Мужчины существа ненадежные.
— Ага, ну да, ты-то знаешь, что мы не можем все встречаться с профессиональными спортсменами, — я драматично уронила руку на грудь. — Я могла бы бегать марафоны и все равно никогда не превзойти атлетизм Криса.
— Похоже, вон те двое уже заканчивают, — сказала я, указывая на двух парней среднего возраста, сидевших у бара и доставших свои бумажники. Мы быстро заняли их стулья, как только те освободились, не обращая внимания на целую толпу завсегдатаев, которые требовали, чтобы им освежили их напитки. — И вот уже в сотый раз я повторю, что мы с Крисом не встречаемся.
Пенни улыбнулась.
— Я так рада, что ты заговорила об этом.
Я усмехнулась.
— Я ничего такого не…
— Подожди, пожалуйста, — она подняла палец, а потом перегнулась через липкую деревянную столешницу, предоставляя погруженному в работу бармену потрясающий вид на свое декольте, и заказала нам по коктейлю. Снова посмотрев на меня, Пенни перебросила волосы через плечо и сказала: — Итак, на чем мы остановились?
— На том, что запрещено обсуждать Криса Лалонда.
— Слишком поздно — ты сама начала это, — сказала она. — Но я подожду, пока нам не принесут нашу выпивку, чтобы обсудить твою личную жизнь, о той, которая соответствует тридцатилетним. «Секс в Большом Городе» — это точно для нас.
Как будто по команде бармен поставил перед нами два коктейля, дополнив их долькой лимона. Отлично. Я отхлебнула вязкую сладкую жидкость, резкий привкус алкоголя обжег мне горло, и я сказала:
— Я не хочу говорить о Крисе Лалонде.
— Тогда мы можем поговорить об Эвелин. Выбирай, — Пенни пожала плечами и сделала три больших глотка своего коктейля.
— Что насчет моей матери?
— Ну, для начала то, как ты справилась с тем, что она разбила миску, принадлежавшую Ревень.
— Я не хотела выходить из себя, — ответила я, чувствуя желание обороняться от ее тона.
— Дело не в том, что ты потеряла терпение, Хейзел. Все дело в том факте, что ты отказываешься признавать то, что ты точно такая же как Эвелин, когда дело касается того, что тебе нужно защитить саму себя. Твой механизм схож, но немного отличен, однако основная задача та же самая, — она посмотрела на меня так, как будто я была еще более хрупкой, чем стекло. — Эвелин редко покидает свой дом, потому что если она делает это, то что-то может пойти не так и она боится все испортить. Но ты тоже не будешь уклоняться от собственного уклада по тем же самым причинам, Хейзел. Твоя тюрьма возможно и крупнее, но тем не менее она сооружена твоими же собственными руками. Тебе нужно понять: все, что не поддается контролю, не всегда имеет под собой что-то плохое.
Пенни произнесла это так, как будто я была нерешительным, дрожащим чихуахуа, которая очень сильно боялась покинуть свое безопасное укрытие. Как будто я никогда не делала или не переживала нечто значимое. Но я окончила колледж, путешествовала в разные уголки мира, приобрела недорогие апартаменты на самом верхнем этаже и построила собственный маленький бизнес с нуля. Это сравнение просто не имело смысла. Во мне не было ничего от моей матери — и я само собой не страдала от аналогичных проблем.
— В любом случае Эвелин была права, — продолжила она. — Тебе было бы неплохо немного расслабиться, попробовать разные штучки, которые находятся за пределами зоны твоего комфорта, немного пожить.
— Мне не нужно «немного пожить». У меня очень насыщенная полноценная жизнь, — проговорила я, наблюдая за тем, как капельки конденсата стекают по краям моего стакана.
— Как и у собак, которых мы спасаем. Мы привозим их, дрожащими и напуганными, и с нашей помощью они успокаиваются, находят свою точку опоры и учатся доверять. Но щенкам не весело в стенах приюта. Они находят это, когда делают первые нетвердые шаги по ту сторону, двигаясь к чему-то большему. Поэтому нет, Хейзел, — сказала она, качая головой, прежде чем допить свой напиток. — То, что у тебя есть, это очень безопасная, предсказуемая жизнь.
— Это несправедливо, — скрестив руки на груди, я отвела взгляд, рассматривая группу девушек-студенток и парней из братства, все одетые в одежду с греческими символами, веселящиеся и флиртующие около бильярдных столов, а потом снова посмотрела на Пенни.
— Это не так? Ладно, я расскажу, как пройдет сегодняшний вечер. Ты ограничишься двумя бокалами мартини. Почему двумя? Потому что три означает, что ты не сможешь вести автомобиль, а ты не будешь звонить в Uber, потому что, боже упаси, если кто-то тебе неизвестный выяснит твой адрес, — сказала она, выгибая бровь, и тем самым давая мне возможность возразить ей. — Поэтому ты выпьешь два своих коктейля очень медленно, словно это тягучая патока, а потом оставишь меня здесь, чтобы я подцепила какого-нибудь придурка и что-то натворила, в чем ты могла бы принять полноценное участие, но ты этого делать не будешь.
Я открыла рот, чтобы возразить, но она подняла руку, чтобы я молчала, будучи уже в ударе, продолжила.
— Ты придешь домой, переоденешься в одну из тех потрепанных пижам, которые я пыталась выбросить бесчисленное количество раз из-за того, что они дырявые, включишь ТВ-шоу «the Property Brothers» по телевизору, съешь целую пинту мороженого «Ben & Jerry’s» и в одиннадцать завалишься спать, потому что тогда сможешь встать рано утром на следующий день для того, чтобы привести в порядок приют, прежде чем проделаешь все тоже самое заново, — наконец закончила она. — Скажи мне, в какой части я ошиблась?
— Я предпочитаю джелато, — сказала я, ненавидя себя за то, что вела себя как капризный ребенок.
Пенни фыркнула.
— Ах, да, ну конечно, как я могла забыть тот случай с вишневым «Cherry Garcia» производства «Phish Food» четыре года назад? Ты купила одну пинту не маркированного мороженого от «Ben & Jerry’s» и навсегда отказалась от этого лейбла.
— Ты не можешь осуждать меня, — сказала я. — Это явно было не тем, что я хотела, ожидала или за что заплатила.
— Именно это фактически подводит итог для твоей жизненной философии: один удар, и ты все игры. Ты отказываешься от того, чтобы двигаться с места, и не даешь людям права на ошибку. Что полностью лишило тебя возможности иметь настоящие отношения. кроме как со мной, Эвелин, твоим дядей и собак в приюте.
— За исключением того, что я уже испытала эти «настоящие отношения», о которых ты говоришь, и к чему это меня привело, Пенни? Каждый парень, с которым я встречалась, оказывался мошенником.
Она кивнула, как будто соглашаясь со мной в этом вопросе.
— Я согласна с тобой, что