хотел бы поговорить с Вашим Императорским Величеством подробнее, — сказал министр.
— Хорошо, — кивнул царь. — Как закончим испытания. Дядя, — повернулся к высокому генералу. — Графа — в гвардию в чине подпоручика. Слабоват — воду брал из чана, обстрел держит из револьвера. Следующего — на позицию!..
Спустя час смотр молодых Осененных завершился. Никто не сплоховал, все получили назначение в гвардию. Царь в хорошем настроении подозвал военного министра.
— Что у вас за разговор, Владимир Александрович?
— Германия спешно вооружается, Ваше Императорское Величество. Австрия — тоже. В их войска потоком идут пушки, винтовки и пулеметы. Мы отстаем.
— Зато у нас вон какие молодцы! — Георгий указал на молодых Осененных, стоявших возле его дяди. Генерал им что-то объяснял.
— Осененные — сила, — кивнул военный министр. — Но их мало, очень мало, Ваше Императорское Величество. Без хорошо вооруженной и обученной армии в войне не победить.
— Я б поспорил, — улыбнулся царь. — Только, зная вас, не стану. Все равно останетесь при своем мнении. Что у нас с вооружением? Винтовок не хватает?
— С ними хорошо, — возразил министр. — Армия обеспечена, пополняем арсенал. Через пару лет накопим для мобилизованных. В достатке и орудий, правда, большей частью трехдюймовых. Пулеметов мало.
— Ну, так сделайте! — пожал царь плечами. — Или ассигнований не хватает? Напишите мне записку, обсужу с Коковцовым[70].
— Деньги есть, — поспешил военный министр. Иметь дело с Коковцовым он не хотел — тот армию не любит. — Главное — потратить их с умом. Пулемет «максим» дорог и тяжел. В обороне показал себя блестяще, но для наступления пригоден слабо. Предстоящая война ожидается маневренной. В бой пойдут массы кавалерии, а ее вооружение — шашки и винтовки. С ними укрепленные позиции не прорвешь. Придется ждать пехоту с артиллерией — потеряем время и инициативу. За границей появились автоматические ружья — те же пулеметы, только легкие. Плотностью огня «максимам» уступают, но зато дешевы и проще в выделке. Если вооружить ими кавалерию, многократно усилим ее мощь. Прорывать позиции врага станет легче. Хорошо бы еще дать возимые пушки.
— Ваши предложения?
— Объявить конкурс на автоматическое ружье и возимую вьюком пушку. Допустить к нему иностранных и русских изобретателей. Провести испытание представленных образцов, лучшие принять на вооружение. Как было с трехлинейной винтовкой.
— Хорошо, — кивнул царь. — Подавайте мне доклад, будет по сему.
— Благодарю, ваше императорское величество! — поклонился министр.
Георгий повернулся и пошел к ждавшему его автомобилю. Министр проводил его взглядом. Удалось. Против царя Коковцов не пойдет — деньги выделит. Помогли подарки туляков — государь оружие любит. Надо будет позвонить Куну[71] и поблагодарить. Рассказать о предстоящем конкурсе, пусть подсуетятся — может и придумают чего. Хотя вряд ли — это вам не револьвер. Но участие русских оружейников общественность воспримет хорошо. Ну, а далее комиссия решит. Сухомлинов[72] войдет в историю как отец нового оружия русской армии.
Улыбнувшись этой мысли, генерал направился к своему автомобилю.
* * *
Необычные способности у себя Федор обнаружил случайно. Работал над эскизом револьвера, протянул руку, чтобы взять карандаш и… задумался. А когда вспомнил, увидел карандаш висящим в воздухе над листком бумаги. Тот словно говорил: «Ты чего, хозяин? Нужен, так возьми».
— Ни хрена себе! — воскликнул Друг. — Это что такое? Раньше было?
— В первый раз вижу, — изумился Федор.
— Полагаю, дело в перстне, — сказал Друг. — Ничего другого не придумаешь. Эта ваша магия-шмагия… О таком я в книжках читал, правда, фантастических. А у вас вот — получи и распишись. Испытаем?
— Да! — кивнул Федор.
Эксперимент проходил дома. Запершись в квартире, Федор поднимал в воздух и перемещал предметы. Получалось не сказать, чтоб просто, но что-то выходило. Мог поднять с пола уроненную вилку или нож, положить их на стол, затворить распахнутую форточку или дверь. А вот открыть не удавалось — лишь толкнуть.
— Бесполезное умение, — заключил Друг. — Уроненную со стола ложку и рукой поднять можно. Дверь закрыть аналогично. Разве винтик за верстак свалится… Не бери до головы — есть так есть. В Осененные не возьмут, а нам не надо. Других дел хватает.
Они нашлись скоро. Не успел Федор разобраться с производством револьверов, как его пригласили на совещание, да еще к начальнику завода. Зайдя в зал заседаний, Федор стушевался: сплошные офицеры! И в каких чинах! Капитаны, подполковники, полковники. Из гражданских только Федор. Заробев, он пристроился в уголке. Ждать пришлось недолго. Отворилась боковая дверь, в зал вошел начальник завода. Его сопровождал адъютант, тащивший завернутый в полотно продолговатый предмет.
— Господа офицеры! — рявкнул один из полковников.
Все вскочили, в том числе и Федор.
— Здравствуйте, господа! — сказал генерал. — Вольно. Предлагаю без чинов. Предстоит серьезный разговор, не до церемоний.
Офицеры сели. Генерал прошел к столу, что стоял напротив зала, где и разместился, сев лицом к подчиненным. Адъютант положил перед ним сверток и размотал укрывавшую ношу полотно. Убрал его, произвел небольшую манипуляцию с предметом и отошел в сторону. По залу словно пролетел ветерок. Перед генералом, опираясь на приклад и сошки, стояло необычное ружье. Заключенный в кожух ствол, массивная ствольная коробка с рукоятью сбоку, магазин сверху.
— Автоматическое ружье Мадсена, — сообщил начальник завода. — Проще говоря, пулемет. Сделан в Дании. Несколько сот их закуплено в Русско-японскую войну. Показал себя неплохо. Есть и недостатки. Патроны приходится покупать за границей — наши не годятся. Приспособить трудно — мешает фланец гильзы. Он же шляпка, рант или закраина. Скорострельностью «максиму» уступает — четыреста пятьдесят выстрелов в минуту. Для чего показываю? Военное министерство собирается объявить конкурс на такое ружье, пригласили нас участвовать. Мы или сделаем свое, или будем выпускать чужое, например, вот это, — генерал указал на пулемет. — Жду от вас соображений, господа.
В зале зашумели. Офицеры оживленно переговаривались, спорили, помогая себе жестами, но высказывать мнение не спешили. Генерал терпеливо ждал. Наконец, устав, хлопнул ладонью по столу.
— У кого есть что сказать?
Ответом стало молчание. Федора будто кто-то в бок толкнул. Он встал.
— Разрешите, ваше превосходительство!
— А-а, наш изобретатель, — улыбнулся генерал. — Специально приказал позвать. Ну, скажи, унтер! А то полковники не спешат.
— Дозвольте глянуть на ружье вблизи?