стиле. Высокие пальмы на разделительной полосе, витрины, вывески. Темное только все, многие витрины закрыты деревянными щитами или опущенными тяжелыми ролл-ставнями.
Миновали несколько перекрестков и въехали в старый город – французский квартал, как сообщил мне Дэвид. Улицы здесь потеряли размах широты, выглядит все вполне по-европейски. Один из приличных районов «в этом сраном городе», как Дэвид мне сообщил. Похоже Новый Орлеан Мэйсон-младший немного недолюбливает. Еще он сказал, что до советского торгпредства уже совсем недалеко.
– Так, стой, – сразу после этой хорошей новости тронул меня за плечо Дэвид.
– Что? – обернулся я к нему, останавливая пинцгауэр прямо посередине дороги.
– Да похоже не туда. Сейчас, погоди… можешь чуть дальше проехать, посмотрю где мы вообще.
«Т-та Таллина т-талеко? Т-теперь т-талеко-о-о!», – невольно вспомнил я подходящий к случаю анекдот.
Впрочем, когда Дэвид посмотрел название улицы, он с возгласом «бинго» щелкнул пальцами и заставил меня развернуться. Место для разворота я искать не стал, а направил машину прямо через засаженную газоном разделительную полосу, прицелившись между двумя декоративными кустами. Пинцгауэр легко перепрыгнул бордюры, и мы поехали в обратную сторону.
– Да-да, теперь налево. А вон там давай направо, – повел меня новой дорогой Дэвид.
Повернув в очередной раз, я сразу же негромко выругался. Попали: дальше, метрах в полутораста от нас, улицу перекрывала баррикада из двух полицейских машин, одна из которых сейчас догорала, чадя пламенем.
Рядом еще несколько автомобилей, кучей сгрудились – как будто кто-то скопление припаркованных машин протаранил. Но это все далеко, а самое неприятное происходило совсем неподалеку – метрах в тридцати, на противоположной стороне дороги увидел помятый и перевернутый на бок белый седан, а также сгрудившихся возле него людей. С оружием.
Если бы я не видел так хорошо в раскрашенной серыми красками темноте, понять что это за люди оказалось бы проблематично. Если бы – а так я увидел, что один из них за ногу тянет за собой безжизненное тело к тротуару, торопливо убирая его с дороги. И одеты все характерно.
Звук двигателя пинцгауэра несомненно был услышан заранее, потому что нас готовились встречать. Как раз выруливая на перекресток я успел заметить, как двое бандитов (ну не выглядят они на приличных людей) залегают с другой стороны разделительной полосы с оружием наготове. Еще один, бросивший тело которое волок, укрылся за перевернутым белым седаном, а четвертый, последний, убирая за спину автомат вышел нам наперерез, поднимая руку с открытой ладонью. На фоне догорающей в конце улицы полицейской машины его силуэт было хорошо видно, а вот лицо – нет.
Останавливаться, разворачиваться или сдавать задом не вариант – вдарят со всех стволов вдогонку и не факт, что безболезненно уехать получиться. Я поморгал единственной фарой, притормозил немного. Переключившись на первую скорость выжал сцепление, так что машина медленно покатилась к ожидающему нас человеку с поднятой рукой.
Сразу стрелять по нам не стали. Мы пусть и на военной машине, но на разбитой, едем по городу без фар и в одиночестве, так что похоже нас сейчас принимают за своих. Другое дело, что это совсем ненадолго.
– Этот парень твой, я скажу когда, – обратился я к Дэвиду, имея ввиду «парламентера».
Из карабина в кабине стрелять проблематично, но Дэвид вопросов не задавал – поставив СКС между ног, он уже достал пистолет, будучи по виду в полной готовности. Отличный напарник. Особенно когда не улыбается во все свои тридцать два.
Медленно подкатывая к стоящему посередине дороге бандиту, я выдержал паузу. Очень долгую – Дэвид, наверное, мысленно меня десять раз проклял. Долгую, но нужную паузу – и когда оказался совсем неподалеку от парламентера и от перевернутого седана на другой стороне дороги, я бросил сцепление и выкрутил руль. Пинцгауэр зарокотал мотором и ускоряясь, легко перескочил через бордюры разделительной полосы, сминая невысокие кусты.
Двое залегших у бордюра гангстеров крайне удивились, когда прямо над ними нарисовался наш кургузый автомобиль. Пинцгауэр бодро перепрыгнул через обоих, снизу раздались пронзительные крики, загремели выстрелы. Краем глаза увидел оранжевые хвосты со стороны Дэвида – высунув руку в открытое окно, он сейчас расстреливал «парламентера». Потянувший из-за спины оружие бандит не успел среагировать, сложился на асфальте.
Черт, выкручивая руль я совсем забыл сказать Дэвиду, чтобы он начинал стрелять – хорошо тот сам сообразил.
– Держись! – крикнул я.
И снова я поздно среагировал. Дэвид просто не успел вытащить руку из окна, когда пинцгауэр врезался в крышу перевернутого на бок автомобиля: устраивать перестрелки в духе контр-страйк на дистанции ножевого боя я не собирался, поэтому решил вопрос со спрятавшимся за машиной последним вооруженным человеком кардинально.
Сидел в момент столкновения Мэйсон-младший боком, и прилетел в лобовое стекло плечом, успев даже сгруппироваться. Без травм, похоже – до космических скоростей я на такой дистанции не разогнался. А вот насчет отсутствия травм у укрывшегося бандита не уверен – белый седан после удара хорошо проволокло вперед по асфальту.
Сам я уже выскочил из пинцгауэра, с машинпистоле в руках – и в каждого из перееханных гангстеров всадил по короткой очереди. После оббежал упавший от удара на колеса седан и присел на колено, высунувшись из-за капота. Действовал быстро, колено ощутимо ожгло болью – похоже, содрал об асфальт. В шортах все же воевать в городе, где никакой травы и везде асфальт – так себе затея. Да и не в городе тоже.
Я не ошибся, четвертого бандита ощутимо приложило. Откинуло от удара назад, но упавшей на колеса машиной не накрыло – так что сейчас он неуклюже пытался подняться, и одновременно тянулся к отлетевшей винтовке. Не успел ни то, ни другое – короткой очередью я его успокоил.
Поменяв магазин на полный, так и оставаясь за капотом разбитого белого седана – Волга, надо же, осмотрелся. Движения рядом больше нет. Заглянул в салон Волги – на светлой обивке сидений следы крови, осколки стекла. На зеркале – красная советская ленточка; салон машины пуст.
Еще раз посмотрел вокруг. Убитых – гражданских, двое. Один на тротуаре за высоким жестяным мусорным баком. Как раз тот, которого на моих глазах пытались прятать. Второй чуть подальше, под стеной магазинчика с вывороченной ролл-ставней и разбитой витриной. Рядом валяется массивная камера, а сам мужчина в синем бронежилете с надписью «Пресса» на русском. Черт, наши.
– Макс! Макс! – окликнул меня Дэвид крайне взволнованным голосом.
Коротко обернувшись, сразу понял причину его беспокойства – чадящую полицейскую машину объезжал черный фургон микроавтобус с выключенными фарами.