реализовать и сделать так, чтобы это дошло до его преданных зрителей, смотрящих его с самого первого видеоролика на канале, — размышлял великий и неподражаемый ПольДиман, не обращая внимание на боль, холод и усталость, которая искушала его остановится, упасть в снег и просто умереть, чтобы перестать мучится. — Он будет готов ради подписчиков даже на самые рискованные, опасные и безумные поступки, чтобы удивить их и порадовать. Он будет готов на всё, чтобы их сохранить, потому что они — его хлеб, который он зарабатывает. Будет готов на всё, чтобы сохранить свою мотивации следовать в этом направлении дальше, потому что ничто так не мотивирует, как признательность своего творчества другими людьми, которые пожертвуют своим собственным временем, чтобы увидеть то, что создал их любимый автор».
Конечно, размышляя так, Димитрий не брал в расчёт тех блогеров, которые просто забирают время и нечего не дают взамен: ни знаний, ни почвы для того, чтобы задуматься и поразмыслить. Он брал в расчёт только тех, кто благодаря своим видеороликам учит, помогает, мотивирую, расширяет кругозор, предупреждает. Он брал в расчёт только тех, кто несёт за собой смысл, а не просто мусор, который только отнимает время, заставляя раствориться там, в экране телефона или ноутбука, наблюдая, как кто-то выполняет какой-то бессмысленный челлендж, который, на самом деле, только засоряет светлые головы и не даёт пробиться тому, что может действительно научить. Дмитрия это всегда раздражало, когда он видел на подобных, абсолютно бессмысленных видео, направленных только на развлечение, как они собирает миллионы просмотром и сотни тысяч лайков, когда как такие болгары, как когда — то и он, довольствуются едва двумя тысячами просмотров и какими-то сотнями лайков, не способных продвинуть видеоролик в интернет — пространстве, чтобы о нём узнало, как можно больше людей. Дмитрия это просто раздражало и бесило, но ему повезло. Он нашёл свою аудиторию, которая с каждым годом становилась всё больше и больше, тогда как многим другим — нет.
«На что готов я ради подписчиков? Я готов на всё, чтобы сохранить их и чтобы они остались со мной». — И эта была чистейшая правда. Он готов на всё ради своих подписчиков, даже на то, что запрещалось законом, потому что популярность и медийности — как наркотик. Стоит его только распробовать и он будет с тобой до того момента, когда он не расстанется с жизнью. Но Дмитрий для себя решил, что он никогда не переступит закон ради подписчиков, популярности и медийности, о которой так мечтал в детстве и которой добился благодаря миллионному каналу на YouTube и своей музыке, которую он создавал исключительно ради интереса, ни как её не манетизируюя.
Свет от Вифлеемской звезды снова пропал, обрекая мученика на слепое странствие по этой снежной пустыни и давая подобраться Смерти поближе к своему будущему экспонату, который вовсе так не считает. Дмитрий поднял голову вверх и тут же упустил. Его одежда превратилась в настоящий лёд, точно так же, как и стопы, пальцы рук и ног, кости, голени, волосы, щёки, да и вообще всё его тело стало одним сплошным куском льда. А ветер с метелью, точнее с вьюгой всё шёл и шёл, усиливаясь с каждой минутой. Он пытался опрокинуть Дмитрия на снег, но сам Дмитрий этому сопротивлялся, потому что не хотел сдаваться. Сейчас, он продолжал сой путь только на силе воли, которая взяла бразды правления в свои руки. Ветер пытался заставить его упасть и больше никогда не встать, но у него не получалось. Дмитрий остановился на месте, потому что не видел смысла идти. Он не видел звезды, а значит и не видел, смыла продолжать без неё, потому что он будет просто ходить кругами, тратя силы. Он был готов упасть, упасть и больше ни когда не встать. Был готов умереть, чтобы больше не испытывать эти страдания. Он был готов сказать всем своих подписчиком, которых он никогда даже и не видел и скорей всего никогда и не увидит, что они были самыми лучшими, а затем сказать «пока» и просто уйти из этого мира в царство Смерти. Он был готов упасть лицом в снег и умереть, тем самым избавляя себя от нескончаемых мучений, которые он испытывал в данную минуту, и которые он будет испытывать тогда, когда его тело начнёт отогреваться. Он был готов просто сдаться.
Но в последний момент, когда он закрыл глаза, выпрямился для того чтобы потом упасть, его озарил белый свет и он посмотрел туда откуда он исходил. Он исходил с левой стороны от Дмитрия, и он последовал за ним. Дмитрий вновь обрёл смысл для того чтобы продолжать идти. Обрёл надежду, что он дойдёт до конца, а не замёрзнет в этих снегах насмерть. И идя на звезду, вдруг Дмитрию показалось, что через снег и тьму, мелькают тусклые огоньки ниже горизонта, прямо под Вифлеемской звездой. Дмитрий подумал, что это просто обман зрения перед ним, но делая шаг за шагом, эти огоньки становились всё ярче и спустя какое-то время, которое для Дмитрия тянулась очень и очень долго, он оказался на вершине холма, а в низу, в метрах шестистах от него, мелькали огоньки. Это был свет, исходящий от домов, которые были ограждены небольшими заборами, которые утопали в снегу, а из их дымохода поднимался дым, говорящий о том, что в этих домах есть тепло, которое сейчас так было не обходимо для Дмитрия.
Дмитрий, недолго размышляя, а принялся спускаться с этого холма, на котором он стоял. К счастью, холм был не слишком большим и крутым, и та часть, по которой спускался Димитрий, была практически свободна от снега. Дмитрий видел своё спасение в виде этих домов. Он видел своё спасение в этой небольшой деревушки. Он видел новое испытание, которое ему нужно будет преодолеть и остаться в живых, чтобы продолжить это путешествие внутри сна.
Но также, Дмитрий видел в этих домах и Смерть.
Глава 8
Гордыня
В принципе, больших препятствий на пути Яши не было. Всего лишь этот маленький для человека и огромный для волнистого попугая коридор и дверь в комнату, где тревожным сном спит Дмитрий. Но Яша чувствовал, что этот путь для него будет не простым, хотя довольно таки и коротким.
Непростым потому что Яша не видел в темноте. В ванной комнате горел тусклый свет от двух свечей, которые были там всегда и которые Дмитрий постоянно зажигал, когда ложился спать. Это был его личный