— Мои они! Я жить без них не могу! — прокричал пленник и уставился на капитана безумными глазами.
— Ты чей холоп?
— Приярский.
— Пусть Симон тогда и решает. Хлопцы, повели их к графу. Монах отлучённый, настоятель судить его не будет.
Солдаты отвязали их от дерева и двинули к замку.
«Жах!» — Люк приложился плетью по спине жреца.
— Напрасно лошадь гонял из-за тебя, пьянь!
Обратно шли по-другому. Солдаты без команды образовали строй, оно и не мудрено — двух арестантов ведут. Крестьяне пропускали их отряд и тихо шептались. Люк ехал молча и не обращал на них внимания. Девчонка лет пяти показала пальцем на монаха и едва слышно пропищала:
— Мама, это он меня трогал.
Монах тоже её заметил. Лицо его будто обвисло от противной улыбки, глаза стали блестящими и маслянистыми, как у людоедов в Печальном гарнизоне.
Люк сразу понял, за какое распутство его выгнали и лишили сана. Капитана волновал лишь один вопрос: меч или чекан?
В следующую секунду кровь разлетелась в разные стороны от молота капитана. Монах завалился на землю, поливая ботинки солдат из дыры в голове. Нескольких крестьян рвало.
«Жреца убил, святого!» — раздались причитания.
— Опять броню чистить, — разочарованно сказал Тиль, убирая кровь и куски черепа с плеча.
— Ничего, тебе не привыкать, — ответил Люк, всё ещё кипя от ярости.
…
«Первый блин всегда комом» — вспоминал Александр старую пословицу.
«Капсула готова. Незаметно подбросить её в кислоту, стенки разъест, и она взорвётся. Когда де Прияру забрызгает лицо, помочь ему умереть». Древний хлопнул по карману. Платок, смоченный усилителем кислоты, был на месте. «Как же приходится изгаляться, когда ограничен в средствах».
Он вышел из комнаты. Молчаливая вдова смотрела в окно на замок Прияр. Он кивнул ей и собрался уходить, но она окликнула его:
— Почему вы остановились именно у меня?
— Наверное, это судьба. Я и сам не понимал, пока вы не рассказали о сыне. Проводить совместные эксперименты — моя задача, как посла. Но я на вашей стороне и понимаю ваше горе. Де Прияр должен был лучше позаботиться о безопасности слуг. Смерть вашего сына — его вина. Я убедился, когда увидел, как он работает.
«Посадим зёрнышко, как знать, может, пригодится» — Он оставил вдову одну — пусть переварит сказанное. Пора в лабораторию де Прияра, благо, до неё всего-то шагов триста.
— О, присоединяйтесь! — радостно приветствовал его Симон, — Напоминаю, сегодня экспериментируем с кислотой. Хочу попробовать максимальную пропорцию, чтобы понять, на что она вообще способна. Гийон тоже будет помогать.
Слуга поклонился из угла комнаты.
Древний подошёл к столу:
— Уже подготовили смесь? Позвольте взглянуть.
— Сколько угодно, дорогой гость, сколько угодно. Мне нужно в уборную, после приступим.
Александр склонился над чашей с кислотой.
«То, что нужно».
Глянул на Гийона — раззява уставился в окно.
Древний дождался шагов Симона за дверью и незаметно сунул капсулу в чашу, за секунду перед тем, как граф вошёл в лабораторию.
«У меня две минуты» — он начал отсчёт в голове.
— С чего начнём? Железо, кожа, или сталь? — учёный стоял около чаши и раздумывал.
— Давайте с кожи, — древний подал Симону лоскут, заготовленный для эксперимента.
«Семьдесят секунд. Только никуда не дёргайся, смотри в чашу».
Лоскут стал еле слышно шипеть.
— Как я и ожидал, — проговорил Симон.
«Тридцать три секунды».
Граф вытащил лоскут и посмотрел на разъеденную часть:
— Ничего интересного. Ясно, что разложится до конца. Гийон, заверши, — он передал полоску слуге и подошёл к столу с записями.
«Семь секунд».
Слуга смотрел на полоску кожи в кислоте.
«Сейчас его обдаст, три секунды».
В последний момент Александр встал, шагнул к слуге, сделал вид, что споткнулся и увлёк его за собой. Оба повалились на пол.
— Извини, Гийон, мои ноги уже не те, что прежде…
«Пум» — раздался глухой взрыв. Капли кислоты разлетелись на шаг от чаши. Пара попала древнему на фартук — он поспешил стряхнуть их.
— Что это было? — подскочил Симон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Чаша стерильна? В коже нет посторонних предметов? — изо всех сил изображая удивление, вопрошал Александр, — Это реакция…
— Что за реакция? Я лично проверял чашу перед экспериментом. Она стерильна, это несомненно!
— Несомненно одно, мой друг, — Александр положил руку ему на плечо, — То, что нам троим сказочно повезло сегодня.
…
— Симон, погреб ваш и холоп ваш. Секите его плетьми, отрубите руки, или повесьте — мне решительно всё равно.
— Почему тогда монаха вы убили?
— Не сдержался. Вы считаете, нужно было оставить ему жизнь?
— О нет, вы сделали всё правильно. И избавили меня от этой неприятной обязанности, могу только поблагодарить.
Люк пригубил вино и проглотил яйцо с паштетом:
— Кто из местной знати ненавидит вас сильнее всех?
— Как будто все одинаково.
— Почему? Наделы здесь большие, вы ничем не мешаете соседям. К тому же, вы ставленник самого короля. Обычно перед такими лебезят.
— Им ненавистны мои эксперименты, так они говорят, — де Прияр понуро пожал плечами, — Что касается королевского покровительства, я стараюсь его не афишировать.
«Придётся самому растрезвонить по округе, что ты под защитой. Наверняка есть заводилы и все остальные, нужно докопаться до сути и начать с них».
Лакей распахнул дверь залы и впустил Марио.
— Капитан, новости для вас, — солдат бежал к нему и орал на ходу.
«Того и гляди, докладывать тут начнёт перед всеми» — Люк поспешил встать и отвёл Марио в сторонку.
— Не кричи, нечего хозяина будоражить, тише. Ну, что там?
— Крестьянин вчерашний, Людвиг, слышал кой-чего, — зашептал салага, — Говорит, сегодня к ночи в соседнее имение, Клузо, записку понесут. Тайную.
Мало ли кто может писать записки? Но предчувствие говорило, что это важно. Оно не раз выручало капитана.
— Уже вечер. Вы узнали, по какой дороге это имение?
— Да. Тиль сказал, к вам бежать, а сам с ребятами туда уже отправился.
— Молодец Тиль. Подожди, сейчас откланяюсь и пойдём, — он повернулся к Симону, — Дорогой граф, извините, дела государственной важности требуют моего присутствия.
— Вы отдыхаете меньше, чем я, капитан. Завидное упорство, но не загоните себя в гроб. Дела бесконечны, а вы один. Вам нужен режим.
— Я подумаю над этим, — ответил Люк, цепляя меч к поясу.
Они поспешно спустились во двор и Люк оседлал лошадь:
— Куда ехать? Ты знаешь место?
— Да, капитан. Северо-западная дорога, роща за холмом милях в двух.
— Садись сзади, так быстрее, — протянул он руку солдату.
— Но… — Марио оглядывался по сторонам. Он стушевался: благородные не ездят с солдатами на одной лошади.
— Дело превыше всего, — строгим тоном ответил Люк.
— Как скажете, капитан, — Марио взял его руку и с трудом уселся сзади.
Не зря Люк взял солдата с собой: сам чуть не прозевал нужный поворот, нахлёстывая коня. Не укажи Марио дорогу, точно мимо бы проехал.
У рощи их встретил Жак и повёл за собой. Отряд расположился среди деревьев. Люди занимались кто чем. Лишь один из пестуйцев внимательно следил за дорогой. Крестьянин Людвиг сидел тут же, облакотясь спиной о дерево. Все поднялись, едва завидев капитана.
— Кому записка, знаешь? — сходу спросил он смерда.
— Как не знать, господин? Фабьену де Клузо это.
— Точно? Откуда узнал?
— Служанка графини завсегда Клузо записки таскает. Я года три тому случайно увидел, потом примечать стал: если графиня со служанкой шушукается и передаёт что-то, значит, девка к вечеру бумажку Клузо потащит, это уж будьте покойны.
— И часто она туда бегает?
— В неделю раз, а то и чаще.
«Это может быть важно» — размышлял Люк, слезая с коня.
— Ладно, сидим, ждём. Посмотрим на эту записку. Петруччо, не зевай там, — крикнул он пестуйцу.