Столик у кровати опрокинулся, с полок посыпались книги. Сертификат за победу в соревнованиях по поеданию мармеладок сорвался со стены, рамка разбилась. Шкаф открылся, и носки разлетелись по всей комнате! Наступил полный хаос.
А потом раздался самый ужасный в мире звук.
Звук, которого она никогда раньше не слышала.
Да и где бы она могла его услышать?
Это был звук, с которым крышу сорвало с дома.
Гигантские блестящие зубы впились в крышу Дангстонов как раз над комнатой Люси.
Люси посмотрела на дверь, но добежать до нее она бы не успела. Дрель проникала в дом всё глубже, опускалась всё ниже. Выхода не было. За спиной у Люси был сжимающийся вход в Волеб. Над головой – угрожающие зубы колоссально-гигантской бурильной машины.
Люси стояла между ними. Прямо посередине между взрослыми и Скрипунами.
Черепица, кирпичи, все ее светящиеся в темноте звезды: всё, закрутившись, исчезало в сверкающих, вращающихся челюстях мощной военной машины.
Люси почувствовала, что ее лица коснулся солнечный свет, и вдруг поняла, что значит быть Скрипуном. Этот холодящий сердце страх, что твой мир вот-вот превратится в пыль… Хотя уничтожить Люси собиралось не солнце, а вращающаяся бурильная установка, которая приближалась с каждой секундой.
Люси огляделась. Ее глазам предстала невероятная картина. В комнате были четыре стены. НО НЕ БЫЛО ПОТОЛКА. Над головой зияла огромная дыра, а в ней вращалась машина для убийства Скрипунов и ревели вертолетные пропеллеры.
Дрель опустилась еще ниже и взялась за стены. Окна разбились. Занавески засосало в пасть, крошившую всё, что ей попадалось. Обломки кирпичей так и сыпались в сад.
Люси стояла посреди комнаты, в которой больше не было ни потолка, ни стен. Остались лишь она и ее кровать, ничем не защищенные от внешнего мира.
– ЛЮСИПУПС! – сквозь рев бурильной машины прорвался голос, и Люси увидела в конце улицы папу и маму. Они отчаянно махали ей руками. Рядом с ними стояли не только военные, но и Норман со своим папой, Элла с мамой. Весь Уиффингтон собрался там. Здесь даже были камеры программы «Проснись и пой, Уиффингтон!», готовые снимать уничтожение Волеба.
Над головой Люси ревела сотня вертолетов. Гигантская дрель нахально орудовала в нескольких сантиметрах над ее головой. На Люси смотрели все жители Уиффингтона. И тут Люси вдруг поняла…
…что-то очень странное.
Ей не было страшно.
Конечно, картина была жуткая: колоссально-гигантская бурильная машина срывает крышу с твоего дома и зависает в нескольких сантиметрах у тебя над головой, готовая в любой момент вонзиться именно в то место, где ты стоишь. Невероятно, но Люси понимала: то, что она собирается сделать, важнее ее страха.
Она была готова защищать то, что считала важным. Она поставила чужую жизнь выше своей. Люси была готова на любой риск, лишь бы спасти взрослых от Скрипунов. А теперь была готова на всё, лишь бы спасти Скрипунов от взрослых.
– Стоп! – крикнула она.
Но машина продолжала вращаться. И опускалась всё ниже и ниже.
– Перестаньте сверлить! – крикнула она.
– ответила машина.
Люси поняла, что кричать бесполезно. Нужно, чтобы ее увидели. Она залезла на кровать, чтобы оказаться повыше, и замахала руками перед самой дрелью. И та ее послушалась.
– ХВАТИТ! – приказала Люси.
С громким
и
колоссально-гигантская бурильная машина остановилась.
Люси посмотрела в острое металлическое лицо дрели, острый нос которой находился в сантиметре от ее ладони.
– Поднимите дрель! – прозвучал чей-то усиленный мегафоном сердитый голос из вертолета, зависшего над домом.
Двигатели зарычали, и вертолеты утащили дрель прочь от дома семьи Дангстон.
– В чем дело, сержант? – раздался другой голос, и Люси его узнала. Это говорил мэр Нойинг, отец Эллы, который высунулся из вертолета. Выглядел он озабоченным, на лбу у него залегла глубокая морщина.
– Это… это та девочка, сэр! – встревоженно ответил сержант.
– Девочка?
– ТА ДЕВОЧКА! Девочка, которая спасла нас всех из Волеба.
– Это я, Люси! – глядя на вертолеты, крикнула Люси в мегафон, который забрала у мальчишек в день, когда всё началось. – Люси Дангстон! И это мой дом!
– Ну, так ради бога, Люси, убирайся оттуда поскорее! – потребовал мэр. – Мы должны уничтожить этих омерзительных тварей!
Но Люси не сдвинулась с места. Она села на кровать и скрестила руки.
– Я никуда не пойду, – сказала она. – Если хотите убить этих несчастных маленьких существ, сперва придется убить меня.
Наступила тишина. (Но вертолеты, разумеется, продолжали реветь).
Затем в дыру в потолке упал канат. Люси подняла голову и увидела, что вниз по канату стремительно скользит мэр, а его толстая золотая цепь раскачивается из стороны в сторону. Наконец его блестящие ботинки коснулись пола.
– Послушай, девочка… – сказал он в мегафон.
– Нет, это ВЫ послушайте! – крикнула Люси в свой мегафон и залезла на кровать, чтобы оказаться на одном уровне с очень сердитым мэром. – Я с места не сдвинусь. Это моя комната! Мой дом! И вы не имеете права летать над ним с вашей гигантской бурильной машиной и разрушать мой потолок.
– Но… но… – пробормотал, заикаясь, мэр. Ни один ребенок еще с ним так не разговаривал. Кроме Эллы, конечно, но в этом случае дело обычно касалось комочков в ее пюре из авокадо или того, что она слишком поздно встает по утрам.
– Никаких «но», – продолжала Люси. – Это не просто мой дом. Это и их дом тоже! – И она указала на тени под кроватью.
– Но эти твари украли нас! Они едва не превратили нас в грязных и глупых детей! – рявкнул мэр.
– Да. И они были неправы. Но вы виноваты в этом не меньше.
– Что?!
– Вы меня слышали! – громкий голос Люси слышали во всем Уиффингтоне. – В этом виноваты вы, я и все до одного жители нашего города. Мы такие же, как эти существа. У них есть дома. Есть семьи. И им надоело смотреть, как мы выбрасываем наш мусор, ведь они могли бы найти ему применение. Благодаря нашему мусору у ребенка Скрипунов появится кроватка. Целая семья сможет построить себе дом. Наш мусор даже может обеспечить энергией целый город! Мы могли бы сотрудничать, а не пытаться украсть или уничтожить друг друга. Может, мы и выглядим по-разному, и смотрим на мир по-разному, но это НЕ ЗНАЧИТ, что мы не можем жить