Конечно, Волк не тот человек, с которым стоит заводиться, но сейчас он утомлен, ему больно, ему не до нее. Она приостановилась. Бросить Волка? И что тут такого? Ей вспомнился Быстрый Олень, умиравший у нее на руках.
Волк оставил бы его, если б не она. Но она настояла на своем. Но Волк-то не умирает. Подумаешь, рана. Боль утихнет, и он снова будет как новенький, трепать ей нервы в свое удовольствие. Нет уж, домой! Но отвезут ли ее домой? Или снова она будет напрасно умолять помочь ей? Как умоляла однажды, но никто не встал на ее сторону, напротив, ее отдали как неизбежную цену долгожданного мира. Но все-таки они принадлежат к ее миру, раньше или позже они помогут ей, или хотя бы не будут мешать ей вернуться домой. И ее губы приоткрылись, и зов готов был сорваться с ее языка.
Красный Волк медленно выплыл из полузабытья. Он был один в полумраке.
Он сел, помогая себе здоровой рукой. В мозгу пульсировала одна мысль
— в путь, и чем скорее, тем лучше. Здесь слишком близко деревня бледнолицых, их солдаты, а он должен добраться до своих и сохранить свой народ. Он достиг слишком многого, он вырвал у бледнолицых перемирие, столь необходимое гуронам. Но настоящая борьба еще впереди. Он оперся о каменный свод, вставая на ноги. Голова безумно кружилась. Надо же, как больно…А если б из плена не удалось сбежать, а алгонкины оказались порасторопнее?
Он мрачно усмехнулся. Голоса… Чьи-то голоса прервали его размышления, и тут-то он по-настоящему осознал, что он здесь один. Тигровой Лилии рядом не было. «Ты снова предала меня, скво, — подумал он зло. — Ты пожалеешь об этом». Он ощупал пол в поисках ножа. Есть! Странно, пленница не взяла его.
Сжимая гладкую рукоятку, Волк подался вперед, уверенный, что остановит беглянку во что бы то ни стало. Свет неприятно резанул глаза, и Волк раздраженно сощурился. И увидел Онор-Мари, привалившуюся к замшелому каменному выступу. Люди, чьи голоса донеслись до него, уже обратились в яркие движущиеся пятнышки вдалеке.
— Они все равно не помогли бы мне, — горько прошептала Онор. Казалось, она оправдывается. — Они только завезли бы меня еще дальше. А мне не нужно дальше. Мне нужно на побережье. Там мой корабль. Он отвезет меня домой.
У нее в глазах стояли слезы. Волк молча вернулся в пещеру. Через несколько мгновений он появился вновь, готовый отправляться в путь. Ни тени сочувствия не мелькнуло на неподвижном лице.
— Идем, — бросил он коротко и сурово. Но что-то изменилось. Вот только что?
Был разгар полудня. Солнце нещадно жгло все кругом. Онор-Мари с мрачной решимостью брела за индейцем. Ее единственным утешением было, что он все же шел не так быстро, как всегда. Иногда ей казалось, что он даже слегка пошатывается. Но тропа все петляла и петляла среди нескончаемых холмов, и с каждым шагом они продвигались вперед, и с каждым шагом Онор удалялась от побережья океана.
Вдруг Волк остановился. Его зоркие глаза жителя лесов разглядели что-то вдали. Он нахмурился.
— Что там? — спросила Онор. Волк поднял руку.
— Видишь? Там была дорога. Шла меж холмов до опушки леса.
— Лично я не вижу никакой дороги, — заявила Онор раздраженно.
— Ее там нет, — он продолжал напряженно всматриваться. — Там завал.
Придется свернуть.
— Как хочешь, Волк, — она равнодушно пожала плечами. Волк медлил. Что-то заставляло его колебаться. Наконец, он принял решение и, свернув с тропы, направился в сторону темнеющей гряды гор.
— И куда это мы? — поинтересовалась Онор. — Что-то непохоже, чтоб там можно было куда-то выбраться. Ты уверен, что нам туда надо?
— Там можно пройти, — уверенно сказал Волк.
— Ты считал, что и тропа цела и невредима. А она исчезла.
— В горах часто бывают обвалы.
— Отлично! Мне кажется, мы именно в горы и идем.
— Да. Правда.
— Волк! Я думала, что гуроны живут в лесах. Скажи, что это так и есть.
Я ненавижу горы.
— Так и есть. Владения гуронов начинаются за той грядой. В лесах, — пояснил он. Онор удивилась.
— Я вижу дым. С каких пор гуроны жгут свои костры так, чтоб знало полконтинента?
— С тех пор, как бледнолицые построили свой форт на границе владений гуронов.
Онор заинтересовалась.
— Ах, так там форт! Я и не знала, что французские солдаты есть так далеко от побережья.
— Они защищают колонистов, — заметил он с откровенной неприязнью. — И не думай об этом, Тигровая Лилия, — вдруг добавил он. Она нервно дернулась.
— О чем ты?
— Ты знаешь.
Онор вздохнула. Знать бы, откуда ждать помощи. Между тем, место, куда они выбрались, граничило с довольно крутой скалой. С трех сторон их окружали каменные глыбы, покрытые влажным зеленым мхом. Онор злорадно хихикнула.
— Я предчувствовала, что тут нет прохода.
— Тебя обманули предчувствия, Лилия. Это то самое место, которое я имел в виду.
— То есть? — она с опаской глянула вверх.
— Здесь не так круто, как всюду. Здесь можно подняться. Только до того перешейка. Там уже совсем легко.
Она медленно сползла на землю, прижимаясь спиной к холодному камню.
Сидя под скалой, она застонала:
— О нет, Волк! Не это! Я и физические упражнения — две несовместимые вещи.
— Я знаю, — он кивнул. — Я помогу.
Она скептически улыбнулась. Волк жестом велел ей следовать за ним и ступил на крутую, уходящую в небо тропу, если только беспорядочное нагромождение камней могло называться тропой. Онор двинулась следом. Здесь не было так отвесно, как показалось ей с первого взгляда, и первые несколько минут она бодро следовала за гуроном. Но потом она выдохлась. От жары она вся взмокла, и ее платье прилипло к телу. Колени не сгибались, ноги отказывались служить. Она упала на одно колено, еле дыша.
— Это не для меня, Волк… — пробормотала она, опустившись на землю и обхватив разогретый на солнце камень. Ее щека прижалась к его теплой поверхности, она закрыла глаза. Волк остановился обождать ее.
— Лилия, вставай. Погляди вниз. Мы прошли только малую часть пути. Не время отдыхать.
— Мне плевать. Не могу.
— Останешься здесь одна, — пригрозил он.
— Плевать, — повторила Онор. Волк посмотрел на нее, качнул головой и протянул ей руку.
— Держись, — здоровой рукой он схватился за ближайший выступ, чтобы ненароком не сорваться со скалы. Онор усомнилась.
— А твоя рана?
— Держись и пореже открывай рот.
Она вцепилась в его руку. Волк потянул ее на себя, и с такой поддержкой Онор поднялась и смогла сделать очередной шаг. Ей послышалось, что у Волка вырвался едва слышный стон, но раз он велел ей держать язык за зубами, она поджала губы и последовала за ним, кое-как переставляя ноги.