- Включи музыку, - следует приказ.
Чемодан выхватывают из моих пальцев.
Проклятье. Даже не успеваю услышать, как мужчина оказался рядом. Пол поглощает звук его шагов напрочь.
- Что? – роняю сдавленно.
- Если хочешь помочь, включи музыку, - повторяет невозмутимо. – Он будет орать. Очень громко. Лучше нам будут долбать мозги за вечеринку, чем за пытки.
Послушно киваю и отправляюсь выполнять распоряжение.
- Тебе есть куда уйти? – в спину бьет вкрадчивый вопрос.
- Я… да, - поворачиваюсь, нервно веду плечами. – Живу рядом, но я бы не хотела уходить. Вдруг вам понадобится помощь. Или… ну мало ли.
По всему его виду понятно, моя помощь точно не нужна. Справится самостоятельно. Только я в любом случае не стану бросать Татарина. Жуткий тип не особо внушает доверие. Пусть они и друзья, лучше подстраховаться.
- Удачи, беглянка, - заключает мужчина и удаляется к раненному, раскладывает чемодан на одном из стульев, извлекает оттуда несколько серебристых кейсов, открывает их, раскладывает ампулы, шприцы, сверкающие предметы.
Внутри зарождается очередной приступ паники. Беглянка. Почему он назвал меня именно так? Почему изменил манеру общения, как только увидел? Перестал материться. Просто совпадение или все совсем не случайно? Что за чертовщина?
Включаю музыку, повышаю громкость. Буквально через пару минут начинается реальный ад. Татарин приходит в сознание. Не вижу, но слышу даже через тяжелый рок. Вопли и правда дикие. Ставлю динамики на максимум, трусливо прячусь в дальней комнате, сжимаюсь в комок и не отваживаюсь выйти.
Разве нельзя сделать анестезию? Бред. Зачем издеваться над человеком?
Господи. Хоть бы он выжил. Пожалуйста, пусть выживет.
Что за сволочь такое сотворила? Амир не мог. Нет, не его метод. Яд, отравление. Все это совсем на него не похоже.
Мне кажется, я могу различить крики даже через музыку. Бесполезно зажимать ладонями уши. Или я себя накручиваю? Бурное воображение подводит. Нет, нет, все нормально. Татарин сильный. Справится, преодолеет все. Ну и его странный товарищ явно спец в таких вопросах.
Время пробегает незаметно. Час. Два. Три. Просто цифры сменяются. Наблюдаю за этим, будто со стороны. Привыкаю постепенно. Прохаживаюсь по комнате, отправляюсь в ванную, умываюсь холодной водой.
В итоге выхожу из своего укрытия. Не могу ждать и тупо бездействовать. Тело требует действий.
Много крови. Это первое, что отмечаю, заглянув за дверь. Проклятье, видимо, начинаю привыкать к подобным зрелищам. Хватило предыдущего опыта с похищением. Теперь меня трудно впечатлить.
- Оклемается, - обещает Резник с кривой ухмылкой. – Можешь вырубать музло.
Отключаю стерео-систему.
- А пожрать есть? – хриплый вопрос заставляет подскочить на месте.
Дьявол. Он подкрадывается как самый настоящий дьявол.
- Сейчас принесу, - киваю и отворачиваюсь.
Очень стараюсь не смотреть на его руки. Столько крови. Перед глазами багровая пелена расстилается. Запах ржавчины делает свое, меня все же начинает мутить. Пробую увести мысли в другом направлении.
- Я не мог вколоть обезболивающее, - продолжает Резник. – Непонятно, каким ядом обработали нож, которым резали Татарина. Нельзя смешивать препараты.
- Но теперь все нормально? – уточняю. – Вы сказали, «оклемается». Значит, нормально? Критичный момент прошел?
- Прогноз такой.
Звучит не слишком оптимистично, однако я решаю не приставать с вопросами. Наверное, больше сделать нельзя. Ну я точно больше не смогу сделать при всем своем желании.
- Боишься ебаря потерять? – интересуется резко.
- Нет, - бросаю моментально, от таких заявлений аж передергивает. – Мы не… можете не верить, но мы просто друзья. Хорошие друзья, вот и все.
- Ха, это мы друзья, - усмехается во весь рот, демонстрируя голливудскую улыбку. – А тебя он должен в хвост и в гриву драть.
- Это ваше личное оценочное суждение, - кривлюсь.
- Круто завернула, - хмыкает и мрачнеет. – Раз так складно поешь, поясни, по какой еще причине мужик будет прятать бабу, которую ищет Амир Дудаев? Ебешься улетно, раз за трах с тобой не жалко сдохнуть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Амир вас убьёт, - говорю я, стараясь сохранять максимальное хладнокровие и скрыть настоящие эмоции. - Награду будет трудно потратить. Вряд ли успеете. Если выдадите нас, то мало что с этого получите.
- Складно, - замечает Резник.
- Что?
- Складно заряжаешь, - приближается вплотную, обходит меня по кругу и останавливается, глядя в глаза. - Скажи-ка, когда Татарин успел тебя обрюхатить?
- Вы о чем сейчас? - жилы стынут от его вопроса, пробую тянуть время на автомате, только вряд ли от этого выиграю в итоге.
- Когда мой дружбан заделал тебе ребёнка? - холодная усмешка реально пугает.
- Я понятия не имею про...
- Третий месяц. Нет. Второй, - щурится и выносит вердикт. - Максимум два месяца плюс семнадцать дней. Даже не думай заливать. Не выношу враньё.
- Это не ваше дело.
Черт. Как он догадался? Откуда узнал про ребёнка? У него что аппарат УЗИ вместо глаз? Живота почти нет. Как я себя выдала? Когда живот прикрыла? Но это ведь обычный жест. Инстинкт, привычка.
- Татарин в курсе? - интересуется хмуро.
Ничего не отвечаю. Но кажется, он читает мысли по выражению лица. Понимает истину безошибочно.
- Чем ты его проняла?
- Хватит, - поджимаю губы.
- Ради чего он так рискует? Прихватил чужую бабу с ребёнком. Не похоже на него. Не узнаю прямо. Крайне тупой поступок.
- Оставьте в покое меня и моего ребёнка, - выпаливаю.
- Я оставлю, - мрачнеет. - А Дудаев? Не думаю, что глава клана так легко и просто от наследника откажется. Или он ещё не воткнул, что ты брюхатая удрала?
Отлично. Этот жуткий тип все выяснил. По глазам прочёл? Или сам Татарин в бреду проболтался? Вздыхаю и отворачиваюсь.
Мне надо лучше скрывать эмоции. Надо научиться удерживать непроницаемое выражение лица. Пока что получается паршиво, откровенно провально.
- Давайте обсудим лечение, - заявляю твёрдо. - Других общих тем у нас нет.
- Послать бы тебя, вышвырнуть отсюда, - протягивает и кривится, впервые за все время показывает эмоции. - Но Татарин по ходу против будет. Прикипел. Да и уход ему нужен. А мне некогда нянькой трудиться.
- Что нужно делать?
- Уколы.
- Я не... никогда их прежде не делала, - бормочу взволнованно. - У меня нет опыта. Никакой практики. Вдруг я случайно...
- Я покажу, - обрывает. - Это очень просто. Даже ты поймёшь.
Он вымывает руки, после устраивает мастер-класс по уколам, показывает на практике. Дальше набрасывает на листке схему лечения. Какой препарат и когда необходимо вводить. Названия веществ закодированы. «Зелёный», «синий» и «сперма». Последний пункт относится к мутной белесой жидкости. Именно таким образом инъекции обозначаются. Оригинальный подход. Черта с два забудешь.
- Действуй чётко по времени, - говорит Резник. - Перепутаешь - он сдохнет. Может и нет. Может пронесёт. Но шанс откинуться высокий. На перевязки я заезжать буду. Сама под бинты не лезь.
Киваю. Понимаю, что от переводов надо отказаться и обязательно стоит расставить уведомления об уколах на таймер. Тут важно успеть в требуемый момент. Медлить опасно. Нужно действовать по инструкции.
Резник больше не вспоминает об Амире и не заводит беседу о ребёнке. Вероятно, он прощупал меня, переживая насчёт своего друга, и либо остался доволен проверкой, либо решил отложить этот процесс до лучших времён. Я ему не нравлюсь. Раздражаю его. Но мужчина не собирается выдавать нас, а это и есть главное. На остальное мне наплевать, пусть хоть дротики в мое фото бросает. Хотя этот человек подобной забавой не ограничится. Если кто-то будет сильно его бесить, то получит взрывную реакцию. Такой здоровяк зашибет и не заметит. Он уступает Амиру по габаритам. Ниже ростом. Плечи более узкие, если сравнить. Однако от него веет неприкрытой угрозой, чудовищной силой. Тянет отойти на безопасное расстояние, установить строгую дистанцию. Особенно страшат и отталкивают голубые глаза. Бесчувственные. Пустые. Глаза мертвеца.