я подумывала описать нашу историю, но очень художественно. Совсем в другом варианте. Слегка иронично, как все, что я делаю. Сюжет был бы захватывающим точно. Это же я писать не собиралась совсем.
Но через день после того как ты уехал, я села за ноутбук и все понеслось само. Из твоей случайной оговорочки. Из этого моего счастливого состояния. А сегодня состояние сдулось.
Сомнения – убийца всего. Сколько всего похоронено под этим словом. Сегодня они меня захлестнули. Сначала у меня не было ни малейшего сомнения, что я отправлю тебе сразу же, как поставлю последнюю точку. Или даже не поставлю. Это же письма, ничего страшного, что приходить будут по очереди. А сейчас я совсем не хочу это тебе показывать. Чего я испугалась?
Но я уже не остановлюсь. Когда я писала свой первый роман, я писала его о том, о чем я боялась мечтать. Сейчас я пишу о том, о чем я боялась сказать. Почти двадцать лет. Могу себе представить, с какими демонами, раздирающими меня изнутри, я сейчас прощаюсь. У меня уже горловой зажим разжало. Горловой зажим – все несказанные слова за мою жизнь. Все мои разговоры за последние десять лет, которые я с тобой веду в своей голове. Если я решусь тебе это отдать, спасу и горло и голову. Что в конце концов я теряю? Поздравлять перестанешь? Так я вроде за это и не держусь…
Как странно, вроде я уже писала об этом – оба мужчины, которых я любила в своей жизни ничего не хотели слушать о моей любви. Ты и папа.
Вообще интересно. Я иногда слышу какие-то твои реплики в мою сторону, я понимаю, как ты мало меня знаешь. Когда я сказала, что самое страшное уже пережила, ты усмехнулся. Что тебе в голову пришло? Что я считаю страшным расставание с Сережей? Через три то года? Смешно…
Смешно, что ты думаешь, что я буду доказывать кому-то, если мне скажут – ты не можешь. Это вообще не про меня. Я не доказываю и не оправдываюсь. Это даже не принцип. С одной стороны мне жалко сил и времени. С другой стороны, с тех пор, как умерли мои родители, и я пришла в себя, я делаю все для себя. В каждой потере кроются огромные возможности. Мне не нужно поддерживать имидж успешной девочки, потому что они переживают, а я не хочу их расстраивать. Я могу позволить себе роскошь быть собой, свои настоящие эмоции. Могу грустить, если грустно, могу быть резкой, когда кто-то наступает мне на эго. Мне не очень важна оценка. Я делаю что-то не потому, что меня завели, взяли на слабо. Раньше, даже если мне говорили «не сможешь», я в это сразу верила. Особенно значимые люди. Я так на факультет журналистики поступать не стала. Родители и руководитель школы юных журналистов сказали – ты не сможешь. Мотивы у них, правда, разные были. Родители не верили, а руководитель брал на слабо. А я как-то сразу сдалась. Даже не попробовала. Хотя, что я теряла? Хорошо, что сейчас я встретила людей, которые убить меня готовы, когда я сдаюсь. И теперь мне все-равно, кто и что мне говорит. Если я решила, я делаю. Даже если трудно. Даже если потребуется много времени. Даже если результат видно ой как не сразу. Или вообще не видно. Просто потому что я решила. Я теперь живу свою жизнь. Я долго себя лишала этой возможности. Когда я тебе сказала, что я эгоистичная личность, я это имела ввиду. Я вот часто слышу о том, какая я великая, какое я дело делаю, миссия и прочая лабуда. Мне смешно. Ничего великого я не делаю. Я полностью реализуюсь.
Все мои всплески мизантропии выходят через работу с особыми детьми. Вот мне их вообще не жалко. Меня не умиляют манипуляции. Я к ним отношусь как к обычным людям. Даже круче. Как к спортсменам. Мне вот вообще не интересно их развлекать и делать их жизнь веселой. Как это в концепции «Лыж мечты». Я не клоун. Мне интересно, чтобы они показали результат. И они показывают. С нескольких аутистов сняли диагнозы. Полупарализованная девочка начала шевелить ногой. А Леша, мой партнер – тут вообще разговор отдельный. С его помощью я реализовала свои нереальные мечты. Я мечтала еще в детстве заниматься фигурным катанием – вуаля. Я хотела танцевать танго, но у меня не было партнера – пожалуйста. Я все делаю для себя, поэтому и делаю хорошо. У меня не сносит крышу от мании величия, что я спасаю мир и делаю его светлее. Я делаю то, что мне нравится. Я не сюсюкаю. Ни с детьми, ни с родителями. Не нравится – до свидания. Я очень благодарна человеку, который поднял в Ярославле это направление и позволил мне работать именно так.
Я вообще благодарна этому человеку. Первому, который показал мне, что значит рядом человек, который в меня верит. Авансом. Когда я еще ничего не сделала.
Ни один здравомыслящий человек не взял бы на работу инструктором сорокалетнюю женщину с плохой координацией, которая даже близко не прошла тест и эмоционально неустойчива, потому что рыдает из-за несданного экзамена. А он подошел ко мне и сказал:
– Чего ревешь. Для меня ты уже инструктор. Просто тебе нужно больше времени.
И с тех пор начался мой полет.
Я получила отеческую поддержку, потеряв отца. По сути, я переиграла детско-родительский сценарий. Я доверяла ему безоговорочно, я легко воспринимала критику, потому что в ней не было ничего личного, только рекомендации, помогающие улучшить результат. Папину критику я не воспринимала вообще. Так постепенно все стало получаться. И налаживаться.
И во всех моих конфликтах с родителями он вставал на мою сторону. Говорил – это мой инструктор, она профессионал, я ей доверяю. Если вас не утраивает – ищите другую школу. Некоторые уходили, некоторые оставались и потом писали отзывы с благодарностями. Я научилась не переживать, когда уходят родители. Дети не ломаются, ломаются родители. Это их выбор. Я иду дальше. С теми, кто со мной. Или одна. Мне все-равно. Я свое дело делаю.
К чему это я? К тому, как мы похожи. Как умеем удерживать оболочку, за которой не видно нутра. Ты тоже производишь впечатление. Люди видят картинку. Не видят всех этих страстей и сомнений, которые внутри. Вешают ярлык. Живут с иллюзией этого ярлыка. Я на себе столько ярлыков вижу. Я не мешаю людям жить в своих