Читать интересную книгу Тайна трех государей - Дмитрий Миропольский

– Эта песенка? – спросил он.

– Эта, – подтвердил удивлённый Салтаханов. – Только про бычий глаз там не было, а про папуаса – точно.

– Твою мать, – ласково повторил генерал и вдруг заулыбался. – Я же говорил, кто-то свой рядом трудится. Школа видна! Варакса-то наш, оказывается, куосовец. Вот оно что…

– Виноват, не понял. Варакса – кто?

Теперь уже Псурцев удивлённо смотрел на Салтаханова.

– Ты про КУОС не знаешь?! Как вы вообще работаете? И я-то как с вами работаю?!

– Ладно, садись, – велел он и сам уселся обратно в кресло. – Дам тебе справочку небольшую для общего развития. КУОС, чтобы ты понимал, это Курсы усовершенствования офицерского состава. Название серенькое, никому ничего не говорит. А реально КУОС – это спецподразделение такое. В Балашихе располагалось, под Москвой. Туда отбирали лучших из лучших по всему Советскому Союзу и готовили разведчиков и диверсантов. Минное дело, рукопашный бой, шифрование, огневая подготовка, парашютно-десантная, горная… В общем, всё, что только можешь себе представить, и ещё столько же. Гоняли насмерть, зато и кадры выпускали экстра-класса. Каждый был инструктором по всем специальностям и мастером единоборств. Психика железобетонная. Владение любыми видами оружия. Выживание в любых условиях, хоть с голой задницей в снегу, хоть в джунглях. Боевая машина с компьютером в башке. Обычный спецназовец по сравнению с куосовцем – просто физкультурник. Все эти «зелёные береты», «морские котики» и прочие рейнджеры в кино круто выглядят, но против наших им ловить нечего. Ты про «Вымпел» и «Альфу» хоть слыхал?

– Конечно.

– Сейчас там тоже ребята нормальные. А теперь попробуй себе представить, что было раньше, когда их формировали на основе КУОС… Мы с такими, как Варакса, брали Кабул в семьдесят девятом и вообще много где потрудились. Лаос, Камбоджа, Мозамбик, Ангола, – генерал на мгновение мечтательно зажмурился. – Эх, было время! Выполняли особые задания высшего руководства страны в любой точке мира. Чистили поляну круче пылесоса. Теперь понятно, как Варакса в Эфиопию попал. И почему наших валил запросто. И почему по документам он просто подполковник и всё. Зашифровался, как положено, когда господа дерьмократы расформировали КУОС в девяносто третьем. И почему сам себя гранатой, тоже понятно… Чего скис? Я тебя поздравляю! Оказывается, дело не такое гиблое. Шансы есть.

Салтаханов поёжился. Вот, значит, кто такой Псурцев и как можно было влопаться с Вараксой. Ни хрена себе…

– Каковы мои действия? – осторожно спросил он.

– Роешь землю, как подорванный! Тот, кому звонил Варакса, тоже из наших. Песенка про папуаса – это вроде гимна куосовского. Он подал знак. С рыбалкой, говоришь, велел поторопиться?

– Так точно.

– Значит, они что-то готовят. Сейчас первым делом вместе с моими ребятами, я распоряжусь, поднимаете документы на Вараксу. Настоящего Вараксу! От и до, под микроскопом. Где родился, где учился, где лечился, с кем служил, с кем жил, в каких операциях участвовал. Одновременно просеиваешь круг общения. Сотрудники, партнёры, любовницы, друзья, собутыльники, соседи. Особое внимание, понятно, куосовцам и тем, кто хоть как-то связан с Эфиопией. Циркуляры Интерпола и всё остальное по вашей линии тоже отслеживай, это само собой. Сон отменяется. И не тяни! Нащупал что-то мало-мальски интересное – сразу ко мне, в любое время дня и ночи.

Псурцев махнул рукой в сторону двери, отпуская Салтаханова, и добавил:

– Потому что времени у нас нет.

26. Между львом и единорогом

В тамбуре флигеля Мунин скинул ботинки и с надеждой спросил:

– Будем ждать? Варакса же, наверное, здесь нас искать будет?

– Посидим какое-то время, – уклончиво ответил Одинцов. – Заходи, располагайся.

Он не стал ломать дверь, чтобы попасть во флигель, а пошарил по фасаду лучом фонаря и углядел мощный магнит, засунутый между пожарным щитом и стеной. Жест совсем не в стиле аккуратиста Вараксы.

Одинцов достал магнит и методично водил им вдоль пазов и щелей отделки до тех пор, пока не вытянул припрятанный стальной ключ. Дальше, перед тем как распахнуть дверь, оставалось только обследовать её в поисках скрытых сюрпризов – сторожкóв или растяжек: с учётом последних событий неизвестно, что ещё удумал Варакса. Не хватало только на гранату нарваться.

Рольставни, которыми были закрыты окна, Одинцов поднимать запретил, чтобы свет не пробивался наружу. Во флигеле обнаружилась двухкомнатная квартира с кухней и ванной, тёплая и благоустроенная. В меньшей комнате Варакса устроил склад снаряжения и спальню, бóльшую занимал кабинет.

– Ты смотри, и здесь они, – Одинцов указал на стены кабинета, где друг напротив друга висели чеканные восточные блюда с изображениями льва и единорога.

– То-то он меня про них расспрашивал, – сказал Мунин и осторожно коснулся металла. – Бронза. Непростые вещички. Похоже, девятнадцатый век.

– Пока ничего не трогай. – Одинцов расстегнул одну из принесённых сумок. – Сейчас мы с тобой перекусим, а потом уже делом займёмся.

Перед выездом Одинцов предусмотрительно выгрузил в сумку продукты из холодильника. На кухне он состряпал простой, но сытный ужин, и вскоре они с Муниным уже сидели за накрытым столом.

– Рассказывай мне то же, что Вараксе, чтобы времени не терять, – распорядился Одинцов. – Я слушаю.

Уговаривать Мунина поесть и поговорить было ни к чему. Он уплетал за обе щеки, успевая делиться с Одинцовым историей про диковинного для здешних краёв льва, с древних пор ставшего тотемом, и про единорога – ещё более диковинного, но неожиданно популярного у Ивана Грозного.

– С одной стороны, единорог и лев – это дохристианские символы, прекрасно известные на Ближнем Востоке, – говорил Мунин. – С другой стороны, единорог – это личный знак царя Ивана. Причём официальный. На печатях для международных договоров – единорог. Первая в мире полковая артиллерия – на стволах единорог. Даже на знамёнах атамана Ермака в сибирском походе единорог был нарисован.

Из рассказа Одинцов узнал, что после смерти Ивана Грозного символ использовался по-прежнему. Более того, единорог связал обе царские династии, когда-либо правившие в России – Рюриковичей с их дальними родственниками Романовыми.

Печать царя Ивана Четвёртого Грозного.

Его изображение украсило печать сына Ивана Васильевича, царя Фёдора. Фёдор царствовал последним из потомков Рюрика, но знак продолжали использовать: сначала Борис Годунов и Лжедмитрий, потом Михаил Фёдорович – первый Романов на российском престоле, потом его сын Алексей Михайлович. То есть единорог утвердился как эмблема московских царей. Когда делали двойной серебряный трон для Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича, будущего Петра Первого, на нём тоже изобразили единорога в окружении двух львов.

– И вот что интересно, – говорил Мунин, жестикулируя вилкой. – Этого зверя в разные времена и в разных странах описывали по-разному. Рог, ноги, хвост и всё остальное… Но большинство сходилось на том, что единорог – белый, с красной головой и голубыми глазами. И когда царь Алексей Михайлович поднял на первом русском корабле «Орёл» первый официальный государственный флаг…

– Наш триколор имеешь в виду?

– Совершенно верно. До тех пор государственного флага у России не было. Но на кораблях по международным законам его полагалось иметь. Бояре стали срочно что-то придумывать и представили Алексею Михайловичу целый документ – «Писание о зачинании знак и знамен или прапоров». Для образца предложили библейские символы двенадцати колен Израилевых и флаги морских стран: Британии, Голландии и Швеции с Данией. Царь выбрал полотнище с тремя полосами в цветах единорога. Вы же обращали внимание, что синий у нас не такой, как у голландцев или французов?

Триколор и флаг Иерусалима с фрегата Петра Первого (Архангельск).

Дальше Мунин сообщил, что такие же трёхцветные флаги по приказу царя Алексея делали для потешных полков царевича Петра. И когда Пётр стал царём, на своих кораблях он тоже поднял триколор, который назывался теперь флагом царя Московского. А рядом на мачте реял флаг Иерусалима.

– Да ладно, – усомнился Одинцов, заваривая чай. – Где Иерусалим, а где Россия! Что-то ты не то говоришь. На кораблях с Петровских времён Андреевский флаг поднимают.

– Андреевский флаг появился позже, когда Пётр Первый при помощи шотландцев создал рыцарский орден Андрея Первозванного. А сначала на кораблях использовали триколор. Если без нюансов, то флаг в цветах единорога у России был до тысяча девятьсот восемнадцатого года. Двести двадцать пять лет! И потом снова – с девяносто первого до наших дней.

– То есть единорог от Ивана перешёл к Петру? – подытожил Одинцов. – А от него к Павлу?

– Торопиться не надо! – назидательно сказал Мунин, отхлебнул крепкого чаю и обжёгся. – Ой… Ф-ф-ф… Если помните, Иван Грозный сделал гербом России византийского двуглавого орла. И на его груди поместил боевой знак дома Рюриковичей – фигуру ездеца с копьём. А Пётр Первый повелел считать этого всадника Георгием Победоносцем. Единорог у него тоже стал символом побед, но не военных, а духовных, понимаете?