Он присел в одно из кресел, а я нырнула в комнату. Сходила в туалет, слегка поправила косметику, причёску, чуть брызнула в декольте и на запястья духами, глубоко вдохнула и выдохнула, и пошла к моему зверьку, на которого предстояла увлекательная и сладостная охота.
– Вот и я, – сообщила Максу, выходя в кабинет.
– Вы очаровательны! – искренне восхитился он. – Идём обедать?
– Идём!
Я захватила с собой сумочку, где лежали мои сберегательная и магнитная карты.
– Карточку магнитную не забыли? – спросил Макс.
– Нет, она в сумочке.
Максим пропустил меня вперёд и запер дверь. Мы пошли молча по коридору налево. Проходившие мимо сотрудники кивали головами в знак приветствия, здоровались. Мне показалось, что Максим ниже меня ростом, но когда мы проходили мимо большого зеркала перед столовой, я украдкой глянула на нас обоих в отражении: мы были абсолютно одного роста и смотрелись вполне гармонично. Конечно, надень я шпильки, мой рост стал бы на пять сантиметров выше. Не буду больше носить туфли на высоких каблуках! По крайней мере, на работу. Да и вредно!
Столовая больше походила на кафе средней руки. Аккуратные чистые столики, добротные стулья, официанты. Народу было немного. Мы сели за один из свободных столиков справа.
– Большая часть рабочих обедают с двенадцати до часа, – сообщил Максим. – Тут, справа, столики для нас, хотя ваш отец распорядился не выделываться и, если придётся, садиться рядом с простым рабочим: у нас же чистейшее производство, и не надо никакой дискриминации. Он говорит, дискриминацию в своём кармане почувствуете.
Максим непринуждённо засмеялся. Я подхватила.
– Правильно папа сказал, – брякнула я, не думая, что отложит в уме мой сопровождающий. – Мы же из деревни родом.
– А я здесь родился, учился в Казани, потом – аспирантура в Москве, защитился, ушёл на производство, потом во Франции, опять защита. Сейчас вот пригласили сюда, к вам, работать.
– Так вы доктор? – изумилась я.
– Доктор, – улыбнулся Макс.
Подошла официантка.
– Добрый день, что будете заказывать сегодня?
– Я уже оставил заказ, спросите у шеф-повара, хорошо?
– Ой, Максим Андреевич, я вас не узнала с дамой, извините!
– Это хозяйка завода, Ольга Борисовна Красина, – представил меня Максим. – Только без всякого подхалимажа!
Мы с ним засмеялись. Официантка явно испугалась и убежала исполнять заказ босса.
– Я заказал вам луковый суп, жюльен и мороженое. Чай, кофе – выбирайте сами.
– Спасибо большое, – чувственно ответила я, подумав при этом, что не люблю мороженое, и как об этом ему потом сказать.
– Расскажите о себе, – попросил Максим.
– Ой, да и рассказывать-то нечего особо, – отозвалась я. – Родилась в деревне, школа, бедность. Потом папа занялся фермерством, поднялся на ноги, потом оказалось, что он скупал акции у своих работников, довольно дёшево. Государство строило какую-то трассу, проходящую через папино хозяйство. Предложили уйму денег, он всё это продал и купил разваливающийся заводик. Так и началась наша маленькая империя. Заставил меня учиться в Москве на химика. Всё время говорил: «Пригодится!», – я улыбнулась. – Вот и пригодилось. Сын в Лондоне учится, тоже когда-нибудь в концерн вольётся… А мужа вот убили, Вы знаете, конечно.
– Да, знаю. И его немного знал, пересекались, когда я у Калиненко работал, – он немного помолчал. – На одном из корпоративов – не люблю этот термин – вас впервые и увидел. Вы меня очаровали! Подумалось, достаются же кому-то такие красавицы!
– Ну что вы, Максим Андреевич! – мне были ужасно приятны его слова. – Какая же я красавица?
– Не спорьте, мужчине виднее. Всё. Заказ несут.
Официантка поставила на стол поднос. Передо мной появились луковый суп, жюльен, сыр. Макс взял себе стейк, апельсин.
– Мороженое на десерт, – сказал он.
Официантка пожелала приятного аппетита и удалилась, уже не так быстро, как в первый раз.
– Вы так мало едите? – удивилась я.
– Вполне достаточно для интеллектуальной деятельности, да и форму держать хоть так надо. Ходить в тренажёрные залы времени нет. Иногда устраиваю себе разгрузочные дни, вообще сижу только на апельсинах и бананах. Ну и чай в неограниченных количествах.
– Да вы нормально выглядите! – убеждала я его. – Не худой, не полный. Мне нравится.
Макс промолчал. Мы принялись за еду. Я больше смотрела на него, чем кушала. Мне нравилось, как он ест, если можно вообще оценить процесс поглощения пищи как красивый или некрасивый. Макс тем не менее красиво отрезал маленькие кусочки мяса, красиво жевал, глотал. Тьфу! Я совсем сходила по нему с ума.
К концу обеда у меня остались полтарелки несъеденного лукового супа и почти полная розетка жюльена.
– Это вы мало едите, – улыбнулся Максим. – Мороженое?
– Честно говоря, не люблю мороженое, – решилась я. – Извините.
– Не стоит извиняться. На вкус и цвет, как говорят, товарищей нет.
Максим подозвал официантку, рассчитался.
– А мороженое? – спросила та.
– Не будем. Наелись. Скушайте сами за здоровье Ольги Борисовны, – он встал из-за стола. – Спасибо большое!
– На здоровье, – ответила тётка и стала собирать посуду со стола.
Мы вышли из столовой и пошли в корпус.
– Вы много прочитали из материалов? – спросил Макс.
– Удивительно много для себя. Честно – вообще не люблю читать, но память хорошая, – хвасталась я.
– Неудивительно! Молодая, красивая женщина, ведущая здоровый образ жизни.
– Откуда вы знаете? Может, дома я напиваюсь в одиночку и смолю сигары одну за другой.
– Совсем не похоже! – Макс рассмеялся. – Давайте вместо того, чтобы после обеда наращивать жирок, пройдёмся по заводу. Мне кажется, что вы бывали далеко не всюду.
– Да я вообще кроме кабинета мужа и папиного нигде и не была! – настроение было прекрасным! Рядом с Максимом идти по всему заводу! – Идём!
Я и не заметила, что впервые назвала своего Макса на «ты». Он никак не отреагировал.
– Говорят, вы холост? – вдруг спросила я. – Извините, не желаете – можете не отвечать.
– Мы давно не живём с женой, но до развода как-то руки не доходят: я вечно занят, она тоже. Я живу то в Москве, то в Граце, Париже, сейчас здесь, она с детьми – в Питере.
– А дети взрослые?
– Да, все уже самостоятельные. У меня трое мальчиков.
– Прямо как у моей подруги! Она переводила мне мою учёбу во Франции, – я вздохнула. – Надо было ещё рожать! А так сын уехал учиться, потом, может, и вернётся жить со мной, дом большой.