Однако голосование 31 октября показало, что они заблуждались. Ющенко ненамного опередил Януковича, но оба набрали менее 40 %. Потребовался второй тур выборов. Он был назначен на воскресенье, 21 ноября.
Во втором раунде экзит-полл, оплаченный западными посольствами, показал, что Ющенко на 11 % опережает своего соперника. Но официальные результаты дали премьер-министру перевес в 3 %. Западные наблюдатели осудили результаты выборов и заявили, что в поддержку Януковича был задействован административный ресурс. Руководитель кампании Ющенко Олег Рыбачук вспоминает: «Я голосовал на небольшом избирательном участке в центре Киева. Там всегда голосует мало народа, но в день этих выборов вдруг возникла целая очередь людей с открепительными талонами, которые приехали из Донецкой области [главный регион Януковича]. Их было больше, чем киевлян, пришедших на свой собственный избирательный участок!»
Фальсификация была столь очевидна, что сторонники Ющенко начали стекаться на площадь Независимости (известную как Майдан) в центре Киева. Они стали разбивать палаточный лагерь, собираясь оставаться там, пока не будут пересмотрены результаты. Цветом революции стал оранжевый. Его предпочли желто-голубым цветам украинского флага, чтобы избежать националистического подтекста. В течение недели в акциях приняли участие миллион человек, которые взяли в осаду правительственные здания.
Тем не менее Владимир Путин немедленно позвонил Януковичу и поздравил его. «Это была острая борьба, — сказал он, — но борьба открытая и честная, и ваша победа убедительная». Помимо слова «острая», все остальные прилагательные крайне далеки от истины. Кто-то, проявив снисходительность, может напомнить, что Путин в это время находился в Бразилии и мог быть не совсем в курсе. Но что тогда сообщали ему его советники? Глеб Павловский говорит, что это была сознательная попытка Путина бросить вызов Западу в «международной борьбе», как он это назвал, за результаты выборов. «Поздравления послужили политическим сигналом. Началась борьба за признание результатов выборов, и Путин принял в ней участие. В итоге Россия проиграла, но если бы она выиграла, результат был бы иным».
Президент Кучма оказался парализован. Его столица стала местом крупнейшего проявления народной воли, которого Европа не видела после падения коммунизма. Он не рассматривал всерьез идею применения силы для разгона демонстрантов, надеясь, что минусовые температуры на улице постепенно вынудят их разойтись. Они же остались на площади, продолжая при этом вести себя исключительно миролюбиво и избегая провоцировать насильственные действия. В ночь с 22 на 23 ноября Кучма по телефону обратился к президенту Польши Квасьневскому за советом. «Он сильно нервничал, — вспоминает Квасьневский, — и только повторял: “Я не допущу кровопролития”, — два или три раза. Он попросил меня прилететь в Киев. Я сказал — сейчас середина ночи, я подумаю об этом утром»7.
Утром Квасьневский позвонил Тони Блэру. Глава администрации Блэра Джонатан Пауэлл вспоминает: «Он упрашивал Тони полететь с ним в Киев. Тони колебался, зная навязчивую идею русских о том, что мы пытаемся их окружить, что Запад вторгается в сферу их влияния. Тони решил этого не делать».
Президенту Польши удалось собрать миссию Евросоюза, которая должна была выступить посредником в переговорах между двумя кандидатами и президентом Кучмой. Они собирались отправиться в Киев в конце недели. Но события разворачивались быстро.
В четверг, 23 ноября, Ющенко объявил себя победителем и символически принес президентскую клятву. Его партнер Юлия Тимошенко импульсивно заявила, что возглавит марш к президентской администрации, сказав при этом: «Либо они отдадут нам власть, либо мы возьмем ее сами». Ее слова вызвали спор в команде. Рыбачук сказал ей: «Нельзя провоцировать толпу таким образом. А если погибнут люди?»
По словам Рыбачука, она ответила: «Значит, они погибнут как герои».
На следующий день Центральная избирательная комиссия официально объявила о победе Януковича. Соединенным Штатам, так много вложившим в обеспечение честных выборов, пришлось задуматься, как поступить перед лицом столь откровенной и явной манипуляции. Государственный секретарь Колин Пауэлл вспоминал в интервью: «В то время как все это происходило, я пришел к себе в кабинет, собрал команду и сказал: “Слушайте, это слишком серьезно. Мы не можем просто стоять в стороне, молчать и делать всякие окольные заявления”. Он вышел в пресс-центр и сделал заявление, которое рассорило Вашингтон с Москвой. “Мы не можем рассматривать этот результат как легитимный, потому что он не соответствует международным стандартам и потому, что не были проведены расследования многочисленных и достоверных сообщений о нарушениях и фальсификациях”».
На обратном пути из поездки по Латинской Америке президент Путин остановился в Гааге, чтобы принять участие в саммите лидеров Евросоюза. Он принял вызов. «Мы не имеем никакого морального права толкать крупное европейское государство к каким бы то ни было массовым беспорядкам, — сказал он на пресс-конференции. — Мы вообще не должны вводить в практику международной жизни способ решения споров подобного рода через уличные беспорядки».
Можно было предположить, что Путин тем самым советует Кучме взять ситуацию в свои руки и разогнать толпу с улиц. Когда Кучму спросили об этом в интервью, он признался: «Путин — человек жесткий. Конечно, он не говорил прямо: “Выводи танки на улицы”. Он был тактичен в своих замечаниях. Но некоторые намеки прозвучали, и это не секрет». Намеки, очевидно, были весьма прозрачными, и Кучме пришлось настаивать: «Я не стану применять силу для разгона демонстрантов на Майдане. Я знаю, что там дети, и все понимают, чем это может закончиться»8.
В пятницу, через пять дней после выборов, в Киев прибыла миссия ЕС во главе с Квасьневским и верховным представителем по внешней политике ЕС Хавьером Соланой. Но пока миллион сторонников Ющенко терпеливо ждали на улицах, из Донецка, региона Януковича, 40 000 шахтеров двинулись маршем на Киев. Квасьневский обратился к Кучме: «О чем вы говорите? Это же означает бойню! Уверяю вас, если это случится, мы с Соланой немедленно едем в аэропорт, мы устроим в Брюсселе огромную пресс-конференцию и предъявим вам обвинение в развязывании гражданской войны на Украине».
Кучма предпринял необходимые меры, чтобы предотвратить катастрофу. «У меня были рычаги среди влиятельных людей, — вспоминал он позже. — Нам удалось остановить их».
Перед началом переговоров Кучма сделал звонок президенту Путину, подчеркнув, что на круглом столе должен присутствовать российский представитель. Путин предложил Бориса Ельцина, что Квасьневский воспринял как шутку. Он сказал Кучме: «Прошу прощения, но я не могу отнестись к этому серьезно. Мне нравилось работать с Ельциным, я высоко ценю его, но нам нужны серьезные переговоры, а не шоу»9.
В итоге Путин послал доверенного функционера — Бориса Грызлова, бывшего министра внутренних дел и спикера Государственной думы, которого Путин только что сделал лидером своей партии «Единая Россия». Вклад Грызлова в переговоры оказался едва ли более продуктивным, чем то, что мог сделать Борис Ельцин. Ющенко говорит, что напряжение было ошеломительным. «Я понял, что я — последний, кого Россия хочет видеть в качестве президента. Все эти фальсификации, тот интерес, который проявляли русские, их тенденциозная позиция в ходе выборов, их вмешательство во внутренние дела Украины <…> это было очевидно для всех».
По словам Квасьневского, Грызлов начал с того, что Янукович является президентом, и что все рассказы о нарушениях подогреваются иностранными силами, и это — пустая трата времени. Говорить не о чем, круглый стол не имеет смысла.
Ющенко и Янукович обменивались обвинениями в подтасовке голосов в различных округах. Кто-то предположил, что общее количество фальсифицированных бюллетеней не превышает 10 %. Квасьневский вспоминает, что посмотрел на него и сказал: «Хорошо, внесите это в вашу Конституцию. Если выборы фальсифицированы менее чем на 10 % — значит, они легитимные!» Затем Грызлов сослался на президентские выборы в США 2000 г., когда окончательный результат определялся ручным пересчетом голосов во Флориде, и предложил, чтобы они, подобно американцам, приняли очевидно бракованный результат и согласились с ним: «Давайте придерживаться Конституции».
Переговоры зашли в тупик. Квасьневский понял, что преодолеть безвыходное положение может только один человек. Он предложил канцлеру Германии Герхарду Шредеру поговорить с Путиным. «Я сказал: “Вы знаете Путина. Скажите ему — если вы продолжаете настаивать, что это некое искусственное движение, финансируемое силами Запада, которое не имеет законного основания, и что выборы не подтасованы, то вы ошибаетесь. Это означает, что вы не понимаете серьезности ситуации”».