кропотливого труда. День за днем я создавал совершенное. С каждым днем я становился чуть ближе к идеалу и сердце мое радовалось а душа была наполнена смыслом. А они все разрушили! В прах и пыль! Мастер! Я понял бы, если бы они разрушили это от любви или ненависти! Я понял бы, если в припадке ярости или безумия! Нет! — кобольд кричал в голос, нарушая все мыслимые правила и приличия, но охрана боялась лишний раз вздохнуть, глядя на Великого Мастера Ютаги, глазами пожиравшего полыхающий изумрудный узор на голой груди кобольда, а душой путешествующего по пылающим островам его гнева:
— Мастер! Они разрушили все из-за денег! Презренного желтого металла, что не годится на оружие и который нельзя есть! Они продали мою ЖИЗНЬ за сраные деньги!!!
— Твою жизнь продали за золото- мою всего лишь за серебро- мертвый голос Ютаги словно отрубил крик гайдзина, но тот вновь вскинулся:
— Укажи мне того, кто может назвать цену и я выкуплю и твою жизнь и свою. У меня мало мудрости, но желтого металла достаточно. Беда в том, что это была невозвратная сделка.
Изумрудная нить на груди потухла- заклинание иссякло- и кобольд запахнул рубаху.
— Как ты хочешь отомстить?
— Это я скажу лишь мастеру, что согласится помочь. А не случайному человеку.
— Я, мастер Ютаги, приглашаю тебя уважаемый Восстанавливающий баланс- Ютаги понимающе улыбнулся:
— Гостем в мой дом. Я хочу услышать твою историю. Всю твою историю! — кобольд глубоко и почтительно поклонился.
— И еще, гость мой! Я приложу все усилия, дабы выполнить твою просьбу. И пусть будут благосклонны к нам Пресветлые боги!
— Они будут. Они мне обещали.
Глава 27. Отчетность
Реал. Берлин. Центральный офис медиагруппы Welt der Spiel.
Оставшись, наконец, совершенно официально без работы, Егор Александрович без промедления направился в Берлин. Прямой берлинский рейс был ему также привычен, как и ежедневная дорога в московский офис. Труднее было переключиться с российской относительной действительности к немецкой абсолютной упорядоченности. В которой не было места пятиминутным опозданиям, задержкам и пробкам. Немецкая реальность была рассчитана посекундно. После шумной сутолоки Шереметьево строгая тишина и упорядоченность Темпельхофа поначалу сбивали с привычных настроек. Впрочем, адаптировался Седов мгновенно, а потому ожидавший его серебристый лимузин не задержался ни на одну секунду. Все точно по графику. До Герлицер Парк добрались за привычные семнадцать минут- исключительно по земле и полностью соблюдая все правила дорожного движения. Бывшее здание фабрики, успевшее побывать гостиницей, а потом ставшее бизнес- центром, сейчас полностью принадлежало господину Штельмахеру- человеку очень и очень обеспеченному, к которому, собственно и прибыл Егор Александрович для отчета о проделанной работе.
Дробно-угловатые немецкие фразы не вызывали у Седова ни малейшего затруднения- немецким он владел ничуть не хуже русского и переключался с одного языка на другой уже интуитивно:
— При передаче управляющего пакета российским чиновникам была создана полная имитация тяжелой борьбы- особую благодарность выражаю профессиональным действиям наших партнеров, отлично поторговавшихся с Извольским и уступившим право голоса в самый последний момент. Общие скоординированные действия обеспечили минимальный перевес в два процента голосов. Это обстоятельство практически исключило сомнения русского директората в обоснованности собственной победы — а потому они перестали стесняться — Седов отпил из хрустального бокала прохладной, но не ледяной минералки с легким лимонным привкусом и продолжил.
— Полностью собран пакет доказательств по коммерческим злоупотреблениям в проекте Нирвана, необоснованным повышениям абонентской платы, а также необоснованному пересмотру финансовой политики филиала в целом. Нарушения по закупочным контрактам, списаниям и в целом по хозяйственной деятельности.
— Но как?! Шшайсе! Такую информацию не выдают налево и направо! Господин Седофф- как?! — флегматичный Штельмахер не на шутку разволновался. Он машинально поглаживал массивный золотой брегет. Любой человек, давно его знавший, сказал бы, что Штельмахер просто вне себя.
— Они не сменили начальника отдела безопасности.
— Невозможно! Вы хотите сказать, что глава безопасности до сих пор господин Сумарокофф?! Это же… Я не имею слов! Как это может быть? Невозможно!
— Почему нет? Пост в компании не самый денежный, а работу свою Павел Павлович всегда делал на ять. Простите, делал безупречно. Менять замечательно работающий механизм просто не стали. Вначале было просто не до того- потом это было уже никому не интересно. Совершенно иные приоритеты. Кроме того, согласно нашим договоренностям, Павел Павлович предоставил этим господам режим максимального благоприятствования. Не мешал воровать, проще говоря. А потому, его вполне могли сохранить в качестве козла отпущения. Рано или поздно весь этот беспредел всплывет- а тут такая фигура. Начальник службы безопасности, который должен был эту безопасность обеспечить. Он и виноват. Он чужой. Ничей. Его не жалко.
— И что? Все равно, это! Это… непрофессионально!
— Возможно. Теперь, зная мой источник, вы можете адекватно оценить уровень и достоверность предоставленных данных.
— Шшайсе!
— Совокупный подтвержденный финансовый ущерб, нанесенный компании крайне непрофессиональными действиями нового директората русского филиала на основании наших материалов независимый аудит оценил в полмиллиарда евро. Если же сюда присовокупить потенциальный ущерб деловой репутации компании…
— Шайсе!!! — замечания коммерческому директору никто не сделал. Багровые лица совета директоров международной медиагруппы Welt der Spiеl выражали полное согласие с озвученным тезисом. Дела действительно были дерьмо. Бессменный председатель совета директоров и основатель компании благообразный и плотный бюргер Томас Штельмахер, совладал, наконец, с обуревающими его чувствами и вновь надел каменную маску на свое истинно арийское лицо.
— Я думаю, господин Седофф, что это моя вина. Полностью моя вина. Я работаю с вами не первый год- и всегда, в любой задаче вы сверхэффективны. Задание было слишком расплывчато- и Ваша изобретательность и предприимчивость сыграли с нами злую шутку. Я должен был это предвидеть и сформировать вам четкие границы- иначе не случилось бы непоправимого.
— Денежные потери я не нахожу невосполнимыми…
— Деньги, безусловно, важны, но репутация… Столько лет безупречной работы и вдруг такое провал. Такое пятно…
— А при чем здесь, собственно, руководство кампании? Виновны, однозначно, лишь руководители русского филиала. Тогда как высший директорат компании, узнав об инциденте, полностью компенсирует, я полагаю, пострадавшему игроку его честно выигранный приз и останется с незапятнанной репутацией.
— Шесть миллионов? Ерунда, это не сумма. Но как вы себе это представляете, я не понимаю. Это же наш филиал…
— И что? Это же русские. Русские обокрали русского. Это вполне привычно и понятно. А потом пришли справедливые и педантичные немцы и навели орднунг. Порядок. Восстановили, так сказать, попранную справедливость.
— Думаете? — Штельмахер в сомнении покачал головой — Так просто?
— Именно просто. Не стоит плодить лишних сущностей, господин Штельмахер. Бритву Оккама никто не отменял. Одни