— Но зачем?
— Я не знаю. Возможно, он слишком любил тебя, и боялся за тебя. Но если бы он выжил, он бы заслуживал тебя.
— Но это не возможно… он не может любить… у него нет этого чувства…
— Только любовь может поставить человека под оружие во имя защиты того, кто дорог. Когда-нибудь ты это поймешь.
Кити поднялась. " Во имя защиты того, кто дорог" отпечаталось в ее мыслях. Кити вышла из кабинета.
— Как она? — спросила она у медсестры.
— Хорошо. Через месяц, наверное, выйдет. Ее жизнь в безопасности.
— Это хорошо. До свидания.
— До свидания.
Кити вышла на улицу и пошла к тому переулку, где она впервые встретилась с Даке. Кити села на крышу и начала думать. Снова потекли по щекам слезы.
— Почему же он ушел? Он не должен был умереть. Почему он? Ему ведь не было даже пятнадцати.
Кити закрыла лицо руками и заплакала. Но тут сзади раздался голос:
— Не стоит так переживать. Все хорошо. — Голос был знаком.
Неизвестный парень обнял Кити одной рукой за плечи, другой вытер с ее щеки слезу. Кити застыла.
— Не бойся. Я не призрак. Это я. — Парень развернул к себе Кити.
Линзы на глазу не было. Но та же длинная челка свисала по бокам лица. Волосы снова были заделаны в хвост. На правом глазу был острый зрачок.
Кити сначала замерла.
— Т-ты жив? Жив?
— Да…
— Потом все объяснишь! А сейчас…
Кити так крепко обняла Даке, что он чуть не умер второй раз.
— Где ты был все это время? Мы чуть не очистили твою комнату!
— Да я просто…погоди, как это "мы"? Ты присоединилась к Бродягам?
— Да, вагант ты запоздалый.
— Ого! Что-то долго меня Окихимо продержал.
— Ты про Окихимо-сэнсэя?
— Сэнсэя? Он — твой учитель?
— Да. А причем здесь он? Ты же умер!
— Он меня воскресил. Первый день воскрешал, второй — приводил в порядок.
— То-то я смотрю, что ты такой опрятный. Представь, как Бродяги обрадуются. Да, кстати.
— Чего?
— У нас теперь комнаты рядом.
— Здорово!
— Пошли?
— Погоди.
— Что? Что такое?
— У тебя… такие шикарные уши!
— Да брось ты!
Кити засмеялась. Даке обнял ее и потянул за правое ухо.
Я не буду описывать, как Бродяги душили Даке в объятиях. Кити вошла в свою комнату. Она села на кровать. Теперь у нее нет ничего, кроме марионетки, Мимзи, самоучителя, ракет и ста золотых.
Кити прошлась по магазинам и купила себе охристые штаны до колена и полосатый топик с кошкой. Кити переоделась в примерочной и вернулась в убежище.
Кити вошла в свою комнату. На ее кровати лежал кулон на цепочке. Кулон был из алмаза и имел форму капли. Кити поняла, что это для нее. Она надела кулон на шею и пошла к Даке.
Даке сидел в своей комнате на полу. Возле него лежала ракета, похожая на его ракету. Но он прикреплял к ней железные ножки, длинной по семь дециметров. На ступнях этих ножек были тоже маленькие ракеты.
— Что ты тут делаешь? — спросила Кити.
— Ножечки для разрезания лямок мастерю.
У Кити вытянулось лицо.
— Да успокойся, я пошутил. Я мастерю ракету на ножках. Она сможет летать, но еще бегать и прыгать.
— Ух, ты!
— А после этого я, все же, сделаю ножечки для разрезания лямок.
— Даке!
Даке засмеялся. Кити очень боялась за лямки своего топика. Ведь такой ножечек будет предназначен именно для лямок ее топика.
Даке закончил с последней ножкой ракеты вставил ей вместо двигателя звезду и закрутил крышкой. Ракета поднялась на свои четыре ножки. Даке погладил ее. Ракета напоминала Кити ракету из игры "Rayman". Только у той ракеты было две ножки и "Веселый Роджер" на боку.
— Эта ракета очень умная. Если тот, кто на ней едет, свалиться, то она тут же его поймает. У нее есть так же несколько кнопок. Выбрасывание бомб, дымовая завеса, бег, полет, маленькое хранилище. Оно вроде рюкзачка. Да, кстати, это для тебя.
— Для меня? Как мило! Даке!
Кити начала ломать пальцы на руках, опустила глазки и покраснела.
— Я еще собрался научить тебя ездить на ней.
— Вау! Даке, ты чудо!
— Да ладно тебе. Кстати, Дакеда сказал, что ты будешь работать со мной в паре. Я буду твоим инструктором.
— Ого! Значит, на "вы"?
— Ну, извиняй. Таков порядок.
— Ладно, сэмпай (инструктор). Надеюсь, я не замучаю вас вопросами.
— Ха-ха. Что уж там. Я же теперь твой сэмпай, как никак. Придется тебе все объяснять.
Кити отвела в сторону глаза. Даке внимательно осмотрел ракету, чтобы убедиться, что все нормально.
— Садись. — Даке указал ладонью на ракету и посмотрел на Кити.
— Это вы мне?
— Тебе. Садись на нее, как на лошадь.
Кити села на ракету.
— А ты, хоть, на лошади ездить умеешь?
— Ежу понятно, что умею. Или вы, Даке-сэмпай, решили меня переучить?
— Нет-нет! — Даке замахал руками. — Итак. С ней, как с лошадью. Только вот эта кнопка — бег или полет. А управляешь, как на санках.
— Да, понятно. Но, как мне выбраться наружу? Неужели, вы предлагаете мне…
— Именно это я и предлагаю. Выбежишь через дверь и на улицу. Там полетишь.
— Ладно. Страшно только. Вдруг собью кого-нибудь…
— Полный вперед!
Даке хлопнул ладонью ракету сзади, и она помчалась. Кити обхватила ее руками. Ракета открыла дверь. Кити начала изо всех сил наклоняться вправо. Ракета повернулась и побежала вниз по лестнице. Кити наклонилась влево, затем вправо и оббежала Мито. Мито открыл рот. Кити еще крепче вцепилась в ракету. Это обыкновенная ракета. Только она одарена ножками и умом. Беговая ракушка. "О! Ее можно ракушкой назвать! Такие ракеты нуждаются в имени" подумала вдруг Кити. Ракета открыла главные двери и оказалась на улице. Кити увидела, что ракета бежит прямо в забор.
— Лети, Ракушка! Я жить хочу! — воскликнула Кити и нажала на самую видную кнопку в панели управления. Ракета (у самого забора) оттолкнулась ножками и взлетела. Кити чуть не упала в обморок. — Пронесло!
Мичи неподвижно стоял на драконе. Был выгнан последний земной корабль из страны Волны.
— Интересно, а Даке удалось воскресить? — спросил сам себя Мичи, хотя итак знал, что это практически невозможно. Было. — Это мог сделать только один человек. — Мичи сжал зубы. Лицо напряглось. — Но он не мог вернуться в страну Ветра.
Мичи полетел в следующую страну. Последняя страна, и он полетит домой. Было только два человека, о которых он думал. Это были Кити и Даке.
— Если Даке жив, то он должен обязательно позаботиться о Кити. Пока меня нет. Ведь ее дом был уничтожен. А у меня отхватило стену и крышу. Эта война… это ужас. Даже один лес исчез. Кошмар.
Мичи умчался дальше. К стране Искры.
Даке сидел у окна.
— А Кити хорошо запоминает новое. Из-за искусства, я думаю, я с ней не буду ругаться. Да, кстати, надо спросить у нее, как она понимает слово "искусство".
Кити вошла в свою комнату. За веревочку, прикрепленную к носику ракеты, она вела Ракушку. Кити была взъерошена, но довольна. Она пристроила Ракушку у себя на кровати. Та повернулась вокруг своей оси четыре раза и уснула.
— Точно, живая. — Подумала Кити. Тут она вспомнила, что хотела сделать. Она причесалась и вышла из комнаты.
Даке уже сидел за столом и рисовал. Тут он услышал стук в дверь.
— Войдите.
Дверь приоткрылась. Из образовавшейся щели высунулась голова Кити.
— Даке-сэмпай, извините, если отвлекла…
— А, это ты. Тогда не отвлекла. Заходи.
Кити вошла в комнату и закрыла дверь.
— А как вы оживляете рисунки?
Даке развернулся на стуле к Кити.
— История долгая. Сядь на кровать.
Кити присела. Даке сел в полулотос на стуле и убрал руки за голову.
— Для начала надо искусно нарисовать. В рисунок надо вложить душу. Тогда ты сможешь его оживить. Смотри.
Даке вытащил лист бумаги. Там был рисунок единорога. Даке по очереди соединил кончики пальцев обеих рук (мизинец с мизинцем, безымянный с безымянным и т. п.).
[Author ID2: at Sat Jan 23 01:35:00 2010]- Цай ющ (оживи, рисунок). — Произнес Даке.
Единорог сначала зашевелился (всего на секунду), потом вдруг увеличился и вылез из листа. Он был, как настоящий. Будто живой. Он дышал, в глазах горела жизнь. Кити приоткрыла рот от удивления.
— Даке-сэмпай!.. Это… ого!..
— Если научиться, то это не сложно. — Тут Даке вспомнил, что хотел спросить. — Кити, что для тебя искусство?
— Для меня?
— Да.
— Искусство?
— Искусство.
— Ну…
Кити немного побаивалась обидеть сэмпая своей точкой зрения. Он, как никак тоже жизнь искусству отдал.
— Ну…. э…
— Да не нуди.
Кити тяжко вздохнула и поняла, что никуда она не уйдет от ответа.
"А чего, собственно, бояться? Это моя точка зрения" подумала Кити. Она набрала в легкие воздуха, сколько смогла, и выдохнула:
— Считаю, что это результат, действие… Само искусство — это движение.