Дрю нахмурился, взгляд его был скорее смущенным, нежели заинтересованным.
— Зачем вы пытаетесь найти в этом деле больше, чем в нем есть на самом деле? Произошел несчастный случай — такое случается. — Несколько мгновений Мэри ощущала устремленный на нее испытующий взгляд, но не поднимала глаз, уставившись в свою чашку кофе. Ей показалось, что в словах Дрю она уловила те же вопросы, что мучили и ее, но, снова заговорив, Дрю лишь повторил: — Дорогая, это был несчастный случай. Оставим все, как есть. Может быть, вы нам что-нибудь сыграете? — спросил он, протягивая гитару, так что Мэри оставалось либо принять ее, либо отклонить просьбу. — Люси говорила, что у вас потрясающий голос.
Отказавшись от продолжения темы, Мэри отодвинулась от стола, приняла гитару и прошлась по струнам, проверяя лады.
— Ожидалось, что я стану виолончелисткой, — призналась она. — Моя сестра Лизабет играет на скрипке, Аннализа — на флейте. Мама рассчитывала поразить своих друзей тем, что мы будем выступать трио на благотворительных мероприятиях.
— Что же помешало? — поинтересовался Кевин, Вспомнив причину, Мэри улыбнулась с легким оттенком неприязни.
— Мой преподаватель сказал, что смычок у меня ходит по струнам, точно ножовка по железной цепи ограды. После этого я стала пропускать занятия, скрываясь у одного престарелого хиппи, державшего магазин здоровой пищи в квартале от музыкальной школы. Он обычно тусовался с группой «Благодарные покойники». — Мэри выгнула бровь и положила пальцы на струны. — Мама была потрясена, когда узнала, но… оставим все, как есть…
Она взяла аккорд, радуясь, как всегда, изумительному резонансу старой гитары; потом принялась отбивать легкий, знакомый ритм и присоединилась к мелодии своим низким, богатым голосом.
Окончив петь, Мэри минуту растерянно сидела в полном безмолвии, растекшемся по всему притихшему залу. Грохот аплодисментов вернул ее в действительность. Чувствуя неловкость, она слегка округлила глаза и признательно подняла руку, пытаясь вернуть владельцев бара к прерванному разговору.
Кевин выглядел совершенно потрясенным и рассыпался в невероятных комплиментах, что Мэри отнесла к его естественному состоянию. Вокруг Кевина витала атмосфера детской восторженности, ощущения юношеской, не подверженной возрасту наивности. Испытующий взгляд Дрю был более тяжел. Мэри попыталась избавиться от него, потянувшись к чашке кофе и испытывая страстное желание закурить.
— Люси была права, — заявил Кевин. — Вы губили свой талант, вращаясь среди законников.
— Вам необходима аудитория, — сказал Дрю. — Нам бы очень хотелось, чтобы вы играли у нас все время, сколько здесь пробудете. У нас по выходным выступает трио. Скажите, что присоединитесь к ним.
— Я не очень-то люблю мешать другим музыкантам, — поморщилась Мэри. — Но возможно, поговорю с ними.
— Вы уже поговорили, — просиял взглядом зеленых глаз Дрю. — Лично я играю на пианино.
Они дружно рассмеялись, и Мэри удивилась тому, как славно она себя чувствует, проводя время со своими новыми друзьями. Сакраменто, Бред Инрайт и ее семья неожиданно показались ей далеким прошлым, оставшимся где-то за полсвета от нее.
— Мэрили, я надеюсь, это не последняя песня, которую мы услышали в вашем исполнении?
Эван Брайс улыбался Мэри точно давно потерянному другу. Она растянула рот в вежливой светской улыбке и пробормотала что-то банальное. Брайс ей сразу не понравился: отчасти потому, что имел отношение к смерти Люси, и по тому, что трудно было уловить. Она даже не задалась вопросом о причине своей неприязни. За годы работы в органах правосудия инстинкты, связанные с человеческой натурой, обострились у нее в душе до тонкости лезвия бритвы. Она редко тратила время на разбирательство, как работает ее чутье. Просто что-то в действии Брайса по схеме «я-твой-лучший-друг» звучало фальшиво.
Внешне Брайс выглядел почти таким же, каким увидела его Мэри во время первого знакомства: те же ковбойские сапоги, те же джинсы в обтяжку, недвусмысленно демонстрирующие пол Брайса, тот же дорогой ремень из кожи ручной выделки с костяными заклепками, выглядевшими так, будто они были «военными трофеями» с нагрудной цепи воина племени шайенн. Брайс только сменил ковбойку на поэтическую рубашку в тонкую полоску с пышными рукавами. Половина пуговиц на рубашке была расчетливо-небрежно расстегнута. У Мэри сложилось впечатление, что облегающие штаны и открытая грудь были сверхкомпенсацией чего-то… возможно, его роста, а вернее, недостатка оного.
— Я слышал, вы неожиданно стали владелицей недвижимости в нашем райском уголке, — засунув большие пальцы в карманы джинсов, сказал Брайс. В ответ на удивление Мэри он издал довольный смешок: — Боюсь, что это реалии маленького городка. Новости распространяются здесь со скоростью пожарной тревоги. Разумеется, я тут же, можно сказать, навострил уши: владения Люси граничат с моими.
— Да, я знаю.
Именно поэтому она и погибла. Мэри не позволила словам сорваться с языка, хорошо поднаторев в светских любезностях, чтобы проявить подобную бестактность. Кроме того, справедливости ради следует заметить, что не Брайс был тем идиотом с ружьем.
— Означает ли это, что вы присоединитесь к нашей общине? — Всем своим видом Брайс изображал такую искреннюю надежду, что она вряд ли заслуживала доверия. — Или же продадите?
— Сейчас еще рано говорить об этом.
— Разумеется, — слегка наклонив голову, уступая, пробормотал Брайс. — Что ж, если захотите объехать свои владения или окрестности — милости просим, обращайтесь без стеснений. Буду более чем счастлив сопровождать вас.
— Спасибо.
— Чудненькое место! Люси очень уютно там устроилась. Она когда-нибудь рассказывала вам, как стала владелицей фермы?
Во взгляде Брайса появилась странная колючесть. Мэри была не уверена, задает ли Брайс обычный невинный вопрос или же хочет посмотреть, пройдет ли Мэри какой-то тайный тест. Она ответила лишь то, что знала:
— Люси рассказывала, что увидела ранчо, когда проводила здесь отпуск. Потом ей достались какие-то деньги, и она решила его купить.
— Люси была очень удачлива… и очень умна.
В воздухе повисло странное напряжение. Но Брайс тут же улыбнулся.
— Надеюсь, мне доведется снова услышать вас, Мэри.
Вы очень талантливы.
— Спасибо.
Брайс попрощался и вернулся к своей компании. Кевин, стиснув челюсти, уставился в свою чашку. Дрю, опустив глаза, потер пальцем нижнюю губу. Потом взглянул на Мэри, и взгляд его показался почти зловещим в пляшущих тенях каминного огня.
— Брайсу до смерти хочется заполучить эту землю, — тихо произнес Дрю. — Так же, как и Джею Ди Рафферти, к слову сказать. Хотя лишняя сотня акров мало что изменит для и без того поразительных по размеру владений Брайса. Судя по слухам, ему принадлежит восемь тысяч акров.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});