Читать интересную книгу Легенда о Вавилоне - Петр Ильинский

Выше говорилось о казнях и искалечивании пленных. Этим сообщениям, сделанным самими ассирийцами, к сожалению, можно верить. Не потому, что из позднейших времен известны случаи еще худшие (да и методы китайских царей эпохи «воюющих царств», находившихся в сходном с Ассирией историческом времени, столь же масштабны и кровавы), а потому, что, ослепив или отрубив пальцы нескольким тысячам бунтовщиков (или, если не бунтовщиков, то просто незадачливых соседей), действительно можно запугать сотни тысяч. Государственные образования в тот период были еще рыхлыми и не так далеко ушли от племенной системы. Поэтому поначалу окрестности империи дрожали и трепетали: до образования первых антиассирийских коалиций должно было пройти еще несколько веков. Своими поступками ассирийцы воистину вселили прочный страх в окружающий их мир. Но не было в этом страхе не только любви, но и восхищения (в отличие от чувств, которые вызывал у покоренных народов поздний Вавилон). Только покорный ужас.

Также, и снова с оглядкой на недавнее прошлое, необходимо напомнить об одной, не самой благостной психологической черте рода людского. Способность управлять тысячами себе подобных и иметь возможность делать с ними что угодно (сажать на кол, насиловать, миловать, использовать в качестве скота, проигрывать в карты, даровать свободу, заставлять ходить строем, петь хором, ежемесячно посещать парикмахерскую и т. п.) свойственна человеку и на определенном уровне доставляет ему удовольствие. Ты стоишь в мире настолько высоко, насколько сумел принизить других.

Неравенство людей, их общественная иерархия к тому моменту уже хорошо ощущались на Древнем Востоке. В некотором смысле ассирийцы первыми создали высшую касту, по национальному признаку. На эту мысль наводит и то, что рыхлая ассирийская империя неоднократно распадалась после смерти очередного царя и с загадочной закономерностью воссоединялась вновь. Значит, существовала многочисленная группа людей, которые подобное воссоединение поддерживали и обладали достаточным для его обеспечения военно-политическим потенциалом. Культурная преемственность и географическое постоянство местонахождения этой группы дают достаточно доказательств в пользу ее национального характера.

Очевидно, что ассирийцы так и не сумели отладить систему престолонаследия, что, возможно, в конце концов стало одним из факторов, погубивших их государство. Вместе с тем понятно, что честолюбивый и талантливый представитель ассирийского правящего класса не мог не мечтать об имперском престоле — ведь его не раз занимали люди, не имевшие на то династических прав. Однако до нас не дошло никаких текстов, прославляющих — на манер будущих веков — «волю сильной личности», возможности попрания ею привычного порядка вещей. Все ассирийские владыки настаивали на законности своих прав на престол в чисто традиционном смысле, в крайнем случае, умалчивая о каких-то неудобных для государственной пропаганды обстоятельствах. Опять же, без поддержки заметной части национальной элиты на трон не взойти — следовательно, ассирийская знать не раз и не два «выбирала» способного узурпатора, и это не казалось таким уж особенным нарушением обычаев и установлений.

Оговорим, впрочем, что слова «нация», «национальный» по отношению к тем временам являются анахронизмами. Мы также не знаем точно ни этнического состава ассирийской военно-государственной элиты, ни способов ее воспроизведения. Не исключено (исходя из опыта поздних империй, рискнем постулировать, что так оно и было): ассирийцем можно было стать, вступив в армию и проявив себя на войне. Можно даже задуматься над тем, какой могла быть «инициация в ассирийцы» — не изощренная ли казнь пленного? И не были ли массовые экзекуции своего рода ритуальным актом, которым должен был отметиться новый монарх? Но никаких сведений об этом нет. Впрочем, подобные традиции и ритуалы могли быть неписаными или даже подсознательными (второе — особенно вероятно). Тем более что главный бог Ассирии — покровитель войны Ашшур — таких жертв, без сомнения, требовал.

В результате Ассирия опустошила все окрест лежащие земли, беря в плен только искусных работников и уничтожая остальных, обложила данью ближневосточные города вплоть до Средиземного моря[238] и окончательно перешла в наступление на вавилонском направлении. Венцом подобной политики стали подвиги храброго разбойника Тукульти-Нинурты I, правившего Ассирией в конце XIII в. до н.э.[239] Вавилон был захвачен и разграблен, а статуя Мардука вывезена в северном направлении[240]. Гораздо важнее следующее: во время этого похода ассирийский царь невероятно обогатил свою государственную библиотеку, а вавилоняне лишились многих тысяч клинописных табличек. Таким вполне обычным способом ассирийцы окончательно приобщились к шумеро-аккадскому культурному наследию.

В скором времени ассирийские надписи обнаруживают следы подражания древним вавилонским текстам, писцы Ашшура начинают учить абсолютно мертвый шумерский язык (дабы никто не мог их упрекнуть в необразованности), а северные цари сразу же после первых побед именуют себя повелителями «Шумера и Аккада», вызывая к жизни совершенно забытый древний титул[241]. Вот что значит культурная традиция![242] В дальнейшем удачливого Тукульти зарезал кто-то из приближенных (а его сыновья начали обычную борьбу за престол), и вавилонско-ассирийская вражда слегка поутихла[243]. Впрочем, как мы помним, тогда на Вавилон напали уже эламиты, но ассирийцам в эту минуту было не до раздела чужого имущества.

Что же произошло? Объяснение простое: оказалось, что грабительский метод существования государства себя не оправдывает — хетты-то, да и митаннийцы, сгинули не без причин. Нельзя все время опустошать округу и думать, что для длительного процветания хватит одной лишь военной мощи. Поэтому со временем у ассирийцев начались серьезные политические проблемы, и многочисленные завоевания ими были, по большей части, утрачены[244]. Вавилон также вернул себе независимость, а потом даже сумел отбиться от эламитов. После этого, впрочем, в жизни наших протагонистов наступила еще одна «черная дыра». На этот раз виноваты были кочевники-арамеи — появившаяся «из ниоткуда» группа семитоязычных (родственных и современным евреям, и арабам) племен. Считается, что приблизительно в середине XI в. до н.э. с их проникновением не справлялись ни ассирийская, ни вавилонская армии, в лучшем случае, способные защитить только крупные города[245].

Не исключено, что потрясения конца II тыс. до н.э. представляют собой одну из волн Великого переселения народов, подобного тому, что гораздо лучше описано для массовых миграций III–VI вв., в отношении которых этот термин обычно применяется. С тем же промежутком времени (примерно XII–XI вв. до н.э.) связаны: миграция северян-дорийцев в Грецию, повлекшая гибель микенского царства; нашествие «народов моря» на Малую Азию и Левант, сокрушившее хеттов; финикийская колонизация и вторжение арамеев в Междуречье. Нам, конечно, неизвестна точная хронология событий, и сами они могут быть описаны только в очень общих чертах. Кажется, однако, что древний мир действительно прошел тогда через серьезный кризис, связанный с массовыми миграциями. Движения народов Евразии во время «позднего» Volkerwanderung'a тоже носили немного стохастический характер, наслаивались друг на друга и заняли не менее 300 лет.

На полтора века в Месопотамии наступает хаос, государственные образования заметно ослабевают. Сохранилось известие о том, что статую одного из чтимых богов в течение многих лет по соображениям безопасности даже не могли привезти на новогодние празднества в Вавилон. Но в итоге и Вавилония, и Ассирия устояли перед этим переселением народов. Сказались по-видимому, уже многовековые традиции государственности (и, хочется добавить, культуры). Интересно, насколько в этом ассирийцам помогла новоприобретенная аккадская образованность?

На наш взгляд, ассирийцам удалось в какой-то мере ассимилировать арамеев — некоторые ученые говорят даже об ассирийско-арамейской национальной общности. Про Вавилонию того периода данных мало — не исключено, что успешная ассимиляция пришельцев с запада происходила и там, но медленнее и иначе, нежели в Ассирии, не «сверху», с позиции государственной силы, а «снизу», на уровне бытовом и культурном. Напомним, что примерно в то время к арамейской письменности был приспособлен финикийский алфавит и постепенно арамейский начал становиться основным языком Переднего Востока[246].

Впрочем, письменные источники времени IX–VII вв. до н.э. однозначно свидетельствуют в пользу государственного приоритета ассирийского (аккадского) языка, но не забудем, что обожженные клинописные таблички сохранялись в веках намного лучше, чем арамео-язычные пергаменты и папирусы[247].