— Что ты сделал, чтобы запятнать свою душу?
Его голова резко опустилась, он заявил на меня права в другом, скручивающим пальцы ног, поцелуе, его тело накрыло мое. Его язык был так же сладок как всегда, танцуя по моему рту, позволяя мне отвечать тем же в течении нескольких мгновений, прежде чем снова вернуть контроль. Кристоффу, отметила я для самой себя, нравилось быть агрессивным. И я на самом деле не возражала против этого, хотя предполагала, что должна буду показать ему радости быть принимающей стороной.
События прошлого только то, что давно ушло. Они теперь не имеют значения.
Я подумала, но не поделилась с ним, что они должны быть важными или он бы не чувствовал себя вынужденным держать их в секрете.
Что действительно имеет значение, это факт, что я взял слишком много твоей крови. Ты должна была остановить меня.
Я рассмеялась у него в голове, пока крошечная часть моего сердца разрывалась.
— Я не думаю, что что-нибудь смогло остановить любого из нас, за исключением ядерного взрыва и откровенно, я сомневаюсь, что даже он сделал бы это.
— Тем не менее, ты должна отдохнуть, — сказал он, подворачивая под меня одеяло. Он выключил свет и скользнул на кровать рядом со мной. — Ты должна съесть дополнительную еду утром. Тебе необходимо восполнить кровь, что я взял у тебя.
— Последняя вещь в мире, в которой я нуждаюсь — это дополнительная еда. Ты суетишься из-за ничего — я чувствую себя прекрасно. Ты тот, кто должен больше есть. Ты все еще кожа да кости.
Он ничего не сказал, но перекатившись на свою сторону, перетянул меня лицом к лицу с собой и забросил на меня ногу в защищающей манере, что оставило меня тающей как большая лужа желе.
Я была объята коконом тепла, тем, что пах слегка острым, сладким запахом Кристоффа и томительным земным ароматом наших недавних действий.
Я почувствовала изменение в нем. Он принял меня в свою жизнь, признавая, что мы были тесно связаны. Я не чувствовала какого-нибудь возмущения по этому поводу, просто признание того, чем мы оба были и его согласие с фактом, что теперь у него была я, думающая так же как и он. Я знала, что должна была быть благодарна за это, счастлива, что он больше не боролся с истиной, что мы были вместе, но то небольшое темное скрытое пятно внутри него, съело мое удовольствие.
То, что он скрывал истинную глубину чувств к его покойной любимой, говорило больше о его соображениях обо мне. То, что он так сильно держался за это, не обещало ничего хорошего в будущем.
Глава 7
— Я тут подумала.
Легкий храп взъерошил мои волосы.
— Кристофф. — Я пихнула его в грудь. Он перекатился на спину, издав слабое хрюканье, незамедлительно последовавшее за другим коротким храпом.
— Кристофф! — Я щелкнула небольшой прикроватной лампой, уперлась на локоть, и подталкивала его в бок до тех пор, пока один из его глаз не приоткрылся.
— Хмм?
— Ты храпишь.
Он сонно заморгал на меня.
— Чо?
— Вампиры не должны храпеть. Все знают это. — Я положила руку на его грудь, легкая дрожь счастья пронеслась внутри меня от его близости. — Ты спишь?
Он теперь полностью проснулся, и одуревший взгляд ушел, сменившись небольшой хмуростью.
— Что это за вопрос? Ты просто сказала, что я храплю.
— Это был вежливый вопрос, предназначенный дать тебе время проснуться, так чтобы ты мог связно говорить.
Его хмурость превратилась в подозрительный сердитый взгляд.
— Ты одна из тех женщин, которые любят поговорить после секса, не так ли?
— Все женщины любят поговорить после секса. Это укрепляет ощущение близости и позволяет чувствовать, что наши партнеры, зачастую печально известные их «трах, бам, спасибо мадам» политикой, интересуются более чем просто физическим удовлетво…Эй! Прекрати опять засыпать; это важно!
— Нет ничего более важного для мужчины после секса, чем получить восемь или девять часов непрерывного сна, — сказал он, закрывая глаза.
— Ты же вампир, — почувствовала я обязанной указать. — Ты не обычный мужчина.
— Я мужского пола. Применяется тот же самый принцип, — настоял он, его глаза отказывались открываться.
— О, действительно. — Я на мгновение задумалась, затем отпихнула одеяло, взяв, его теперь расслабленный член, в свои руки.
Его глаза попытались открыться.
— Ага! — Сказала я, отталкивая в сторону одну из его ног, так чтобы я могла встать на колени между ними. — Я это знала.
Интерес сопровождался раздражением в его прекрасных бирюзовых глазах.
— Черт возьми, женщина, я может быть и бессмертен, но есть предел моим возможностям. Я не инкуб[16], который может удовлетворить все твои похотливые желания…А-а-а-а.
Я улыбнулась манере, в какой его глаза закатились обратно на его голове, когда склонилась вниз и взяла самый кончик его члена в рот. Я позволила языку обмахнуть вокруг нижнюю часть головки, прежде чем взглянуть вверх.
— Теперь, когда я привлекла твое внимание…
Его голова вскинулась оттуда, где она отклонялась на подушку.
— Ты остановилась?
— Я просто хотела достаточно разбудить тебя для разговора, — сказала я, оставляя руку на его бедрах.
Он впился в меня взглядом.
— Есть слово для того что ты сделала, знаешь ли, и оно не очень хорошее.
— Я не говорила, что не собираюсь закончить; я просто хотела прежде поговорить с тобой, что и делаю, потому, что со скоростью, с которой ты резко упал спящим недавно, судя по всему, ты не собираешься пожелать говорить, когда я закончу с тобой.
Я видела, что он хотел возразить этому пункту, но знал, что у него не было основания, чтобы настоять на своем. Нехотя он сказал: — Что настолько важное остановило тебя?
— На самом деле, две вещи, — сказала я, постукивая пальцами одной руки по его бедру. — Во-первых, кое-что беспокоит меня некоторое время, но я не могу сказать почему. Элли ставила особый акцент на том факте, что Кристиан не собирается позволить отпустить Маттиаса и Кристьяну, и, однако, она нашла способ сказать, где они находятся.
Он фыркнул и шлепнулся назад на подушки, его глаза снова закрылись.
— Я не вижу ничего запутывающего в этом. Кристиан сделал свою позицию совершенно ясной.
— Ясно, что он не собирается отпустить двоих жнецов?
Медленная хмурость сморщил точку между его шелковистыми коричневыми бровями.
— Нет. Прояснил, что его руки связаны, но он вполне ожидает, что мы используем собственные ресурсы для достижения цели.
Я с минуту таращилась на него. Он открыл глаза достаточно, чтобы указать сначала на свой член и потом на меня критическим взглядом.