Читать интересную книгу Тютюнин против ЦРУ - Алекс Орлов

– Да нет. Просто еще на учебных курсах мы ходили в походы и соревновались в том, кто утром больше сольет в банку. Я почти всегда выигрывал. Оттуда и прозвище – Большой Уилл.

– Вот здорово, сэр! Мы тоже проводили такие соревнования.

– Преемственность великая штука, Спайк. Ну-ка, что за мусор нам сегодня предложат?

– Позволю заметить, сэр, это не мусор, – сказал кухонный рабочий, чернокожий парень в черных очках по имени Вильям.

– Ну извини, Вилли, я погорячился. – Уиллсон через силу улыбнулся. Иногда политкорректность давалась ему очень нелегко. – Что у нас сегодня из деликатесов? Устрицы, крабы или седло барашка?

– Питательный набор номер 28, сэр.

– Да? А по виду то же, что и вчера.

– Вчера был 37А. И это большая разница, скажу я вам.

– Видимо, только в цифрах, – буркнул Спайк. – И куда, интересно, деваются деньги, выделяемые нам правительством?

– Должно быть, все уходят на костюмы, – съязвил Вильям, подавая два разогретых в микроволновке пищевых набора.

Уиллсон и Кастор молча отошли от раздатчика и сели за свободный столик.

– Иногда я смотрю на таких парней, как Вилли, сэр, и думаю, что скорей бы уж русские пришли. У них там как с политкорректностью?

59

Съев немного массы непонятного происхождения, Уиллсон отложил пластмассовую ложку и, посмотрев по сторонам, предложил:

– Давай обсудим кандидатуру, Спайк.

– Мне нельзя ехать, сэр. Я не знаю языка, – сразу отказался Кастор, давясь вазелиновым пудингом.

– Кто говорит о тебе? Ты нужен мне здесь.

– Спасибо, сэр. Тогда давайте отправим Техасца. Он уже полгода пьет на своем ранчо – скучает.

– Техасец смелый парень, Спайк, но у него очень странные привычки. Он повсюду появляется в этой своей ковбойской шляпе и в ковбойских сапогах, от которых, между нами, здорово несет конским навозом.

– Зато он отлично стреляет.

– Этого у него не отнять, однако стреляет он только из гладкоствольных «смит-вессонов», которые носит на бедре. Скажи, какой полицейский пройдет мимо этого парня? Он попадался больше двадцати раз, но всякий раз избегал тюрьмы лишь потому, что все считали его идиотом. Техасец идиот, Спайк, и это нужно признать. Что ты, кстати, ешь? Неужели вкусно?

– Нет, – замотал головой Кастор. – Я пытаюсь снять с зубов эту дрянь – она прилипла и ни туда ни сюда.

Кастор снова стал трясти головой и совершать челюстями судорожные жевательные движения.

– Может, тебе ее лучше проглотить? Хотя это небезопасно.

– Нет, сэр, я поступлю иначе…

С этими словами Кастор запихнул в рот целый ворох салфеток и с остервенением жевал их несколько минут под удивленным взглядом Уиллсона.

Затем Спайк выплюнул бумагу на поднос и облегченно вздохнул.

– Все, она осталась на салфетках.

Неожиданно возле столика возник чернокожий Вильям.

– Прошу прощения, сэр, но, если вы хотите добавки, я могу принести. А это, – Вилли показал пальцем на ком жеваных салфеток, – это всего лишь бумага, и она совершенно не питательна.

– Благодарю вас, Вильям. Я это обязательно учту, – политкорректно ответил Спайк и, подождав, пока чернокожий уйдет, с болью в голосе произнес:

– Если придут русские, сэр, я напишу на этого… парня донос. Обвиню его в каких-нибудь страшных преступлениях.

– А я выступлю свидетелем обвинения, Спайк. Можешь на меня рассчитывать.

Они некоторое время молчали, наслаждаясь своими фантазиями. Наконец Кастор очнулся:

– А что, если попросить у наших английских коллег Джеймса Бонда? Агент 007 – это же сила.

– Мистер Бонд уже не тот, каким он был раньше, Спайк. Это и понятно, слишком много времени он отдает киносъемкам. Теперь его знает в лицо каждая собака – куда бы он ни поехал… К тому же я слышал, он того…

– Что того?

– Ну… злоупотребляет косметикой и все такое прочее…

– Да неужели?! – Кастор даже огляделся по сторонам, боясь, как бы их не услышали.

– Представь себе. Недавно был большой скандал, когда он решил демонстрировать дамские туалеты на неделе высокой моды в Лондоне. Чтобы спасти доброе имя Британии, в дело вмешался премьер-министр, а его об этом попросила лично королева…

– Тогда получается, что и Техасец не так уж плох, – осторожно заметил Спайк.

– Получается, – согласился Уилл сон.

– А может, забросить туда «темную лошадку» – кого-нибудь из новеньких и неизвестных?

– С этими тоже нужно ухо востро держать. Был у нас один подающий надежды, которого мы забрасывали еще при Советах. Он быстро смекнул что к чему, закончил там среднюю школу и прибыл в Штаты профессор профессором. Плюсы, минусы, дроби – все знал. Теперь у него свое дело – обувной магазин или что-то там еще.

– Я бы тоже хотел знать дроби, – неожиданно признался Спайк и, заметив, как сузились губы Уиллсона, тут же добавил:

– Только из принципа, сэр. Я же научился плавать – почему бы мне не научиться дробям?

И поскольку шеф никак не оттаивал, Кастор предложил:

– А давайте используем наших новых союзников. Пошлем на помощь Зи-Зи каких-нибудь чехов, венгров или поляков. Пусть поработают руками, докажут Соединенным Штатам свою преданность на деле.

– Мысль интересная, – сказал Уиллсон, – только… Комплекс у них, Спайк. Неизлечимый комплекс. Они ведь не работать там будут, а доказывать себе и нам, что не боятся русских.

– Тогда Техасец, сэр. Иного выхода я не вижу. Надеюсь, его русский язык совершенен?

– Ну, я бы так не сказал, – замялся босс. – Однако его английский так плох, что это служит ему прикрытием.

Возвратившись в кабинет после не слишком сытного обеда, Сэм Уиллсон и его помощник Кастор приступили к составлению рекомендации для московской агентуры.

В первую очередь они советовали «дипломату» Джонсону прощупать Си-Джея Тью-Тью-Нина и подобраться к нему поближе.

Затем порекомендовали посетить то место, где знакомый Си-Джея прилюдно изменял свою внешность и состояние.

Еще просили похвалить агента Зи-Зи и поощрить его денежной премией.

И наконец, Джонсону было велено готовить встречу для Техасца, которого собирались отправить в Россию в ближайшие дни.

Скоро весь текст был зашифрован и отправлен в Москву, чтобы стать безусловным руководством к действию.

60

Шифровка пришла в посольство в половине третьего ночи. Ее сопроводительный статус был очень высок, поэтому шифровальщик сразу разбудил агента Джонсона, позвонив ему на квартиру.

– Что такое, Крупп? – сонным голосом поинтересовался Джонсон.

– Директива из Вашингтона, сэр.

– Из Вашингтона? – Главный церэушник посольства вздохнул, и шифровальщик отчетливо представил, как тот почесывает живот. – Хорошо, я сейчас приеду.

Джонсон положил трубку, затем снова снял ее и набрал номер Смита. Он не собирался бодрствовать в одиночестве.

– Але, – просипел в трубку бедняга Смит.

– Через полчаса в посольстве, Берк.

– Понял… сэр…

Спустя десять минут оба агента ехали в посольство, сонные и злые на вашингтонское руководство. Уже в который раз те присылали срочные директивы, однако постоянно забывали о разнице во времени. На самом деле те об этой разнице не забывали. Они о ней просто не догадывались.

К посольству оба подъехали почти одновременно. Открылись ворота, машины вкатили во двор.

Смит с трудом выбрался из салона и нетвердой походкой направился к Джонсону.

– Эксперименты с местными винами, Берк?

– Пиво с раками, сэр… – ответил Смит и, громко икнув, добавил:

– Вживаюсь в местную обстановку. Хочу ничем не выделяться среди русских.

– Это может отразиться на вашем здоровье, Берк. Быть русским очень нелегко. Видите, какая в стране обстановка – население страдает.

– И я… ик!.. страдаю вместе с ним… ик!

– Идемте.

Они поднялись в свой отдел, где их ждал дежурный шифровальщик Крупп. Он не слышал, как вошли агенты, и продолжал самозабвенно поглощать конфеты «Красная шапочка», запивая их горячим чаем прямо с блюдца.

– Где текст? – угрюмо спросил Джонсон, возникая перед шифровальщиком.

Тот резко вскочил и пролил чай на секретные документы.

– Вот, – сказал он, быстро промокнув рукавом облитый лист.

Джонсон пробежал глазами написанное и кивнул. Он знал, что в донесении нет ничего срочного.

– Пойдем, Берк, обсудим директиву, а потом доспим на диванах. Домой нам уже не успеть.

– Угу, – согласился Смит, который не вполне понимал, что происходит. Исколотый раковой шелухой язык распух, и слова давались Берку очень тяжело.

Они прошли в служебное помещение, где Джонсон сел в свое любимое кресло.

Смит тяжело опустился на первый попавшийся стул.

– Итак, завтра ты загримируешься под старушку и пойдешь сдавать меховые вещи в фирму, где работает Сергей Тютюнин.

– Слушаюсь, сэр… ик!.. Только где я найду этот мех? У вас есть мех?

– У меня нет, Берк, но в городе полно магазинов. Купи что-нибудь скромное и отнеси.