Читать интересную книгу Кинжал Челлини - Джеймс Чейз

— Теперь все будет хорошо, дорогой, — произнесла она, и уголки ее рта тронула еле заметная улыбка. — Ты обретешь покой.

Она легла на свою койку, укрылась одеялом, замерла. Ее дыхание было ровным и спокойным, как у здорового ребенка.

Я направился в проходную комнату. Стараясь не шуметь, подложил дров в печь. Потом сел возле огня, надеясь унять дрожь.

Я больше не заснул в эту ночь.

Глава пятнадцатая

Когда солнце поднялось над холмами, я пошел в спальню за моей одеждой. Я понял, что Веда уже вставала, поскольку окно было распахнуто. Веда лежала на койке, откинув одеяло. Говорят, что от любви до ненависти — один шаг. События истекшей ночи нанесли серьезный удар по моему чувству. Я боялся Веды, а страх порождает ненависть. Я поглядел на Веду, она повернула голову в мою сторону. Глаза ее лихорадочно блестели.

— Я не слышала, когда ты проснулся, — тихо сказала она.

— Я не шумел. Что-то не спалось.

Я взял свою одежду. Я чувствовал, что конец близок. Мы созревали для открытого разрыва.

— Не вставай, — сказал я. — Еще рано. Я сварю кофе.

— Нам, кажется, пора поговорить.

Я не сказал ей о том, что я пришел к тому же заключению.

— Обожди пять минут.

Пока грелась вода, я оделся и приступил к бритью. Рука моя дрожала, но мне удалось не порезаться. Готовя кофе, я налил в стакан немного виски и выпил его.

Я вернулся к Веде; она уже успела причесаться, завязать волосы шелковой лентой и свернуться калачиком на койке. Выглядела Веда не лучшим образом: черты ее лица заострились, она побледнела. В глазах появилась не понравившаяся мне задумчивость.

— Дождь кончился, — сказал я, — небо чистое.

Мое замечание было просто верхом наблюдательности и остроумия: солнце слепило нам глаза сквозь открытое окно. Я произнес первую пришедшую на ум фразу, лишь бы не молчать.

Она взяла кружку с кофе, стараясь не смотреть на меня.

— Сядь, пожалуйста.

Неужели еще пару дней назад мы любили друг друга? Голос может поведать вам больше, чем выражение лица, надо только уметь слушать. А я слушал очень внимательно. Обманывать себя дальше не было смысла.

Я сел подальше от Веды. Наши души разделяла непреодолимая пропасть.

— Помнишь, что ты сказал насчет Макса? — внезапно спросила она.

— Я многое говорил.

— Ну, о том, что все изменится.

Я хмуро потягивал кофе. Вот с чего она начала.

— Кажется, да. Я произнес целую речь. Я сказал: «Допустим, я убью его. Знать об этом будем только мы двое. Мы собираемся жить вместе. Если я стану убийцей, наши отношения изменятся. Мы можем сначала ничего не почувствовать, но это неизбежно произойдет».

— Значит, ты предвидел это, да?

— Да, верно.

— Все правда изменилось, да?

— Я же сказал, что так будет. Да, изменилось.

Возникла пауза. Я явственно ощущал враждебность Веды.

— Ночью я видела сон. Мне снилось, будто я убила тебя.

— Ты меня не убила, — сказал я, не глядя на Веду.

Снова молчание.

— Пора нам уходить отсюда, — продолжила она. — Не стоит держаться друг за друга. Тебе легче скрыться одному.

Ее забота о моей безопасности была просто трогательной. Я не ждал такого поворота. В роли инициатора разрыва я видел себя. Мне надоело, что женщины вечно дают мне отставку. Это уже становилось традицией.

— Пожалуйста, если ты так решила.

Я допил кофе и закурил сигарету. Руки мои так и не обрели твердость.

— Будем честны. Это наше общее желание. Когда ты говорил о том, что все изменится, ты даже не представлял, насколько ты окажешься прав.

— Когда-нибудь все мои мудрые высказывания издадут отдельной книгой.

— Я хочу одеться.

Она дала понять, что говорить нам больше не о чем. Это было правдой.

— Хорошо, — сказал я и покинул комнату.

Я застыл перед печью, глядя на пламя и не видя его. Попытался представить, какой будет моя жизнь без Веды. Мои отношения с женщинами неизменно проходили через подобную стадию, но я не думал, что и с Ведой меня ждет то же самое. Встречаясь с той блондинкой, что давала мне деньги, и с той рыжей, что царапала мои плечи, я понимал неизбежность конца, но я никогда не думал о том, что когда-нибудь потеряю Веду. Я чувствовал, что буду тосковать по ней. Она заняла определенное место в моей душе; теперь там образуется пустота.

Вскоре Веда вышла из нашей спальни, в руках она держала сумки. Я узнал желтые брюки и рубашку, которые были на девушке, когда я познакомился с ней. Как давно это было! Даже с осунувшимся, бледным лицом она была очаровательна.

— Куда ты? — спросил я. — Не стоит спешить навстречу беде. Нас еще ищут.

— Не беспокойся обо мне. Мои трудности тебя не касаются.

— Нет, касаются. Я отправляюсь к Горману. Пока я не доказал, что Бретта убил он, я остаюсь подозреваемым номер один. Если полиция тебя схватит, ты заговоришь. Вот так.

— Меня не схватят. Я не вчера родилась.

— Нет уж, извини. Пока я не разоблачу Гормана, ты должна скрываться от фараонов. Ты поедешь к Майку.

— Нет.

— Поедешь, Веда.

— Я сказала — нет.

Мы уставились друг на друга. Искра попала на порох.

— Когда я разберусь с Горманом, ты будешь свободна, как птица. Но до тех пор — нет. Прими это к сведению, Веда.

— Ты и меня готов убить, да? — повысила голос Веда.

Вот этого я не ожидал. Сегодня утром Веда преподносила один сюрприз за другим.

— Что ты говоришь?

— Ты хочешь убить меня — как Бретта и Макса.

— Не смей…

Нас разделял стол, иначе я опередил бы Веду. Она метнулась к 0,25. Он по-прежнему лежал на полке, я совсем о нем забыл. Когда я отшвырнул стол, Веда направила револьвер на меня. Выражение ее лица заставило меня остановиться. Я увидел перед собой незнакомку: разъяренную, безжалостную, опасную.

— Ты это запланировал, да? — закричала она. — Сначала Бретт, потом Макс, теперь я! Ловко ты меня провел. Я верила в то, что Бретта убил Горман, до тех пор, пока ты не расправился с Максом. Ты — хладнокровный убийца! Ты убил Макса — беззащитного, спящего, связанного. Как ты посмел? Разве я могу тебе доверять? Теперь я встала на твоем пути, да? Я слишком хорошо тебя знаю! Ты решил подержать меня под замком у твоего бесценного друга Кейси, а потом прикончить. Нет уж, не выйдет.

— Ты сошла с ума! Я не убивал Бретта.

— Расскажи кому-нибудь еще! Может, ты и Макса не убивал?

Ее усмешка стала последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.

— Да — не убивал. Это сделала ты! Да, ты, во сне. Как это тебе нравится? Ты совершила убийство во сне. Я тебя видел!

Ненависть и презрение вспыхнули в ее глазах.

— Подумать только — я его любила. Бойд назвал тебя мелким жуликом, он оказался прав. Ты просто омерзителен.

— Хорошо, пусть я омерзителен. — Я сорвался на крик. — Но это произошло именно так! Я не хотел тебе говорить, но ты сама меня спровоцировала. Ты встала…

— Неужели ты полагаешь, что я тебе поверю? — громко сказала Веда. — Что кто-то тебе поверит? Надо же такое придумать! Ты меня не запугаешь! Все кончено! Слышишь? У нас все кончено.

Я уставился на нее, и вдруг вся моя ярость иссякла. Веда была права. Никто мне не поверит. Не стоило говорить ей правду. Я уничтожил последние крохи любви и уважения ко мне, которые оставались в душе Веды.

— Ладно, забудь это. Забудь все. Тебе нужны деньги. Мы разделим пополам то, что я получил от Бойда. Если ты считаешь, что способна позаботиться о себе сама, я не буду тебе мешать.

— Я не возьму у тебя и цента. Я тебя презираю. Сиди на своем месте. Одно лишнее движение, и я всажу в тебя пулю.

— Хорошо. Поступай как хочешь.

— Сиди и не шевелись.

Я сидел и не шевелился. Меня охватила апатия. Если бы сейчас в хижину вошли полицейские, я бы им только обрадовался.

Одной рукой Веда взяла сумки, в другой она сжимала наведенный на меня 0,25.

— Я доеду на «бьюике» до конца грунтовой дороги и оставлю его там.

— Забирай машину и катись к черту! — сказал я, поворачиваясь к Веде спиной.

Дверь хлопнула. На душе у меня было гадко. Через несколько минут я услышал жужжание стартера. Я вскочил, подбежал к двери, выглянул на улицу. «Бьюик» выбрался на проселочную дорогу. Я видел сидящую за рулем Веду. Подбородок ее был высоко поднят.

— Веда!

Она не обернулась. Не знаю, услышала ли она меня.

Я не стал окликать ее во второй раз. «Бьюик» набирал скорость. Я провожал его взглядом до тех пор, пока он не превратился в движущуюся точку. Когда машина окончательно исчезла из виду, я вернулся в хижину.

Было еще рано, около семи часов; солнце не грело. Я озяб. Первым делом я потянулся к бутылке. Взяв ее, я подумал — каждый раз, когда от меня уходит женщина, я начинаю пить. На этот раз я сломаю традицию. Возьму себя в руки. На ярлыке было написано, что виски — напиток аристократов, но и это меня не остановило. Я швырнул бутылку в стену; кусочки стекла разлетелись по всей комнате, жидкость залила пол.