поднимается желание. За всю свою жизнь Абрам еще никогда не был так влюблен и так несчастен.
А было ему шестнадцать лет.
Предмет его любви — четырнадцатилетняя девушка с наливающейся грудью и глазами как у газели. Она была длиннонога и легка в движениях, как ветер, а еще очень нежная и добрая. Причиной его несчастья было то, что Марит принадлежала к дому Серофии, а сам Абрам — к дому Талиты. Их семьи враждовали уже два столетия, об их взаимной ненависти ходили легенды. Если бы кто-нибудь узнал о тайной запретной любви Абрама к Марит, его бы на глазах у всех унизили и прокляли, избили, заперли в четырех стенах, лишили пищи, а может быть, даже и кастрировали. По крайней мере, такие картины рисовало Абраму его молодое воображение.
Но он не мог забыть то, что сказал ему его авва, Юбаль, три года назад, когда Абрам с испугом заметил некоторые изменения в своем организме: «Жизнь трудна, мальчик. Это ежедневный труд, полный боли и страданий. Поэтому Богиня в своей мудрости даровала нам наслаждение, которое возмещает нам все наши горести. Она сделала так, чтобы мужчина и женщина могли наслаждаться друг другом, забывая о своих печалях. Поэтому, мальчик, если тебя посетит желание, наслаждайся при первой удобной возможности, потому что этого ждет от всех нас Мать».
Юбаль, очевидно, был прав, потому что Абраму казалось, что обитатели Места у Неиссякаемого Источника только этим и были озабочены. Они сходились, заводили семью, а потом разрывали отношения. И начинали сначала. Честные обыватели, любившие посплетничать, садились вокруг бочек с пивом и бились об заклад на то, сколько продлятся отношения той или другой пары, или кто из чьей хижины попытается незаметно выскользнуть. Иногда отношения разрывались по взаимному согласию, но чаще всего они приедались кому-то одному, и тот уходил. И тогда разгоралась вражда, особенно если был повод для ревности. Все до сих пор вспоминали тот день, когда повитуха Ли застала изготовителя стрел Урию с одной из Луковых Сестер. Ли тут же оттаскала женщину за волосы, а Урию ошпарила кипятком. Изготовитель стрел бежал из селения и больше никогда туда не возвращался. Однако бывали и такие редкие случаи, когда мужчина и женщина оставались вместе на всю жизнь — подобным примером служили его мать и авва — и именно так он представлял себя и прелестную Марит: вечно влюбленными друг в друга.
Стоя под затененной площадкой наверху башни — травяной навес был весьма кстати, потому что уже настало лето и дни становились все жарче — Абрам глубоко вдыхал свежий утренний воздух, надеясь охладить свой жар, чтобы сосредоточиться на своем занятии — высматривать на холмах и в лощинах признаки приближения кочевников. Он хотел хорошо выполнять свою работу. Год назад, когда кочевники налетели на них с востока, их никто не предупредил. Они зверски зарезали его мать и увезли его сестер. После этого авва построил башню, с которой Абрам должен был вести наблюдение, чтобы предупредить о возможном нападении.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});