– Я, пожалуй, тоже, однако обдумаю это на досуге.
– Тогда следующее. «Перед ним пожирает огонь, а за ним палит пламя; перед ним земля как сад Едемский, а позади него будет опустошенная степь, и никому не будет спасения от него».
– Это было после смерти Фредерика де Надо. Я знал его немного. – Сезар в задумчивости едва не откинулся по привычке на спинку скамьи, да вовремя сообразил, что спинки-то нет. – Первая часть понятна: огонь уже был перед ним, и после него тоже погибнут грешники; что же касается Эдема… Для Фредерика вся жизнь была развлечением. Он действительно считал, что живет в раю, и был счастливым и легким человеком. Кто-то, оказывается, хорошо его знал…
– Кто-то неплохо знал их всех, если уж усматривать связь, – сказал отец Демаре. – В таком случае последнее из известных мне, коль скоро это вам понятно. «Не уйдет от тьмы; отрасли его иссушит пламя и дуновением уст своих увлечет его». Я проверил, это действительно из книги Иова. Тут пламя увлекает одним дуновением, и мне видится в том некоторая странность. В Библии много говорится об огне, и есть еще цитаты вроде тех, что были раньше. О том, как огонь пожрет грешника. Но тут говорится о дуновении, не о казни, о том, что пламя увлечет…
– Увлечет, и грешник пойдет сам, – словно камень, уронил Сезар.
Внезапно кое-что встало на свои места, а жаркий день повеял осенней прохладой. Пожарные сказали, что дверь кабинета Жюльена де Буавера была заперта изнутри; виконт еще тогда подумал – неужели он не хотел выйти, не желал спастись? А что, если и вправду не хотел? Если заперся там, повинуясь некоему порыву или же – внушению…
Что же стоит за всеми этими поджогами? Внезапно виконту показалось, что он тронул одуванчик – а это оказался кончик хвоста спрятавшегося в зелени тигра…
– Вы о чем-то догадались, сын мой?
– Возможно. – Он решил не делиться с отцом Демаре этой догадкой: чем меньше случайный знакомый будет знать, тем лучше для него же. – Я не уверен, и мне нужно проверить это.
– А после вчерашнего пожара еще не было письма?
Сезар скривился.
– Ну, если и было, Сюртэ так просто со мною им не поделится. А журналисту потребуется время, чтобы его добыть. Так что тут на скорость рассчитывать не стоит. И все же… меня не оставляет странное чувство, святой отец. Как будто со мной играют.
– Возможно, играют вовсе не с вами? – заметил отец Демаре.
Сезар внимательно посмотрел на него. В золотисто-зеленом утреннем свете священник казался похожим на статую из придела своего же храма – безмятежен, почти неподвижен, и лишь острый взгляд выдавал то, что за маской доброго святого отца скрывается ум и проницательность. Во всяком случае, впечатление у виконта было именно таковым.
– Что вы имеете в виду?
– Откуда бы Поджигателю знать, что вы ввяжетесь в эту игру? Он ничего о вас не ведал, полагаю. А если ведал, не мог же он и вправду рассчитывать, что эта история привлечет ваше внимание.
– Да. Я провел в затворничестве последние недели.
– Вот именно. Следовательно, Поджигатель играет, но не с вами. О, я читал газеты. Однако ему может не понравиться, что вы включились в его игру. Зачем ему лишние игроки! Он прекрасно водит за нос пожарных, Сюртэ и своих жертв, и интрига плетется помимо вас, вы в ней никак не замешаны. Но вы с упорством идете вперед, а упорство, сын мой, – залог не только успеха, но и великих испытаний. Так что будьте осторожны, прошу вас. Если ваши догадки верны, вы имеете дело с очень опасным человеком и даже не представляете, кто бы это мог быть. Невозможно очертить круг, ибо непонятно, что связывало Поджигателя с его жертвами. Как он выбрал их. Вы ведь уже сами думали об этом, не так ли?
– Да, я думал и пришел к тем же выводам, что подтверждает их правильность. – Сезар поднялся. – Благодарю, святой отец, вы дали мне превосходную пищу для размышлений. Может быть, я и разгадаю эту головоломку. А это совершенно очевидно головоломка. Ее предложили Сюртэ, но Сюртэ, по всей видимости, далека от разгадки.
– Удачи вам, сын мой. И будьте осторожны.
Глава 15
Тайны слов
В тот момент, когда доложили о приходе виконта де Моро, Ивейн писала письмо.
Вчера ночью, возвратившись домой, она долго не могла уснуть. Рассвет уже тронул крыши, по улице пронесся первый утренний ветерок, а графиня ходила туда-сюда по своей спальне, радуясь, что под нею гостиная и никого она своими расхаживаниями не потревожит. Спать не хотелось, и мысли, волновавшие Ивейн, вовсе не способствовали визиту тихой дремы.
Она думала о Поджигателе, о сегодняшнем пожаре и, конечно, о виконте де Моро.
Когда он бросился в пламя, у Ивейн словно оборвалось сердце; она не думала, не полагала, что мужчина может ради незнакомых людей так рисковать – ведь это не его дело. Понятно, что там были пожарные и слуги, да и полиция отиралась поблизости, а виконту совсем необязательно лезть в огонь. Но Сезар пошел туда – не колеблясь, не сомневаясь ни мгновения. Когда он вернулся потом к коляске, усталый, весь измазанный сажей, Ивейн смотрела на него во все глаза – и не могла насмотреться. А еще он называл ее по имени, явно того не осознавая. Что бы это могло значить?
С ней никогда раньше не случалось такого. Ни один мужчина не владел ее мыслями. Все они были для этого слишком мужчинами в том наихудшем смысле, которым она их наделяла: высокомерными, самоуверенными, считающими себя умнейшими существами на свете. И виконт де Моро вначале показался Ивейн таким. О, как он ее раздражал в тот воскресный вечер у Люсиль! Как ей хотелось убить его прямо в Булонском лесу на следующий день! И что? К четвергу мысли Ивейн на счет виконта окончательно изменили направление. Теперь он казался ей не просто знакомым, который согласился помочь найти убийцу, но человеком, к которому следовало прислушаться.
Почему так произошло? И почему каждый раз, когда виконт обращал к ней взгляд, внутри у Ивейн словно замирало все, а в голове разливался блаженный звон? Она не хотела этого для себя, ни за что не хотела. Она и думать не желала, что над нею берет верх не просто симпатия – влюбленность. Графиня де Бриан много читала, и в половине романов, которые так уважало высшее общество, все завершалось плохо. Влюбленные не могли воссоединиться. А ей – воссоединиться с виконтом де Моро? Смешно.
На самом деле Ивейн и вправду считала для себя замужество полнейшим бредом. Она не собиралась выходить замуж, по крайней мере, до тех пор, пока не достигнет поставленных целей. А цели у нее были определены: она хотела создать движение за права женщин во Франции, виконт верно угадал. Но как сделать это? Как противиться режиму, который, стоит тебе трепыхнуться, возьмет за глотку? Ивейн видела, как власть подминает под себя умных и одаренных людей, и некоторое время недоумевала, почему Сезара не уничтожила правительственная машина; однако сегодня в вечернем разговоре он обмолвился, что не занимается политикой.