Не говоря уже о том, что нанесена она была не только Правилом, но и непонятной “силой души”.
— Шутишь? — прошипел Шакх и махнул рукой в сторону Летэи и Албадуна. — Ладно карлик — его посадим на сани или там костыли соорудим — он еще справится. А вот Летэя… проклятье, Хаджар, я думал она и до твоего прихода-то не дотянет. А Артеус, даже если переживет её утрату, все равно сейчас не полезнее той палки, что называет своим посохом. Он тут пытался разжечь волшебное пламя и едва сознание он перенапряжения не потерял.
Хаджар посмотрел на их мага. Молодой гений, который мог бы стать прославленным волшебником внешнего мира, в Северных Землях, лишенных энергии Реки Мира, оказался не более, чем, как выразилась Дубрава “учеником ведуна”.
Вот и все их прославленное могущество. Вот и все столетия, потраченные на тренировки, междоусобные войны, интриги, предательства, войны, кровь, слезы. Стоило забрать у них Реку Мира и они — просто смертные.
Хаджар посмотрел за окно, где стояли Бадур с Раваром.
Нет… до смертных им еще требовалось подняться.
— У нас…
— Ваша подруга проживет еще пару недель с моими лекарствами, — произнесла Дубрава на том же языке, на котором говорили Шакх с Хаджаром. Сказать, что последние два были удивлены — не сказать и вовсе ничего. — Вы говорите на человеческом языке — в нем нет ничего сложного. Ведуны могут говорить на языке ветров и камней, языке звезд, времени, даже языке надежд и снов.
Все это время ведьма не отвлекалась от своего дела. Она смазывала иглы и кисти мазями, шептала что-то над ними, а затем проводила по телу Летэи, местами смазывая раны, а местами их прокалывая. С каждым разом дыхание воительницы выровнялось, а кожа розовела.
— Ты объяснишь нашему магу, как пользоваться этими мазями? — спросил Хаджар.
— Ему? — Дубрава посмотрела на Артеуса. — Перед тем, как я объясню ему лекарства, мне придется объяснить ему, как пользоваться тем даром, которым наделили его праотцы. Это займет время.
— У нас нет времени, ведьма! — гаркнул Шакх.
Дубрава ответила на это все тем же ровным и спокойным тоном.
— Именно поэтому я отправлюсь вместе с вами.
Глава 1800
— Вы уверены, мудрая ведунья? — с уважением спросил Хаджар.
— Не мешай, — только и ответила ведьма и вернулась к своим делам.
Пока Дубрава занималась врачеванием над Лэтэей, Хаджар проверял сколько они могут взять с собой провианта. Арад, видимо заранее понимая, что надолго генерал здесь не задержаться — принес им в дом провианта.
Коим в данный момент хвастался Шакх.
— Беру свои слова назад, — плотоядно улыбнулся пустынник, снимая с прилавка тяжелый мешок, сшитый из шкур. Он развернул горловину и начал вынимать разное съестное. — Тут пара кило солонины, около килограмма кореньев, какие-то сушеные травы — видимо для местного чая, и еще килограммов семь вяленого мяса.
Шакх продемонстрировал связанные веревками из конского волоса полоски красного, валянного мяса. Хаджар принюхался к ним и тут же опознал запах.
— Козлятина.
Пустынный Волк немного скривился и уже без былой радости убрал провиант обратно. Будучи жителем пустыни, Шакх предпочитал баранину, считая ту самым ценным и дорогим мясом.
— И тут подвели… — вздохнул пустынник, и посмотрел в сторону Лэтэи.
После мазей и уколов ведьмы, та стала дышать намного ровнее, да и цветом лица больше не походила на помидор. Но, тем не менее, с ними в поход отправлялась старуха, неспособная идти без помощи, а помимо всего прочего — безногий гном и девушка, перебывавшая без сознания где-то на границе чертога праотцев.
— Без транспорта мы даже полдня пути не преодолеем, — покачал головой Шакх, озвучивая общие мысли.
И с этим трудно было спорить.
— Спроси у Равара, — не отвлекаясь от своих дел, предложила Дубрава. — Их семья владеет самым большим поголовьем ездовых упряжек.
Хаджар кивнул, после чего жестом показал Шакху следить за ве…
— Если бы я хотела причинить вам вред, — все так же, сидя спиной к остальным, ровным тоном произнесла ведьма. — то сделала бы это раньше, генерал. Но ты прав — лучше приглядывайте за старой, хорошей Дубравой, а то не приведи боги— отправится раньше срока к предкам. И кто тогда позаботиться о бедной девочке. Ой беда-то какая…
Учитывая, что сказала она это на языке Моря Песков, то намек был предельно ясен. Как для Хаджара, так и для скрипнувшего зубами Шакха.
Вот только генерал, привыкший к подобного рода трюкам, смотрел куда глубже. Дубрава могла бы и не отправляться с ними в опасный путь. Учитывая то, насколько быстро — всего за несколько минут, она стабилизировала Лэтэю, то ей действительно достаточно было лишь выдать им набор лекарств, объяснив как их использовать.
Но вместо этого человек, находящийся не просто в преклонном возрасте, а даже дышащий через силу, рискует пересечь ледяные пустоши. И ладно бы лишь погода — для северян она, скорее всего, не представлялась особой опасностью. Но совсем другое — дети Феденрира…
И все же, ведьма, не обращая внимания на такие нюансы, сама вызвалась в путь.
Даже если бы Хаджар не знал всей картины и понятия не имел, что такое Твердыня, то все равно бы учуял запах ненавистных интриг.
Ими здесь все провоняло. Начиная Арнином и лабиринтом, заканчивая Дубравой и Твердыней. Чтобы там за игру не вел Хельмер и иже с ним — они явно постепенно переходили к эндшпилю.
Слишком быстро двигались фигуры, слишком часто менялась позиция и…
— Ты чего встал? — спросил Шакх, легонько толкая Хаджара локтем.
Генерал неопределенно помахал рукой, после чего накинул шубу и вышел на свежий воздух.
И почему-то он не был удивлен, что Бадур и Равар стояли, друг напротив друга обнажив оружие.
* * *
На холсте творения широким морем раскинулся цветочный луг, где каждый из цветов шептал что-то о той красоте, свидетелем которой он выступал. Словно сама земля служила лишь призрачным рассказом на языке соцветий; полевые цветы расцветали в беспорядочном буйстве красок, раскрываясь полосами фиолетового, пятнами алого и лучами ослепительного золота. Их хрупкие лепестки тянулись к щедрому солнцу, их запах будоражил прикосновение эфира, создавая невидимый гобелен аромата, летящий среди зеленеющих простор, прямиком к высоким горам, прекраснее, чем могла создать кисть любого их художников во всех четырех мирах.
Степенно колышущийся трава, мягкая, как