Даже не потребовалось манипулировать маневровым движком и боковыми соплами. Люк был маркирован уже знакомыми цифрами — «161». Диспетчер снизил напряжение энергетического щита, сделав барьер проницаемым. Беззвучно раскрылась бронированная диафрагма, открывая взору неглубокую шахту. Подсветка не включалась — стыковка происходила на автомате.
«Возмездие» скользнуло в шахту.
Продолговатый корпус зафиксировали магнитные захваты.
В меню дополненной реальности появилась кнопка выхода, подсвеченная зеленым.
Тимур отрубился.
Краткий миг дезориентации. Потом взгляд начал фокусироваться на потолке и стенах каюты. Неопределенность породила прямые линии, углы, вспыхнувшую световую панель. Яркость была приглушенной, чтобы не напрягать сетчатку пилота.
Уютный полумрак.
Тимур Войтицкий парит в силовом коконе — метр над уровнем пола, не больше. Мышцы расслаблены, руки разведены. Тонкие нити полуорганических кабелей выскальзывают из позвоночных слотов, всасываются в пористое покрытие и бесследно исчезают. Никаких лючков, заглушек, устаревшей механики. Невидимые бригады нанороботов затягивают разъемы кожей, собирая ее из подручных молекул. Оператор ничем не напоминает фрика из прошлого — все вставки и приращения скрыты, оборудование не выставляется напоказ.
Каюта создала мягкий футон, и Войтицкий опустился на него под воздействием слабенькой гравитации, едва достигавшей двадцати процентов от нормы. Словно осенний лист, упавший с клена в парке.
Сейчас главное — не шевелиться.
Иначе взлетишь и унесешься под потолок.
Двадцать процентов — это как на Луне до появления гравитаторов. Хотя нет, там сила тяжести в шесть раз меньше, чем на Земле. Наверное, первые колонисты ощущали себя супергероями. Пока не адаптировались и не осознали, что для спуска в гравитационный колодец придется редактировать костную и мышечную ткань. Болезненная процедура, как утверждают образовательные программы. Если, конечно, ты не в капсуле глубокого сна, но тогда, на заре космической эпохи, эти штуки еще не изобрели...
Тимур полежал, привыкая к своему телу. Лениво отследил телеметрию, которая хлынула на зрительный нерв и, скопированным потоком, — в корабельную инфосеть.
Всё в порядке.
Оператор проверил лог заданий — и ничего там не обнаружил. Похоже на небольшую передышку.
Достижения отразились в соответствующем разделе личного кабинета.
Социальные баллы зачислились.
Кредиты капнули на счет.
Лицо Тимура расплылось в довольной усмешке. Он понимал, что может так и не поучаствовать в боевых действиях. Или поучаствовать, но удаленно, на расстоянии трех-четырех астрономических единиц от места событий. В комфортной и безопасной скорлупе «Анубиса». А кредиты и социальные баллы будут накапливаться, приближая бессмертие и долгожданную свободу.
Настанет день, когда ему не придется больше работать.
26
Пули с нейротоксинами действуют безотказно. Интерфейс, объединяющий нервную систему стрелка с баллистическим компьютером пистолета, выбирает точку инъекции, дозировку, состав, скорость снаряда. И с хирургической точностью поражает цель.
Вейшенг У выставил параметры заранее, чтобы не тратить время попусту. Модифицированный компонент яда саламандры. Автодозировка зависит от предполагаемой массы объекта. Эффект — многочасовой паралич без последствий для нервно-мышечных синапсов. Можно ввести в состав батрахотоксин, сделать мышечные мембраны проницаемыми и вогнать туда побольше ионов натрия. Верная смерть, причем ни одна местная экспертиза не докопается до истины.
Не сейчас.
Иггерта надо притащить в управление.
Бедренная артерия. Триста.
Невербальные команды вырвали пулю из ствола и отправили к Иггерту на скорости триста метров в секунду.
Отклонение.
Чужого окутало едва уловимое мерцание, невидимая сила изменила траекторию полета. Снаряд срикошетил от перил, выбив искру. Глушитель превратил выстрел в легкий хлопок, который тотчас вмонтировался в нескончаемый рокот дождя.
Иггерт поднял оружие.
Гладкий ствол. Скошенная рукоять, как у обреза. Никаких мушек, прицельных марок и лазерных подствольников.
Станнер.
У вжался в мокрую от дождя стену.
Панорама зарослей исказилась, отвесные струи сдвинулись влево. Казалось, в паре метров от агента с глухим шипением лопнул мыльный пузырь. Конус ударной волны прошел вскользь, не задев Вейшенга. Две или три опорных стойки ограждения прогнулись, получив вмятины.
Значит, мощность станнера выставлена на максимум.
Противник не собирался его оглушать. Такие выстрелы ломают хребты и конечности, сносят головы и проминают черепные коробки. Даже бронекостюм не спасет.
Пистолет — в кобуру.
Активация нейроусилителей.
Размытое темное пятно скользнуло к эмиссару и атаковало его на нескольких уровнях. Первый удар выбил оружие из рук чужого. Станнер улетел в дождливый полумрак.
Второй и третий удар — в пустоту.
Иггерт смазался, уклоняясь от атаки.
Поединок бойцов с нейроусилителями — скучнейшее зрелище во вселенной. Бой укладывается в доли секунды, уследить за картиной происходящего невозможно. Когда всё заканчивается, один из оппонентов лежит на земле, второй стоит на ногах.
У склонился над поверженным эмиссаром.
Иггерт тяжело дышал. Сломаны два ребра, кисть левой руки вывернута под неестественным углом. Из носа течет кровь. Плохо, но в управлении чужого поставят на ноги.
— Ближе, — прошептал Иггерт.
Закашлялся.
В груди эмиссара что-то надсадно булькало. У начал прикидывать схемы эвакуации. Вызвать «скорую», раскрыть свои полномочия, доставить Иггерта в больницу. Туда же направить ребят из группы поддержки. Эмиссар попробует выскочить из болванки, но все ключевые гейты контролируются фриками Корпуса. Бежать некуда.
— Ближе...
— Что? — не понял У. — Это еще зачем?
— Передай ему... — эмиссара накрыло очередным приступом кашля. Кровь смешивалась с дождем, и оба противника успели насквозь промокнуть. — Передай... мы встретимся на Калорике...
Глаза эмиссара остекленели.
— Ты о чем? — не сразу сообразил Вейшенг. — Кому передать?
Нет ответа.
Болванка лежала на ребристой плите, а Иггерт куда-то улизнул. В планы агента такой поворот не входил.
Прыжок в Сеть.
Чтобы не сорваться вниз, Вейшенг совместил киберпространство с дополненной реальностью. Пришлось работать в двумерной развертке, но это — не самое худшее.
Джанк, ты его видишь?
Не мешай.
Джанк работал в команде фриков, дежурил внутри канала, связавшего геокупол с орбитальным ретранслятором. У не стал ждать — метнулся по условной линии, оставляя Пузырь далеко внизу, под непроницаемым облачным покровом.
Никакого присутствия.
Иггерт не мог перемещаться настолько быстро — слишком скромная пропускная способность. Это же не земной ретранслятор. И даже не Сфера. Тут всё медленно и печально...
Где он, Джанк?
Мать твою, Вейшенг, мы его упустили.