Читать интересную книгу "Личный интерес - Ольга Вечная"

двумя белыми рубашками.

Они обе старые!

— Я сделаю тебе какао, кофе вы и так на работе много дуете!

Внимание родителей к моей личной жизни значительно усилилось после появления той самой личной жизни. И даже Коля, который всегда был занят собой, стал притворяться строгим братом.

Я беру из шкафа серый костюм и рубашку номер один.

Наверное, как женщине, мне было бы приятно, если бы Савелий любовался мною даже на заседании. Вспоминаю тепло его рук. Как сидела на кровати обнаженная, лишь в белых гостиничных простынях. Он вел костяшками пальцев вдоль спины, очерчивая позвонки один за другим. Прижимался губами к пылающей коже....

Зябко обнимаю себя за плечи.

Хочется быть эффектной, но у меня просто нет на это средств. Я отдала кругленькую сумму электрикам, причем часть заняла у папы, и теперь на мели. Поскорее переехать — главная цель. Да и как-то же Савелий умудрился рассмотреть мою талию еще при первой встрече через старомодные тряпки. Я не могу измениться по щелчку пальцев.

— Уже восемь доходит, а ты не причесанная, — ворчит мама. — Саша-а-а!

— Мама, я все контролирую! Пожалуйста.

— Какао остывает!

Слышен голос папы:

— Во сколько она вчера явилась?

— Почти в двенадцать, и это притом, что сегодня у нее день заседаний.

— Как бы во что-нибудь не вляпалась.

— Я проснулась и потом ворочалась до двух, сна больше не было.

— Интересные дела творятся. Может, за ней проследить? — это уже Коля.

Я закрываю глаза. Интересно, сколько стоит мой «солярис»? Буду пользоваться метро, ничего страшного. Если хватит денег, чтобы хотя бы въехать, продам машину.

Родным не нравится, что я встречаюсь с парнем ночами. Не нравится, что не знакомлю с ним. Они... беспокоятся. И есть из-за чего: я нарушаю все мыслимые правила и ни к чему хорошему эта связь не приведет. Но я решила продолжать. Потому что жизнь — сложная штука. А еще потому, что Савелий фантастически пахнет.

— Тревожат меня эти ночные гулянки неизвестно с кем, — говорит мама отцу, но так, чтобы я услышала. — Почему она не называет имя? Ничего не рассказывает? Цветы эти... Ты вообще знаешь, сколько они стоят?

Знает, конечно, они уже обсудили букет на сто пятьдесят раз.

Возьму кофе и сэндвич по дороге. Я быстро одеваюсь, подкрашиваю глаза по заветам богини Маргариты и мчу на работу.

* * *

Обычно я не порю горячку и перед важными решениями тщательно взвешиваю последствия. Именно так поступаю и сейчас, но время идет, а легче не становится. Один вид Дождикова катком раскатывает. Его уверенность в себе, его радость!

В общем, я всерьез размышляю о смене работы.

Начинать с нуля страшно. У меня ипотека, мечта о переезде. Папа болеет и не может постоянно поддерживать материально. Коля пашет на двух работах, лезть в его семью со своими проблемами — преступление.

Поэтому надо справиться самой.

Дождиков вступит в должность не раньше чем через два месяца. Пока подпишут, пока назначат, пока оформят. Песня долгая. У меня есть время, чтобы подстелить соломку. Потому что с ним я работать не буду.

Мы приезжаем теперь в одно и то же время. Каждое утро я вижу их пару, выходящую из машины. Дождиков зачем-то сверлит меня глазами, а я лишь сухо киваю и уношусь как ветер, дабы не слушать насмешки.

Не могу.

Просто не буду, и всё. Да и с Савенко как прежде не получается.

Глава 23

На парковке у арбитража я поскорее устраиваю «солярис» в привычном месте в тени раскидистого тополя. Китаец Ильи уже заруливает следом, рядом со мной пусто, и надо спешить. Не теряя времени, я покидаю машину.

Вылетаю с парковки и едва не врезаюсь в Синицына! Молодой пристав, сверкая улыбкой, протягивает стаканчик с моим именем. Я немного запыхалась и не сразу понимаю, что происходит.

— Доброе утро, Александра Дмитриевна! Ваш кофе. Все как вы любите! И пончик.

— О, спасибо. Неожиданно. Давно вас.... не было видно.

— Вообще-то всю прошлую неделю я вас караулил с восьми. К вашему появлению кофе успевал остыть, и приходилось пить его самому.

Вот, значит, как. Это довольно мило. Хотя и не слишком уместно.

— Вы всю зарплату решили потратить на кофе для меня? — отшучиваюсь я, но презент принимаю.

Синицын, немало смутившись, пожимает плечами. Мы вместе поднимаемся по ступенькам и заходим в здание суда.

Внимание пристава, безусловно, породит новую волну слухов, но теперь они меня мало беспокоят. Что подумают другие — не имеет значения. Потому что правда намного, намного ужаснее.

Я каждый день сплю с Адвокатом дьявола!

И сегодня он будет здесь. Чувствую, как покалывает кончики пальцев. Черт, всего неделя, а я уже так сильно в него вляпалась.

— Александра Дмитриевна, мне приятно вас угостить и.... — Синицын внезапно замолкает, как будто собирался что-то добавить, но в последний момент передумал.

Я вопросительно приподнимаю брови.

— Смелее. Я не судья, не нужно бояться. Говорите свободно.

— Я не боюсь. Просто вы.... Фух! Я желаю вам очень-очень хорошего дня!

Он уносится в сторону лестницы, я же говорю вслед: «И вам» — и не спеша здороваюсь с охранниками.

Время без трех минут девять. Не опоздала.

Атмосфера в кабинете натянутая. Мы не ругаемся, Боже упаси, не спорим даже, просто стало неуютно. Одно радует — получившая втык Кристина третью неделю не пропускает заседания, и я избавлена от необходимости делать ее работу.

Савенко, шествуя мимо, бросает взгляд на мой завтрак. Неудовольствие исходит от нее волнами, и я немного сутулюсь.

— Саша, у нас вторым заседанием «ОливСтрой», я хочу, чтобы ты присутствовала. Обе стороны нацелены на цирк, мне нужна моральная поддержка.

— Хорошо, — соглашаюсь, отбивая пальцами по клавиатуре.

— Ты все подготовила?

— В процессе, но я успеваю.

— Спасибо.

— Не за что.

Уже у двери кабинета Савенко оборачивается:

— Пока есть полчаса, сможешь купить мне кофе? Покрепче. Соседи уехали в отпуск, а их взрослые дети устроили балаган, я совсем не выспалась.

В комнате становится жарче.

Кофеин сегодня — краеугольный камень, хотя дело не в нем, разумеется. В заботе: я завтракаю и ей не предложила.

— У меня, к сожалению, нет времени.

Мгновение оглушительной тишины.

— Прости, не расслышала.

Осторожно поднимаю глаза. Пауза между нами висит чуть дольше, чем можно вынести.

— Я не успею подготовиться