— Мы были Воссоединены, но не соединены, из-за отсутствия лучшего слова, связь не вступила в силу. Алек может быть не был бы способен кормиться от тебя, но если бы вы объединили свои разумы, будучи вместе, ты смогла бы жить с ним в относительном комфорте.
— Но ты не смог бы долго выжить без меня, не так ли?
Его глаза мельком взглянули на окно.
— Вероятно, нет. Но Возлюбленная может пережить утрату Темного. Даже если бы я умер, у тебя и Алека могло бы быть будущее.
Я мгновение была безмолвной, десяток мыслей вращались по кругу в моей голове. В первую очередь среди них было понимание, что такой благородный жест был сделан фактически попусту, что у него не было горячего желания быть со мной. Он был готов умереть, чтобы остаться верным своей давно потерянной любимой.
Слезы на мгновение обожгли мои глаза. Я отвернулась и сделала вид, что занята, суетясь с одеялами и подушками на кровати.
— Хорошо, что сделано, то сделано, — сказала я, всегда руководствуясь практичными соображениями. Я ужасно хотела сказать ему, что точно чувствую, но я уже говорила, что не хотела Алека, и он ответил, что я знала его желание — вежливый отказ обращаться к проблеме каких-либо чувств между нами, за пределами простой физической совместимости.
— Да, сделано. — Что-то неосязаемое пронизывало его голос. Я ощутила его сзади себя, не касающегося, но достаточно близкого, чтобы жар от его тела заставил покалывать мою спину. — Говоря о той ночи, я был небрежен с благодарностью тебе за возвращение моей души. Я приношу извинения за такую оплошность. Обладание душой снова, конечно не что-то, что я когда-либо думал произойдет.
— Снова? — Спросила я, любопытство заставило меня развернуться к нему лицом. — У тебя была прежде одна?
Его лицо разгладилось в маску безразличия, которая приходилось признать, предназначалась им для скрытия настоящих чувств.
— Есть два типа Темных: те, что были рождены от не искупленных отцов и те, кто были обращены.
— И ты был одним из последних?
— Да. — Он прошел к стенному шкафу, тому, где прятался Джозеф и стянул свою рубашку, аккуратно повесив ее на пустую вешалку. — Однажды я был человеком.
— Я понятия не имела. Так ты, Андреас и твой кузен все были людьми, но были обращены в вампиров?
— Нет. — Он стянул туфли и носки, кидая на меня не читаемый взгляд. — Андреас и я делили одну и ту же мать, но у нас были разные отцы. Его отец — Темный.
— Темный? Он все еще рядом?
Скорбная улыбка изогнула его губы.
— Темные не умирают легко. Обычно для этого требуется оказаться в кровавой бойне. Да, его отец все еще живет. В Баварии, я полагаю. Андреас почти не говорит о нем — они не очень близки.
— А твоя мама?
— Она была человеком. Она умерла столетия назад, — сказал он, отворачиваясь, когда расстегнул ремень.
Я провела мгновение, восхищаясь великолепными мускулами его спины, прежде чем его брюки упали на пол. Я уставилась на него, мое дыхание застряло в горле от вида всей этой скульптурной, притягательной плоти.
Он повесил брюки в стенной шкаф и развернулся, собираясь что-то сказать, но остановился, когда поймал меня таращащую глаза. — У тебя трудности?
— Никаких. — Слово вышло грубым и рваным. Я прочистила горло и попыталась снова. — Вообще никаких.
Он положил руки на бедра. Я сильно наслаждалась рябью мускулов на его груди, когда он так сделал.
— Ты видела меня голым прежде.
Я покачала головой, все еще широко раскрыв глаза. Я не могла прекратить смотреть.
— Нет, не видела. В то время, когда мы занимались любовью, было темно. Я на самом деле никогда не видела тебя раньше.
— Во мне нет ничего уникального, чтобы оправдать такой осмотр. Я выгляжу как любой другой мужчина.
— Едва ли, — удалось мне вымолвить.
Он сложил на груди руки.
— Ты собираешься настоять на моем полном осмотре, не так ли?
— О, да, — вдохнула я, мои глаза расширились, когда я попыталась впитать всего его. Кристофф в одежде был умопомрачительно великолепным. С теми шелковистыми красновато-коричневыми кудрями, молящими о прикосновении. Его глаза затягивали меня и заставляли желать нырнуть в их сверкающие бирюзовые глубины. Ямочка на его подбородке гнала меня дикую от желания погрузить язык в нее. А его рот был симфонией, ждущей быть сыгранной, но без одежды он был…
— Поразительный, — сказала я, позволяя своему взгляду резвиться по всему нему, начиная от красивых ступней, двигаясь вверх вдоль достаточно мускулистых ляжек к бедрам, которых мои пальцы зудели коснуться. Его член задержал мое внимание на несколько минут, но в нем было больше для осмотра. Его живот как я помнила, имел совсем небольшую мягкость, которая теперь ушла. Я нахмурилась.
— Почему ты хмуришься на мой живот? — Спросил он, глядя вниз на него.
— Он раньше был лучше. Ты потерял некоторый вес, — медленно сказала я.
Его губы скривились.
— Я был немного не в форме. Чересчур легкая жизнь.
— Мне нравилась твоя мягкость.
Его брови поднялись.
Я покраснела, неспособная удержаться от поглядывания на его нижние области. Хотя он не был полностью возбужден, было очевидно, что мой визуальный осмотр его, взбудоражил некоторый интерес.
— Я имела в виду, что предпочла бы у тебя крошечную капельку мягкости вокруг живота. Я люблю мужские животы. И бока. Есть часть бока, которая заводит меня…Неважно, — закончила я, смущенная странным взглядом который он подарил мне.
— Ты закончила? — Вежливо спросил он через мгновение.
Я кивнула, желая суметь отвернуться от него, но не способная на это.
Он воззрился на меня.
— Я не сниму одежду, — быстро сказала я, стягивая жакетик-балеро немного туже вокруг себя.
Его лицо напряглось.
— Я говорил тебе, что буду счастлив найти другую комнату…
— И кто теперь увековечивает недоразумения? — Спросила я, махнув рукой в сторону кровати. — У меня нет каких бы то ни было проблем со спаньем с тобой. Добавлю «допуская, что ты хочешь спать со мной», но если я буду, ты, возможно, просто завопишь от моего вида, поэтому я не стану.
— Ты собираешься всегда быть такой? — спросил он, пытливое выражение трепетало на его лице.
— Какой такой?
— Приводящей меня к безумию? Да, не так ли? Ты собираешься заставить провести оставшуюся часть моей жизни, уверяя, что я хочу тебя.
Непроизвольно, мои глаза возвратились к его члену. Он теперь демонстрировал более чем небольшой интерес.
— Я никогда не сомневалась, что ты наслаждался временем, когда мы спали вместе, — осторожно сказала я. — Но в жизни есть больше, чем секс.