На поле вовсю суетился Гийон. Он доставал из тачки непонятные круглые снаряды с верёвкой, торчащей из них. Странно было то, что снаряды железные. Неужели не нашлось каменных?
Симон указал на холм вдалеке от того места, где орудовал Гийон.
— Разве мы увидим оттуда что-нибудь?
— Люк, уверяю, вы увидите всё, что нужно.
Когда они вскарабкались, Симон ткнул пальцем на кочку размером с корову, в которой возился его слуга, раскапывая что-то:
— Смотрите на этот клочок земли.
Слуга закончил возню и вопросительно посмотрел на господина. Граф кивнул. Гийон три раза чиркнул кресалом внутри проделанной норы со снарядом, повернулся и стремительно побежал прочь. Шагов через тридцать слуга бросился на землю и зажал уши.
Раздался оглушительный грохот. Люк присел и закрылся руками — так силён был звук, не похожий ни на что другое. Дым и ошмётки земли взлетели вверх, и, когда рассеялись, на месте кочки осталась такая же громадная яма, какие он видел по всему полю. Люк молчал.
— Только представьте, капитан, что будет, если бросить такой в наступающую армию? Или зажечь под стеной замка, который нужно взять…
О, он уже представил, насколько ужаснее может быть война, если у каждого появятся такие штуки, но время вспять не повернуть — уж лучше эти снаряды первыми появятся у них, чем у кого-то ещё.
…
Александр пил амброзию, когда за окном раздался взрыв. Вдова, у которой он остановился, молча убирала посуду и чуть не выпустила тарелки из рук, потом с ненавистью бросила взгляд на окно и унесла посуду.
Он двумя глотками допил остатки и убрал флягу в хранилище: ближайшие три дня старения можно было не опасаться.
Вернулась вдова. Мрачная и тихая, как и всегда.
— Вы тоже ненавидите де Прияра, да?
— За что ж его любить? — ответила она неохотно, явно не желая заводить разговор.
— Он пытается сделать мир лучше, а страну — сильнее, хоть это и не все понимают. Добр к своим людям, даёт работу многим.
— Как он дал её моему сыну?
— Ваш сын работает у Прияра?
— Работал. Схоронила с железкой в башке, теперь ни мужа, ни сыновей. Последний был, остальных Печальный гарнизон забрал… Не придётся мне теперь внуков нянчить. А ваш де Прияр — будь он проклят со своей наукой!
«Ты попала в яблочко, вдова. В этом мире всякий, кто обладает знаниями, проклят. Взять хотя бы государство древних. И де Прияру недолго осталось».
Легат древних прошёл в маленькую комнатушку и закрыл дверь. Покопался в дорожном мешке и достал оттуда бутылочку, открыл, капнул на стол, промокнул краешком рукава. Ни цвета, ни запаха. Но, судя по консистенции, готово. Достать ингредиенты оказалось непросто. Всего одна попытка — на вторую зелья уже не хватит.
Александр убрал пузырёк в карман и вышел из комнаты. Кивнул вдове на прощание. Лаборатория химических опытов была в нескольких сотнях шагов. Он не спеша дошёл и принялся ждать Симона на деревянной лавке возле входа.
За несколько дней, проведённых с Симоном, древний понял, что только самые приближённые слуги любили графа. И то, что его поддерживает Первый министр, легат узнал недавно, когда прибыл специальный отряд. Раструби граф по всей округе об этой поддержке, и от подхалимов всех мастей было бы не спрятаться. Но де Прияр не любил кичиться. Впрочем, это как раз было на руку Александру. Чем больше вокруг подозреваемых — тем лучше.
Учёный явился через несколько минут. Энергичным шагом он подошёл к древнему и протянул руку:
— Коллега, вы, как всегда, точны. Давайте приступим. Возможно, сегодня у нас всё получится. Гийон, принеси холодного чаю. Всё горло пересохло от жары.
Они вошли внутрь, а слуга убежал за чаем.
Как всегда перед подобным делом, Александр почувствовал холодную пустоту в сердце и подумал:
«Лучше бы ты потерпел. Впрочем, к чему оттягивать неизбежное? Пусть бедолага хоть порадуется перед смертью. Дам ему подсказку».
— Симон, возможно, дело не в материале, а в длине столба. Нам лучше взять столб побольше.
— Почему бы и не попробовать, коллега? Я чувствую, мы на верном пути. Вошёл Гийон и поставил две кружки на пустой столик. Александр тут же взял одну из них и предусмотрительно осушил залпом: теперь не перепутать, в какую выливать пузырёк.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Они возились несколько часов. Глаза Симона блестели всё сильнее. Когда ртуть опустилась в чашку и сверху стеклянной трубки появилось прозрачное место — казалось, он взорвётся от восторга. Когда же вода со страшным напором заполнила это пространство, Симон заорал:
— Пустота! Я говорил вам, коллега! Они мне не верили. Вот оно. Видите, как ведёт себя вода? Там пустота!
Он метался по дому, ходил туда-сюда, на радостях то и дело пожимал руку Александру.
Древний давно уже отравил чай и всё ждал, когда де Прияр сделает глоток, но учёный не находил себе места. На очередном повороте он задел бедром столик, чашка сплясала и повалилась на бок.
Александр с сожалением смотрел на льющуюся со стола струйку.
Де Прияр перехватил его взгляд:
— Дорогой гость, не переживайте по поводу чая, в стране его полно, — он указал на стеклянную трубку, — Лишь истинная пустота только здесь!
…
— Ты говоришь, сарай сжёг Людвиг, а он говорит, что это ты. Занятно получается. Вздёрнуть обоих!
— За что? — истошно провопил холоп.
— За враньё! — злобно ответил капитан.
— Я, я скажу правду, только не убивайте!
— Кто поджёг сарай?
— Это я, но Людвиг помогал…
— Зачем?
— Поквитаться с де Прияром за его мерзкие занятия. Мы живём ближе всех. Наш скот стал пугливым, постоянно гадит, куры не несутся. Трое прокляли бы его за это.
Люк отвесил холопу подзатыльник:
— Трое тебя спросить забыли, кого им проклинать! Симон де Прияр проводит эксперименты по приказу самого короля. И они нужны королевству больше, чем твои несушки и коровы.
— У меня козы…
— Плевать. Ты, считай, королевский сарай поджёг.
— Пощадите, капитан де Куберте!
— Привести второго! — рявкнул Люк солдатам.
Через пол минуты в комнату вошёл ещё один холоп с оторванным рукавом, весь в синяках и кровоподтёках.
— К стене обоих.
Люди капитана грубо поволокли их.
— Господин… — попытался подать голос один из них.
— Молчать и слушать. Вы сожгли имущество вашего господина. За такой проступок он сам назначает наказание. Однако, де Прияр действовал по указанию короля. Значит, вы мешали исполнению королевской воли. За такое — смерть!
Оба холопа вздрогнули.
— Я бы вас точно повесил, но Его Величество милостив и заменяет наказание десятком плетей каждому, — смерды с надеждой переглянулись, — Но не за просто так! Теперь вам предстоит быть его тайными агентами и обо всём, что может угрожать де Прияру и его опытам, докладывать мне лично! Если меня нет — начальнику Печального гарнизона. Тайным агентам назначается жалование — медяк в неделю с выплатой дважды в месяц, получать у начальника гарнизона, — глаза холопов алчно заблестели, — Да смотрите, не проболтайтесь никому, что вы агенты. А то шиш вам, а не жалование.
— Капитан, позвольте выдать им по десять плетей? — Тиль взвесил в руках лошадиный кнут.
— Десять плетей им выданы условно.
— Это как? — округлил глаза солдат.
— А так. Если год справно служить будут и вести себя как следует — отменим наказание. Так что старайтесь, сукины дети! — пригрозил им кулаком капитан, — Не посрамите доблестного имени агентов Его Величества. А теперь оба ко мне подошли.
Люк присел на лавку, а крестьяне молча встали около него.
— Погреб с вином тоже ваших рук дело?
— Так…погреб…дык…енто…стоит же он…ваше бла…целёхонький! — запинаясь, выдали оба смерда.
— Кто бутылки в нём перебил, дурни?
— Эт не мы.
— Допустим, не вы. А кто?
— То нам неведомо.
— Вы теперь агенты, головой думать надобно. Кто знать может?
— Жрец троих. Худой такой. Остряком, кажись, зовут.
— Уже что-то. Почему он?