Значит, придется полагаться на краткое напутствие пеговолосого. Что он говорил? Я – звено, замыкающее цепь? Окончание всего. Тогда я заранее должен знать, что все дороги сойдутся у моих ног, а стало быть, ни торопиться, ни тревожиться нет смысла. Итак, спокойствие. А еще? Равнодушие? Доброжелательность? Строгость? Отеческое снисхождение? Нет, выбирать буду уже на месте. Самый яркий образец поведения, задержавшийся в моей памяти, – почтенный эрте Ирриги, Боженка его подери. Можно попытаться скопировать его манеры. Если получится: наблюдать-то я умею, а вот лицедействовать, признаться, не пробовал. Единственная роль, которой меня учили, бессловесная тень за спиной чинуши.
– Ну и Бож с ними. А вот сама служба? Тебя же наставляли, как она должна исполняться?
– Наставляли.
– Так будь другом, расскажи. А то я по незнанию могу такого наделать, что одними жалобами ваш Наблюдательный дом не отделается.
Предзвенник вздохнул. Видимо, его воображение достаточно чутко отозвалось на мой намек.
– Да если послушать, ничего трудного нету. По порядку излагать?
– Как запомнил.
Киф начал загибать пальцы:
– Сперва нужно выслушать заявителя. Ну, того, кто нас вызвал.
Разумно. А то мы так и не знаем пока, зачем набиваем синяки, торопясь куда-то по размытой дороге.
– Потом осмотреть того, кто пострадал, и все вокруг него.
Осмотреть – это всегда пожалуйста. С таким заданием точно справлюсь.
– Опросить свидетелей и участников, если были. – После третьего загнутого пальца предзвенник выжидательно умолк.
– А дальше?
– Ничего дальше. Когда станет ясна причина исследуемого случая, надо вынести решение.
– Вот просто так взять и вынести?
– Чтоб справедливое было и строго по букве закона.
Ну да, а то вынесут нас. Вперед ногами.
– А откуда оно берется?
Киф досадливо ткнул полусжатым кулаком в шапку, снова съехавшую на лоб:
– Из головы, откуда же еще!
Если в голове хоть что-нибудь имеется. М-да. И в самом деле, ничего трудного в деле изыскания не наблюдается. Осмотреть, опросить, подумать и решить заданную задачку.
– Ты уже пробовал так делать, как учили?
Ответом послужило качание головой, которое можно было трактовать любым понравившимся образом.
– Не пробовал?
– Так меня ж когда еще до самостоятельного изыскания допустят! Года через три, если удача улыбнется. А может, и до седых волос в подручных прохожу.
– Тогда какого… Зачем ты уговаривал меня во все это ввязываться?
Предзвенник виновато шмыгнул носом:
– На подхвате-то быть я умею. А если бы за меня кто доброе слово замолвил, глядишь, и начальство бы подобрело.
* * *
Когда коляска въехала в низкие ворота поместья Мейен, я в полной мере оценил преимущество пустого желудка перед полным. Если бы мы задержались на завтрак, он покинул бы нас уже к середине пути, а так легкая муть в голове и горле осела, едва под ногами снова оказалась твердая и не склонная к крутым поворотам и прыжкам земля.
Фасад главного здания раньше явно был частью дорожной крепости, которую потом, по истечении надобности, разобрали на камешки, чтобы сложить заново, но уже по другим правилам. Массивная стена, окаймленная башенками, ворота в ней да герб над воротами – вот и все, что было оставлено в память о славном доблестном прошлом рода Мейен, а к старой каменной кладке льнули с обеих сторон флигели, выстроенные с размахом столичных предместий. Я задрал голову, пытаясь разглядеть изображенный на щите рисунок, но копыта везущей нас лошади уже цокали по плитам внутреннего двора, и затею погадать на чужом гербе пришлось отложить.
Стены, выходящие во двор, были мокро-черными от мелкого, но густого дождя, начавшегося вскоре после нашего выезда из Литто, словно дом по собственной воле надел траур. Впрочем, более ничего напоминающего о посетившем поместье горе мы не увидели: ливрейный лакей, пригласивший пройти за ним, даже не был отмечен соответствующей случаю ленточкой.
В придверном зале, первом на пути гостей и недругов, попадающих в дом, нас ожидали две молодые женщины, похожие друг на друга как сестры. Впрочем, понять, кто из них дочь хозяина, а кто – аленна, было нетрудно, потому что живот стоявшей слева недвусмысленно намекал на не столь давние заботы мужчины о продолжении рода. Обе темноволосые, темноглазые, пожалуй, одинаково огорченные, но мужняя жена картинно сжимала в ладонях кружевной платок. И снова ни на одной из хозяек я не нашел и следа траура: правая была одета в темно-желтое платье с лиловым кантом, левая в незабудково-голубое. Странно. Если умер глава дома, домочадцам полагалось бы…
– Рады видеть вас так скоро откликнувшимися на наше печальное приглашение, – приветствовала нас та, что явно была дочерью.
Итак, нужно выбирать, кем притворяться и кому подражать. Как поступил бы сейчас многомудрый Атьен Ирриги? Удивленно приподнял бровь и переспросил:
– Печальное? Тень скорби можно заметить разве что на ваших лицах.
Аленна оскорбленно поджала нижнюю губу, а ее спутница сухо заметила:
– Траур надевается по умершим своей смертью, а убиенные ждут отмщения.
Вот сейчас уместно было бы воспользоваться примером Кифа и растерянно пробормотать «о-го-го». Но пришлось спросить, показывая непростительную неосведомленность:
– И кто убит?
– Корин Певено со-Мейен. Первый наследник рода и мой брат.
Весело, ничего не скажешь. Мало того что помер не старикан, а только вступивший в пору зрелости мужчина, так еще и не своей смертью.
– Где это произошло?
Сестра умершего повернулась, указывая на двери за своей спиной:
– В лестничном зале. Извольте проследовать за…
Осмотр, осмотр, осмотр. Мертвые тела меня не смущают, но и не вызывают желания торопиться на встречу с ними. Особенно когда живот собирается требовательно заурчать.
– Не так сразу.
Женщины слаженно хлопнули ресницами.
– Я и мой юный помощник откликнулись на зов вашего горя, едва только наступило утро, и поспешили сюда, отказав себе даже в малой трапезе. Но раз уж теперь все на месте… – Я постарался придать своему голосу знаменитое атьеновское равнодушное благочестие. – Ваш брат, да не откажет ему Бож в милости своей, а Боженка закроет глаза, умер и более не чувствует земных нужд, а мы, дабы приложить все силы к исполнению службы, сначала должны таковых сил набраться.
– Ну вы и завернули! – восхищенно шепнул Киф.
Главное, самому бы не запутаться. А вот хозяйки хоть и с нескрываемым неудовольствием, но ясно поняли, к чему я клоню.
– Прошу проследовать в трапезную, эрте, – пригласила аленна, а сестра убиенного быстрым шагом направилась к одной из дверей, явно ведущей в места обитания слуг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});