запуганная дочь нуждающихся родителей. Ещё раз так мне улыбнёшься – удалю всю челюсть без помощи стоматолога!
На этом конструктивный диалог закончился, началась драка. Лично я полагаю, что в её описании мой друг, мягко говоря, погрешил против истины. Его послушать, так от старого гуля даже обгорелых тапок не должно было остаться… Ибо что, собственно, мог дедушка? Ну, укусить как следует – это да… Грязную безрукавку грузчика гуль действительно изгрыз в клочки. Что ещё? Да, физически он был гораздо сильнее Оболенского, но… ростом ниже, весом меньше, а в знании практических приёмов боевых единоборств вообще оказался сущим котёнком. Мы только в газетах пишем о том, что являемся самой миролюбивой нацией, а вот попробуйте-ка найти хоть одного россиянина, не умеющего показать парочку приёмов… Лев вырос на широких московских улицах, посещал спортивные секции, служил в тогда ещё Советской Армии и мог постоять за себя! Он кидал пожилого Ай-Гуль-агу «броском через бедро» об стену, он бил его в живот ногой ударом «ёка-гери», валил, поймав тощую шею во «французский ключ», наносил апперкот за апперкотом и даже произвёл ущемление икроножной мышцы в партерной борьбе. Джамиля только восхищённо попискивала, глядя на геройские подвиги своего защитника. Злобный гуль был поколочен, исщипан, заломан, оплёван, но по-прежнему голоден и бодр! А вот Оболенский в конце концов, естественно, выдохся… Тут-то старый негодяй и повалил его на пол, поудобнее завернул «сыну греха» руки, глазом опытного кровопийцы примериваясь к его белой шее:
– Всего не съем. Позову гостей, мяса много.
– Чтоб я тебе поперёк глотки встал, каннибал австралийский! – с чувством прохрипел Лев, всё ещё силясь встать. – Чтоб ты моей печенью поперхнулся! Чтоб у тебя от моих окорочков уровень холестерина прогрессировать начал безоглядно! Чтоб…
– Ва-а-х… зачем так говоришь? Старших уважать надо-о-о-о-у!
Конец нравоучительной фразы потонул в грохоте медного таза. Расхрабрившаяся Джамиля изо всех сил ахнула законного мужа по лысой голове (чалму дедуля успешно потерял в драке). На медном днище осталась глубокая вмятина, и он, дребезжа, откатился в угол. Туда же на четвереньках уползла и перепуганная содеянным девушка. Главный гуль только почесал макушку – зримого сотрясения мозгов не последовало.
– Грязная девчонка! Его съем – тобой займусь.
– Только тронь её – загрызу, как мамонта!
– Не грози. Что ты можешь?
Багдадский вор извернулся из последних сил, и… острые клыки, не дотянувшись до шеи, сомкнулись на его плече. Бедный Лев едва не взвыл от дикой боли! Старик удовлетворённо облизал перемазанные кровью губы и противно захихикал:
– Ты ничего не можешь. Шайтан научил меня. Я живу кровью правоверных мусульман. А ты на вкус… ик! ик! ик! ой… ай… ва-а-а-й!
Ай-Гуль-ага неожиданно вытаращил глаза и скатился с Оболенского. Похоже, что дедушку-вампира не вовремя хватил удар или глоток крови пошёл не в то горло. Гуль натуженно хрипел, его словно тошнило, выворачивая наизнанку! Злобное порождение тьмы билось в конвульсиях, царапая ногтями пол, стуча пятками и скуля, как будто неугасимый огонь обжигал его внутренности. Оболенский кое-как, не без помощи девушки, отбуксировался задом в угол, с недоумением наблюдая за происходящим. Ай-Гуль-ага умирал недолго, но мучительно… Его старческое тело, перестав извиваться, вдруг начало прямо на глазах у перепуганных жертв распадаться на куски. Он просто превращался в пепел… Причём ни с того ни с сего, без всякой видимой причины! Когда спустя минуты три на смятом ковре осталась лишь пересыпанная пеплом одежда хозяина дома, Лев и Джамиля позволили себе переглянуться.
– Он умер?
– Судя по всему, да. Я, конечно, не медэксперт, и надо бы посоветоваться со специалистами, но в целом…
– Хвала Аллаху! – Девушка вне себя от радости бросилась покрывать ноги Оболенского поцелуями…
– Джамиля! Ты с ума сошла! Ну… не надо!
– О! – Счастливая вдова страшно смутилась и, дурачась, прикрыла ладошками глаза. – Да ведь ты совсем голый!
– Вай дод… – Лев тоже позабыл, как в пылу борьбы потерял свою набедренную одежонку из козьей шкуры. – Вот видишь, мне и прикрыться нечем, какие уж тут поцелуи… Джамиля! Ты чего это? Джамиля, я не… я… Ой-ё! И как у тебя это так получается… Но почему же всё время ты… Ну-ка, что у нас там за пуговки? И вот тут еще… ага… и здесь… Джамиля, ты – чудо! Оу-у-у!.. Солнышко моё, пожалуй, я всё-таки прощу этого гада Насреддина…
* * *
Ну, всё! Целую ниже…
Подпись – твой Серёжа.
Популярная песенка
Не ждите от меня сладострастных описаний этой ночи! Мой друг женат, его супруга – милейшая женщина, зачем усложнять жизнь двум хорошим людям?! Тем более что происходило всё где-то в мифическом сказочном пространстве, в неизвестном измерении, когда и сам Лев себя толком не осознавал и не помнил. Он пребывал в коме и лежал в московской клинике, как говорится – взятки гладки. А уж чем занимался в это время его двойник (тень? дух? альтер эго?), думаю, никого не касается… Сам Оболенский рассказывал о Джамиле с оттенком романтической ностальгии в голосе. Она была игрива, умна, изумительно сложена и… (долгий вздох мужской сентиментальности!) имела такие маленькие розовые ушки, которые хотелось целовать и целовать ежеминутно. По тогдашним законам ислама молодая вдова не могла наследовать имущество мужа, не имея от него детей. В крайнем случае нужно было заплатить и доказать муфтию непреложный факт беременности… Ей это удалось. Девушка умела постоять за себя, а в доме оказалось достаточно золота, чтобы вопрос о странной смерти мужа отпал сам собой. Не буду врать, чем и где посодействовал Багдадский вор – Лев Оболенский, но о Джамиле он всегда отзывался уважительно и нежно, как о самом преданном друге. Она же неустанно молила Аллаха, чтобы тот уберёг её тайного возлюбленного от стражников эмира. Впрочем, всё это уже детали, насколько лишние, настолько же и нескромные. Думаю, гораздо больше вас волнует факт неожиданной гибели Ай-Гуль-аги. Да, не всё так просто… Мне тоже не один день