я уже было подумала, что он опять расколется, но ничего такого не последовало.
– Ничего. Я не говорил, что он мне что-то предлагал. Просто… рассуждал о теоретической возможности… Убийцу я бы покрывать не стал.
– Бенджамин, думаю, в ваших же интересах сказать сейчас всю правду до конца. Что Сайлес…
– Нет, – покачал головой он, – думаю, вам теперь лучше уйти. И если вы, подобно мне, по вашим же собственным словам, тоже считаете, что Миртл ни в чем не виновата, оставьте это дело в покое.
Под конец фразы его голос дрогнул, и я подумала, что он больше беспокоился не столько за Миртл, сколько за себя, опасаясь, что к нему вот-вот нагрянет полиция и поинтересуется, с какой это стати он солгал.
За последний час я уже во второй раз вышла в январское предвечерье, вышвырнутая из чужого магазина. Тени постоянно удлинялись, и в небольшом, очаровательном центре городка вдруг появилось что-то зловещее.
Для одного раза это было чересчур. Подслушанный разговор Оуэна по телефону, откровение о романтических отношениях между Сайлесом и Миртл, реакция Петры и Элис, плюс постоянные свидетельства того, что заявления Генри в большинстве случаев в конечном счете были правдой.
В кармане завибрировал мобильник, я вытащила его, посмотрела на экран и увидела тот самый звонок, которого ожидала. Просто чуточку позже, чем предполагалось.
Я застыла в нерешительности, большой палец завис над именем Брэнсона и в следующий миг ткнул кнопку «Отклонить». Аппаратик отправился обратно в карман. Перед тем как говорить с ним, надо было все обдумать. Не хватало еще, чтобы он взялся мне сейчас читать лекции или угрожать, – тогда я могу не только выйти из себя, но и упустить шанс сложить вместе все фрагменты пазла, обладая точно установленной информацией, чтобы все это обрело какой-то смысл.
Когда телефон зажужжал опять, я уже знала, какой следующий шаг предпримет Брэнсон. Поэтому оставила звонок без внимания и побежала к «Милому корги». Надо успеть забрать Ватсона до того, как сержант заявится в книжный. Домой, пожалуй, тоже ехать не стоит, потому как он не преминет отправиться и туда. Ладно, об этом можно подумать и позже. Пока же надо взять корги, запрыгнуть в машину и ускользнуть от полиции.
Глава 11
В следующие полчаса Брэнсон писал и звонил мне еще раз десять. Сначала я бесцельно колесила по Эстес-Парку, но потом вдруг поняла, что у меня есть все шансы случайно столкнуться с ним, когда он поедет в «Милый корги» или ко мне домой. В итоге мы с Ватсоном покатили в заповедник. Чтобы немного проехаться и проветрить мозги, – вечер был просто удивительный, и я очень сомневалась, что ему придет в голову меня там искать.
Хотя мне по-прежнему не удавалось представить Миртл в роли убийцы, среди подозреваемых она, по правде говоря, выглядела номером один. Именно она основала этот клуб – объединение, превратившееся в настоящий склад мошенничества и тайн. История с брошами, которую она поведала Кэти, выглядела весьма милой и, насколько я понимала, вполне соответствовала ее наклонностям, но все указывало именно на нее. И единственным, что заставляло меня думать иначе, была моя интуиция. Но как я в последнее время ей ни доверяла бы, считать ее непогрешимой все равно не могла.
Миртл, если преступление совершила она, наверняка действовала не одна. Клуб хранил слишком много тайн, чтобы валить все на одного человека. Но здесь снова вступал в разговор мой инстинкт, не имеющий никакой реальной основы, если не считать нескончаемых слухов, сплетен и обвинений. Которые, если много о них говорить, в «Бригаде друзей пернатых» приводили к убийству.
По крайней мере, у меня складывалось ощущение, что Оуэн имел свои причины прикрывать Миртл. Как и Сайлес. Я не понимала, какие делишки связывали последнего с Бенджамином, но ничуть не сомневалась, что тот сделал все только по душевной доброте. Хотя и верила, что он действительно не стал бы покрывать Миртл, если бы подозревал ее в убийстве Генри. Но в поддержку этой теории опять же выступало единственно мое чутье, и это при том, что с Бенджамином мне довелось общаться даже меньше, чем с ней.
Дальше у нас имелись Элис и Петра. Элис конечно же не стала бы убивать человека только за то, что он прознал о помощи ее сына в обжуливании членов клуба с целью получения наградных беджиков. Я даже представить не могла, какие тайны могла хранить Петра, но мое присутствие ее явно смущало. Как и Элис. Впрочем, дело здесь могло быть не столько в них, сколько во мне.
Ватсон, вопреки привычке, не свернулся калачиком, чтобы подремать на переднем сиденье, а сидел прямо. Глаза его при этом находились вровень с нижней кромкой ветрового стекла, позволяя по пути созерцать темные силуэты заснеженных деревьев. Вполне возможно, минувшим вечером ему понравилось прогуливаться по снежочку в свете луны и теперь он надеялся заняться этим снова.
Минувший вечер… Неужели с тех пор прошло всего двадцать четыре часа? А мне казалось, что несколько дней. Я поговорила с такой кучей народу, меня выставили из стольких магазинов. От этой мысли я тихо засмеялась. Ватсон бросил на меня взгляд, в котором явственно читалось: «Ну почему моя мамочка такая пришибленная?» – и опять уставился в окно. За эти двадцать четыре часа я, приложив в вихре задаваемых всем вопросов массу усилий, добилась только одного – еще больше отвратила от себя Брэнсона, и если уж на то пошло, то и Сьюзан, хотя для этого потребовалось совсем немного. И в придачу получила целую кучу каких-то непонятных зацепок, которые, казалось, ровным счетом никуда не вели.
Когда опять зазвонил телефон, на этот раз высветив незнакомый мне номер, мое терпение лопнуло. Не сводя с дороги глаз, я нажала на кнопку «Ответить» и поднесла аппарат к уху:
– Ты серьезно? Тебе мало доставать меня с собственного номера, так теперь захотелось еще и шутки пошутить?
Я хоть и произнесла эти слова, но даже сама услышала, что они просто смешны. Раньше эта уловка срабатывала. Хотя назвать это уловкой до конца все же было нельзя – он попросту знал, что в какой-то момент может возобладать мой крутой нрав.
– Уинифред Пейдж?
Нет, это голос не Брэнсона Векслера.
– Ой… простите. – Я не могла поверить, что все еще сохраняла способность говорить после того, как столько раз сегодня ляпнула глупость. Наверняка установила рекорд. – Да, это Уинифред. Простите, я обозналась. Приняла вас за совсем другого человека. – Тут до меня дошло, что это,