Читать интересную книгу Сад Иеронима Босха - Тим Скоренко

Теперь вы понимаете, что я хочу показать вам. Я хочу, чтобы до вас наконец дошло: идолы, которых вам навязывают, — это чушь. Уна Ралти остаётся шлюхой, остаётся женщиной — кем угодно, но она никогда не станет святой. Она никогда не станет ни богиней, ни даже отблеском Мессии. Но у неё есть другой козырь. Она — его женщина.

Это самое важное, что только может быть. Весь этот грёбаный мир построен только на одном — на любви. Всё сплетается в один узел — в любовь. Всё, до единой нити. И эта любовь движет миром.

У Тинто Брасса в фильме «Миранда» мужчина показывает на женщину, сидящую напротив, ножом и говорит: вот эта штука вращает мир. Вот эта штука между женских ног.

Отчасти он прав.

Но всё-таки миром правит любовь. Даже миром Джереми Л. Смита.

Комментарий Марко Пьяццола, кардинала Всемирной Святой Церкви Джереми Л. Смита, 28 ноября 2… года.

Я уже упоминал это ранее, но не могу не повториться. Всевозможные метафоры из кинофильмов, мультипликационных фильмов, книг и анекдотов демонстрируют бедность внутреннего мира автора. Возможно, автор хотел продемонстрировать (со свойственной ему категоричностью) скудость внутреннего мира читателя, но получилось ровно наоборот.

Рассуждения о человеке, которому вечно чего-то не хватает, изобилуют дырами в логике: чувствуется невысокий уровень эрудиции автора в области философии и психологии при необъяснимом желании казаться в этих вопросах профессионалом.

Я не могу счесть себя знатоком женской натуры, но, насколько я понимаю, женщина не всегда «может», а то, что с утра женщина кажется красивой, вовсе не означает любовь. Судя по всему, большинство постулатов в этой главе автор документа базировал на своём ограниченном опыте, даже не допуская того, что люди могут быть совершенно разными. Утверждение всех мужчин в качестве похотливых свиней есть не более чем оскорбление, брошенное не только служителям Всемирной Церкви, но и мужскому полу как таковому.

История о мифическом любовнике Уны Ралти, погибшем в автокатастрофе, есть расхожая «байка», популярная среди девочек пубертатного периода (когда я учился в школе и не помышлял о церковной карьере, я слышал её неоднократно). Главная несуразность данной главы — это сама характеристика Уны Ралти. Уже в первой главе она была представлена распутной женщиной, но данная часть текста бросает в её сторону столь возмутительные обвинения, что мне становится скорее смешно, нежели противно. Думаю, не стоит Вам напоминать о праведной и героической жизни Уны Ралти, о её трагической смерти в родах, обо всех деяниях, повлекших её канонизацию.

Возникает невольный вопрос: неужели автор не видел ни одного праведника в окружении Джереми Л. Смита? Это не меньший максимализм, чем каждое отдельное утверждение, встреченное мной в тексте документа.

Вопросы сексуальных отношений в монашеской среде, описанные в главе, категорически не подлежат огласке. К сожалению, должен признать, что даже Всемирная Церковь, а точнее, отдельные её представители грешат этим. Но подобные дела сурово наказываются, а не публикуются на потребу общественности.

Наконец, совершенно неестественно построены диалоги между Уной Ралти и Св. Лючио. Неужели умудрённый годами службы кардинал позволил бы показать собственное непонимание ситуации случайной девушке, какой тут представлена Св. Уна? Это в который раз подтверждает полное несоответствие текста реальным событиям и указывает на срочную необходимость его уничтожения.

6. ДРЕССИРОВКА

Кстати, я кое о чём забыл. Я пропустил пять лет. Это большой срок. За такой срок из любого куска дерьма можно сделать человека. Или наоборот — из человека сделать кусок дерьма. В целом, это равноценные варианты.

Надо восполнить пробел. Дело в том, что Джереми попал в руки священникам одним человеком, а стал совершенно другим. О первом из них я вам уже рассказывал. Но он изменился. Трудно сказать, к лучшему или к худшему. Может быть, мелкий сопливый мудак принёс бы в этот мир гораздо меньше зла, чем благородный Мессия. Мы не вправе судить.

Джереми научился говорить без деревенского американского акцента, бегло читать, более или менее красиво выражаться и вести себя в обществе. Это было непросто. Если вы спросите кардинала Спирокки, как ему это далось, он закатит глаза и ничего не ответит. Потому что в какой-то мере проще было перевернуть мир вверх тормашками, чем обучить Джереми Л. Смита.

Вы уже знаете почти всё, что происходило с Джереми потом, после его превращения в Мессию. Вы знаете почти всё, что было до этого. Но остаётся одно — сам процесс.

Процесс часто бывает важнее результата. Например, в сексе. Иногда вы ставите во главу угла результат — когда хотите завести ребёнка. Но чаще — процесс, потому что он доставляет удовольствие. Или, например, коллекционирование. Вы никогда не соберёте все марки в мире. Или все монеты. Но сам процесс собирания — это кайф.

Здесь — иначе. Здесь всё делалось только ради результата. Процесс был мучением для ученика и учителей. Потому что приучить свинью быть выше человека — задача не для средних умов и способностей. Впрочем, Ватикан мог позволить себе лучших педагогов. От психолога до логопеда — все трудились на результат. И тот превзошёл все ожидания, хотя к этому не были готовы. Просто учителя не смогли остановиться на достигнутом.

Всё началось в тот момент, когда целая делегация появилась в полицейском участке, чтобы забрать Джереми с собой. Сначала, ни в чём не разобравшись, его бросили в обезьянник, в камеру предварительного заключения. Возможно, лучше бы он там и оставался. Полицейские волокли его под руки, а он глупо улыбался проносящимся мимо камерам. Вы, конечно, помните эти кадры. Их показывали по всем телеканалам. Но их никогда не повторяли. Они остались только у тех, кто случайно записал на видео трансляцию похорон. Впрочем, многие записали. И кассеты разошлись. Теперь вы можете найти у знакомых фильм о позоре Мессии. О его реальном лице. О его кривой улыбке с редкими зубами. Вы видели кадры, на которых Джереми Л. Смита заталкивают в автомобиль, а на его лохматой голове лежит огромная лапища полицейского. Последнее, что вы видели, — это башка Джереми за решётчатым окном полицейской машины.

Да, Джереми сидел в обезьяннике, когда появилась делегация из Ватикана. Её сопровождали серые люди кардинала Спирокки. Священнослужители вошли в комиссариат, как в королевский дворец, — старые и величественные, в красных развевающихся мантиях. Толпящиеся вокруг репортёры были в восторге. Фотографии кардиналов, посещающих полицейское управление, сделаешь не каждый день. Папарацци носились вокруг как угорелые. Некоторые пытались прорваться внутрь, но получили твёрдый отпор. В целом, вы помните всё это. Но вы не знаете, что происходило внутри.

Когда кардинал Спирокки подошёл к решётке, Джереми Л. Смит снял штаны и показал ему задницу. Все остальные сидящие в обезьяннике молчали. Они смотрели на кардиналов и их охрану во все глаза. Высокий негр в джинсовой безрукавке сжимал прутья решётки, и по его щекам текли слёзы. Он не видел ничего из происходившего на площади. Но перед ним были высокопоставленные служители Церкви, к которой он принадлежал. Этого было достаточно. Он ещё не знал, что рядом с ним — Мессия.

Вы видели этого негра по телевизору. Его зовут Микеле Обала. Его мать была итальянкой, а отец — эфиопом. Конечно, он ничего не сказал про задницу. Зато он написал книгу о своём знакомстве с Джереми Л. Смитом. Разумеется, она полна стандартных фраз про божественное откровение, про свет, исходящий от Мессии. Но всё это бред. Он никому не рассказал о том, что на самом деле произошло в обезьяннике. В действительности, когда Джереми втолкнули в дверь, к нему подошёл Марко Карпацци. Жизнь Марко всегда делилась на две части. Одну он проводил в тюрьме, а другую — в тренажёрном зале. Впрочем, он и в тюрьме не терял времени даром. Марко не был голубым. В тюрьме не бывает голубых. Просто таким, как он, достаточно того, что вы — человек. И Марко сразу схватил Джереми за задницу.

Он подтащил Джереми к скамье и спустил штаны. Остальные смотрели на Марко со страхом, потому что он мог убить любого одной левой. Он достал член и потряс им у лица Джереми. Тогда Джереми вытряхнул из рукава нож и одним движением отхватил Марко его огромный агрегат и половину мошонки.

У Джереми всегда было при себе оружие. Ножи, заточки, лезвия. Когда кидают в обезьянник, не слишком-то внимательно обыскивают. Его ощупали, похлопали по бёдрам. Но о небольшом ноже, пристёгнутом к запястью, никто не догадался. И Джереми воспользовался им по назначению. Как ни странно, он никогда не убивал людей. Калечил не раз. Но убивать — нет. Джереми не знал, что такое ярость, исступление. У него было линейное мышление: бьют — нужно отбить. Ударили — нужно ответить. Всё дерьмо, которое он делал, совершалось сознательно. Состояние аффекта — это не про Джереми, нет.