Читать интересную книгу Женщина на грани нервного срыва - Лорна Мартин

Мы договорились встретиться в пабе «Уи Чип» вечером в пятницу.

Одно из самых больших удовольствий в жизни женщины — сообщить мужчине, который ее отверг, что она встретила другого и забыла о прошлом. Строго говоря, пока ничего подобного не произошло. Но я собиралась на свидание с двойником Ричарда Гира, а это уже можно было считать победой.

Поэтому, когда Кристиан позвонил мне в четверг, меня охватило радостное волнение. Это был наш первый разговор с тех пор, как несколько недель назад я попыталась его шантажировать.

— Как дела? — спросил он непривычно мрачным тоном.

— Отлично. А у тебя?

— Так себе. Бывало и получше. — Он умолк на секунду. — Слушай… не хочешь сходить куда-нибудь выпить?

Он тут же уточнил — не наедине. Это было бы слишком опасно. Но завтра его приятели собирались после работы прошвырнуться по барам. Я могла бы присоединиться.

— Мне кажется, было бы здорово забыть прошлое и попробовать снова стать друзьями.

— О, я бы с радостью. — Я постаралась, чтобы голос звучал печально-саркастически. — Но я как раз встречаюсь со своим новым парнем. — Произнося последние три слова, я расплылась в довольной улыбке.

— Ой… ну хорошо, ладно, — запинаясь, проговорил он. — Что ж, приятного вам…

Я перебила:

— Мой новый друг — педиатр (сексуальнее, чем инженер), и он — вылитый Джордж Клуни (моложе и привлекательнее Ричарда Гира). Живет в районе Джи-12. Он просто потрясающий. Не эгоист, не думает только о себе и не закомплексован, в отличие от некоторых других мужчин, — ну ты понимаешь, о ком я. Короче, он просто шикарный.

Фу. Перед глазами возникла неодобрительная физиономия доктора Дж. Такое происходило все чаще. Она уехала из города, но все равно не хотела оставить меня в покое. Сверля меня ледяным взглядом, она качала головой с выражением разочарования и отвращения. «Отвали и дай мне жить спокойно», — шуганула я ее про себя.

— Как здорово! — Голос Кристиана звучал вполне искренне. Это задело меня и даже оскорбило. — Желаю вам хорошо провести вечер. Ну, увидимся как-нибудь.

— Возможно. Но вообще-то я очень, очень занята. Желаю тебе тоже удачно повеселиться. А кстати, где вы будете?

Как было бы замечательно, если бы они выбрали «Уи Чип» и, войдя, Кристиан увидел меня в страстных объятиях Адриана где-нибудь в уголке.

— «Бэббити».

Черт. Паб «Бэббити Боустерз» находился в районе Мерчант-сити на другом конце города. Юристы его обожали.

— Ах вот как. Ну хорошо. Веселитесь. Пока-пока! — прощебетала я.

— Береги себя.

Р-р-р.

На следующий день я так разволновалась из-за предстоящего «близорукого свидания», как мы с подругами его называли, что пришлось принять немного пропанолола (бета-блокатор, популярный среди актеров и музыкантов; помогает избавиться от страха перед публикой. Один гениальный доктор прописал мне его пару лет назад, когда я страшно переживала не помню из-за чего, и с тех пор я храню заначку на случай ЧП). Я перемерила кучу нарядов и буквально сходила с ума от того, что ничего не могу выбрать. У меня от нервов даже шея пошла красными пятнами. Наконец я решила надеть черно-белую клетчатую мини-юбку с запахом из «Хоббса»[15], черный пуловер поло и черные сапоги на каблуках. Я опоздала всего на пять минут. Войдя в «Уи Чип», я огляделась по сторонам и подумала: «Так, меня кинули!» На горизонте не было не то что двойников Ричарда Гира, но даже мужчин, отдаленно на него похожих.

В одиночестве сидел только один человек. Он расположился на табурете у стойки бара в обнимку с пинтой крепкого пива. Выглядел он примерно как Джон Прескотт[16] — только седой и с красным обветренным лицом. С ухмылкой он уставился на меня. Вежливо улыбнувшись, я снова принялась озираться в поисках своего кавалера.

— Йо-хо! — заревел этот мужик, простирая ко мне свои лапищи, словно мы с ним влюбленные, встретившиеся после долгой разлуки. — Лорна! Это же я! Адриан!

Ну почему, почему со мной всегда так? Я ведь уже всем похвасталась, что встречаюсь с мужчиной, который как две капли воды похож на гребаного Ричарда Гира.

— Ой… м-м… господи… ну да… э-э, привет, — промямлила я. — А ты говорил… э-э… что похож… м-м… ладно, проехали. Нормально. Ты здесь давно?

Словно не заметив моего вопроса, он провозгласил во всеуслышание:

— Иди-ка сюда, душенька, садись ко мне под бочок! Что будешь пить? Заказывай, что пожелаешь. Неважно по сколько!

Полагаю, он имел в виду цену, а не количество.

— Эй! — гавкнул он барменше, которая в этот момент обслуживала кого-то другого. — Налей-ка барышне все, что она скажет. Неважно по сколько. Живо!

По идее, должно быть отрадно, что в наше время, когда люди слишком большое значение придают имиджу, кое-кто остается в блаженном неведении относительно своего физического несовершенства. Увы, радоваться тут было нечему. Бедняга Адриан не мог компенсировать недостаток внешних достоинств ни обаянием, ни умом. Можете считать меня пустышкой, но я была просто убита. Я сидела, уткнувшись в бокал вина, а он с массой ненужных подробностей рассказывал мне — и заодно всем присутствующим — о последней из своих бывших жен. По его словам, она была моделью, равно как и две ее предшественницы. Когда он раскрыл бумажник, чтобы продемонстрировать ее фото, я ощутила одновременно ужас и сочувствие. «Господи, — поморщившись, подумала я, — так вот, значит, какой я была после расставания с Джонни? До умопомрачения твердила всем и каждому, что меня однажды тоже кто-то любил. Посмотрите, я достойна любви! У меня есть доказательства! Фу-у, мрак…»

— Она говорила, — Адриан с гордостью уставился на фотографию, — что я лучший любовник из всех, что у нее были. Когда мы решили завести детей, я в первую же ночь попал точно в цель.

Господи Иисусе.

— Правда?

В некоторых ситуациях только это и можно сказать.

Он принялся нудеть про огромное состояние, которое нажил на своем «хобби» купли-продажи недвижимости. А я думала о Кристиане.

Когда я уже практически уснула на барной стойке, у меня над ухом раздалось:

— Ну а ты-то сама? Как у тебя-то?

Обычно я не отказываюсь от предложений рассказать о себе, но на сей раз только отпустила язвительный комментарий насчет одержимости узколобых британцев (подразумевая его) ситуацией на рынке жилья. А потом сказала, что мне пора домой и что, увы, кажется, искра между нами не проскочила. Он заявил, что, напротив, ощутил «невероятное сексуальное притяжение», и попытался уговорить меня выпить еще. Я отказалась, преисполнившись невообразимой гордости. В эпоху до появления доктора Дж. (стыдно признаться) я бы скорее всего осталась, наклюкалась вдрызг и к ночи, пожалуй, заметила в нем некоторое сходство с Ричардом Гиром. Не надо быть экстрасенсом, чтобы предсказать, к чему бы это привело.

Вместо этого я прыгнула в такси и заплетающимся языком пробормотала: «“Бэббити”, и в жопу Ричарда Гира, черт его дери». Когда я приехала, он был там. Восхитительный. Сексуальный. Остроумный. Веселый. Идеальный мужчина — Кристиан. Как обычно, его окружала толпа девиц, которые смотрели ему в рот. Заметив меня, он подошел, клюнул меня в щеку и спросил, где же мой потрясающий новый друг. Я выложила ему слегка приукрашенную версию свидания, и мы вместе посмеялись.

В итоге, когда мы оба уже были изрядно подшофе, я, смущаясь, предложила — только если он сам хочет! — поехать ко мне. Он закрыл глаза и тяжело вздохнул. О нет! Господи, какая же я дура. Меня словно ледяной водой окатили. И зачем я только это сказала? Если бы можно было вернуться назад — на одну минуту назад! Уставившись себе под ноги и качая головой, он проговорил:

— Нет. Так больше нельзя. Это была ошибка. Я пытаюсь исправиться.

Я развернулась, села в такси и захлопнула дверцу. По крайней мере, так можно было притвориться, что это я его отвергла.

Разумеется, на следующее утро я винила во всем алкоголь. Чертово зелье! Зачем я вообще его пью? Ненавижу его — и то жалкое существо, в которое он меня превращает. Ненавижу Кристиана. Ненавижу доктора Дж. Ненавижу Луизу. Всех ненавижу. Ненавижу неудачников, ненавижу счастливчиков, ненавижу тех, кто не умеет смеяться над собой. Ненавижу парочку из квартиры напротив, потому что они готовят завтрак и до меня доносится аромат жареного бекона, — а я тоже хочу, чтобы кто-нибудь жарил мне на завтрак бекон. Ненавижу соседей сверху, потому что они расхаживают по комнате и смеются.

Будь я трезва, я бы контролировала себя, сохраняла спокойствие и чувство собственного достоинства. Я ни за что не позвала бы к себе Кристиана. А он не смог бы прикинуться праведником и заставить меня устыдиться. И я бы сейчас не презирала саму себя и не ругала на чем свет стоит. Тошнота и буханье в висках были мне даже приятны, потому что отвлекали от моральных мучений — тревоги и чувства униженности. Вот что было поистине невыносимо. Почему до сих пор не изобрели «алказельтцер» для эмоций? Я подняла валявшийся у кровати блокнот и написала: «Я больше никогда не буду пить. Никогда. Знаю, я уже это говорила, но ниже падать некуда. Официально объявляю себя трезвенницей».