а каким образом, она понятия не имела. Эмили принялась бесцельно бродить вокруг дома. Двор так зарос, что с высоты ее роста трудно было разглядеть беседку на краю участка. Просто чудо, что она отделалась всего лишь порезанной пяткой в ту ночь, когда пыталась догнать маллабийский огонь.
После поездки на озеро огонек больше не показывался, и Эмили немного жалела об этом. Приятно было бы разобраться хотя бы в одной из загадок, которыми изобиловало это место.
За неимением более интересного занятия девочка взялась подбирать разбросанный по двору валежник. Потом заглянула в гараж в поисках газонокосилки, но таковой там не обнаружилось. Зато нашелся секатор; Эмили отправилась к беседке и принялась подстригать буйно разросшиеся кусты самшита, побеспокоив большую лягушку, скрывавшуюся в густой тени.
Пока Эмили медленно обходила беседку, подрезая кусты так, чтобы видно было столбики и деревянную решетку, лягушка следовала за ней.
В какой-то момент она отстригла большой сук самшита, и одна ветка упала на лягушку. Эмили со смехом нагнулась поднять ее, и тут ей в глаза бросилось оно.
Большое сердце с инициалами «Д. Ш. + Л. К.» внутри.
Оно было вырезано на дальнем столбе беседки, почти у самой земли, совсем как на дереве у озера.
Эмили протянула руку и обвела контур пальцем. Логан Коффи бывал на их заднем дворе. Повинуясь какому-то безотчетному побуждению, она бросила взгляд в сторону леса. Там, на дереве у опушки, виднелось еще одно сердце.
«Д. Ш. + Л. К.»
Она положила секатор на ступени беседки и подошла к дереву. Лягушка еще несколько шагов следовала за ней, потом остановилась. Эмили различила в глубине леса еще одно сердце. Потом еще одно. Это был след, слишком манящий, чтобы противиться искушению. Очередное сердце с инициалами попадалось через каждые три-четыре дерева. Некоторые обнаружить было сложнее, и Эмили минут пятнадцать кружила по лесу, пока наконец не выбралась на поляну.
Это было в точности то самое место, куда вывел ее огонек в ту ночь, когда она гналась за ним.
Парк на Мэйн-стрит.
Она взглянула на летнюю эстраду и там, у самого основания сооружения, рядом с боковой лестницей, увидела сердце с инициалами.
Эмили подошла к эстраде, присела на корточки и обвела пальцем контур.
Откуда оно здесь взялось? И имело ли какое-то отношение к той ночи, когда ее мать заманила Логана Коффи на эстраду?
Эмили распрямилась и огляделась по сторонам. Вокруг было полно народу. Одни перекусывали, другие нежились на солнышке. Некоторые перебрасывались летающими тарелками.
И тут она увидела Вина Коффи.
Он стоял посреди парка в компании нескольких взрослых. Один был тот самый здоровяк, которого Эмили видела на вечеринке на озере. Тогда она этого не уловила, но они с Вином определенно состояли в родстве – если темные волосы, летний льняной костюм и галстук-бабочка могли служить надежным признаком. Взрослые смотрели в сторону улицы, где как раз устанавливали большой рекламный щит с объявлением про фестиваль барбекю, но взгляд Вина был устремлен в противоположную сторону. На нее.
Не задумываясь, она юркнула за эстраду и немедленно пожалела об этом. Какая муха ее укусила? В таком маленьком городке случайных столкновений не избежать. Но ей не хотелось, чтобы он решил, будто она его преследует. Хотя, конечно, с ее стороны не слишком умно было прятаться, едва завидев его.
Девочка выждала несколько минут, потом выпрямилась и вышла из-за эстрады. Это общественный парк. Она имеет точно такое же право находиться здесь, как и он.
Не успела она обогнуть эстраду, как вскрикнула от неожиданности.
В двух шагах от нее стоял Вин лицом к ней, плечом прислонившись к стене и засунув руки в карманы брюк.
– Ты от меня прячешься? – поинтересовался он.
– Нет, – поспешно отозвалась Эмили. – То есть я не знала, что ты окажешься здесь. Я не знала даже, что сама здесь окажусь. Я просто шла по цепочке из этих штук от дедушкиного дома.
Она указала на сердце с инициалами.
Не меняя положения, Вин покосился на сердце:
– Они в городе повсюду. После гибели дяди мой дед попытался соскрести их, но потом понял, что их слишком много, все ему даже не найти.
– Далси Шелби и Логан Коффи. Это их инициалы?
Вин кивнул.
– Несмотря на то, какого все здесь о ней мнения, она была не такая, – услышала Эмили собственный голос и снова указала на вырезанное на коре сердце. – После того, как уехала отсюда.
– Я знаю, – произнес он. Эмили вскинула брови, и он пожал плечами. – На следующий день после того, как мы познакомились, я поискал в Интернете ее имя. Про нее нашлась уйма всякой всячины. Я прочитал про школу, которую она помогла основать в Бостоне. И видел на школьном сайте твою фотографию.
У Эмили свело щеки, как будто она отхватила кусок зеленого яблока. Она очень надеялась, что это не та фотография, на которой она была снята на рождественской акции по сбору еды для бездомных. На этом снимке у нее был такой вид, как будто ее мучает запор, однако же именно его почему-то упорно помещали во все школьные буклеты. Когда Эмили выразила свой протест, мать сказала ей: «Не будь тщеславной. Не важно, как ты выглядишь. Важно, что ты делаешь».
Эмили иногда казалось, что мама понятия не имеет, каково это – быть подростком.
– Ты знаешь обо мне намного больше, чем я о тебе, – произнесла она наконец. – Мне кажется, это нечестно.
Вин наклонился к ней, и сердце у нее странно трепыхнулось. Его взгляд был прикован к ее губам, и ей вдруг на миг показалось, что он сейчас ее поцелует. И как бы безумно это ни звучало, несмотря ни на что, где-то в самой глубине души ей этого хотелось.
– Значит, тебе интересно было бы узнать про меня? – спросил он.
– Да, – честно призналась она, сглатывая. – В особенности почему твой дядя совершил самоубийство из-за того, что его увидели в ночное время на улице. Может, моя мама вела себя здесь не самым лучшим образом, но что в этом такого страшного, неужели надо было из-за этого кончать с собой?
Она не отдавала себе отчета в том, что произнесла, пока он внезапно не отстранился и не посмотрел на нее испытующим взглядом.
– Я вижу, со времени нашего последнего разговора ты кое-что узнала.
– Дедушка сказал, он не хотел рассказывать мне об этом, потому что думал – лучше мне ничего не знать. Он не в восторге от того, что ты решил просветить меня относительно темного прошлого моей матери.
– А сама ты