Читать интересную книгу Железный Путин: взгляд с Запада - Ангус Роксборо

Он родился в 1964 г. и долгое время скрывал тот факт, что его отец — чеченец (его первоначальная фамилия Дудаев). Он учился в Московском институте стали и сплавов, обязательную военную службу проходил в военной разведке, затем обратился к искусству, учился на факультете режиссуры, потом изучал экономику и занимался бизнесом. Он сочинял тексты для рок-групп и до сих пор пишет романы. Этот человек постсоветского ренессанса работал с Михаилом Ходорковским, возглавляя рекламный отдел «Менатепа», затем недолгое время проработал на центральном телевидении, после чего вошел в администрацию Путина в качестве «секретаря по идеологии», как сказали бы в советское время.

После «катастрофы» «оранжевой революции» Суркову было поручено разработать стратегию для предотвращения распространения инфекции в России (вся правящая элита полагала, что это неизбежно). В этом процессе он руководствовался оценками тех, кто был непосредственным очевидцем бурных событий на Украине.

Глеб Павловский, благополучно спасшийся в своем оранжевом камуфляже, высказывался в прессе: «Киев — очень серьезный звонок для России. Я считаю, что наша политическая система не готова к новым революционным технологиям эпохи глобализации. Сочетание внутреннего ослабления политической системы и внешнего давления, внешних провокаций может привести к тому, что мы сорвемся в новую революцию, а глобальная революция в России — этого мало не покажется. Мы ушли от большой крови в 1991-м практически чудом. Мы ушли от большой крови в России в 1996-м и 1999-м везде, кроме Чечни. Но чуда больше может не быть»12.

Вспоминая прошедшие события, он говорил для BBC в феврале 2008 г.: «Эта катастрофа была для нас очень полезна. Мы извлекли много ценных уроков. Путин стал более серьезно относиться к потенциальным угрозам. Очень быстро стало понятно, что они постараются экспортировать ее к нам. Нам требовалось быстро подготовить, укрепить нашу политическую систему и подготовить ее к удару извне — удару в «бархатной перчатке», но, тем не менее, способному нас опрокинуть. В 2005 г. Путин очень быстро подготовил, консолидировал элиту, политическую систему, взаимодействие, чтобы в России не произошла «оранжевая революция». В течение года мы повернули волну цветных революций вспять».

Сурков и его товарищи нацелились на две скрытые опасности — «неуправляемую» энергию молодежи и финансируемые из-за рубежа НПО. Чтобы справиться с первой проблемой, было принято решение о создании массовой молодежной организации, которая была бы полностью лояльна Путину и существующей власти. Ей дали название «Наши». Слово имеет сильную националистическую или шовинистическую коннотацию, намекая на то, что все, кто не «наши», — «против нас», почти что предатели.

Сергей Марков называет себя одним из членов идеологической команды Суркова, которые породили этого монстра, чрезвычайно сильно напоминающего советское коммунистическое молодежное движение — комсомол. В одном из интервью Марков без смущения заявлял: «Главной целью движения “Наши” было предотвращение “оранжевой революции” в России. Поэтому первые ее члены имели сверхпатриотические настроения. И первым условием было географическое. Все они должны были жить в пределах десяти часов езды от Москвы, чтобы могли при необходимости ночными автобусами попасть утром в Москву и занять Красную площадь для защиты суверенности государства».

«Наши» быстро создали свой веб-сайт (www.nashi.su). В последующие годы они начали проводить летние лагеря на озере Селигер к северу от Москвы, пропагандируя здоровый образ жизни, политическое образование и занимаясь начальной военной подготовкой; они регулярно стали выходить в своих красных футболках не только на свои демонстрации, но и для «глушения» оппозиционных выступлений, проводили кампании против любой организации или личности, которые им не нравились, в том числе против западных посольств, критически настроенных газет и даже против шашлычной, еще в советские времена получившей прозвище «Антисоветской», поскольку располагалась она напротив гостиницы «Советская». «Наши» называли себя молодежным демократическим антифашистским движением. Количество его членов вскоре превысило 100 000 человек.

Команда Суркова посчитала миссию выполненной 15 мая 2005 г., когда «Наши» организовали первое крупное шествие. Около 60 000 активистов, преимущественно привезенных в Москву на сотнях автобусов, перекрыли Ленинский проспект. По словам Маркова, «после этого все разговоры об “оранжевой революции” прекратились».

Миссия завершилась, но роль была далеко не доиграна. «Наши» стали самозваным голосом общественного возмущения, мощной политической силой, которая заявляла о своей независимости, но фактически пользовалась абсолютной защитой государства, сколь бы незаконным и хулиганским ни было их поведение. Их деятельность имела весьма косвенное отношение к предотвращению «цветной революции» в России. Тони Брентон, посол Великобритании в России, оказался в поле их зрения в июле 2006 г., после того как посетил конференцию «Другой России» — коалиции оппозиционных группировок. Брентон вспоминает этот эпизод в несколько самоуничижительной манере британских дипломатов: «Я приехал на конференцию “Другой России”, чтобы выразить нашу поддержку российскому гражданскому обществу. Я произнес очень скучную речь. Я был там не единственным послом, но “Наши” почему-то выбрали меня. И эта молодежная группа, группа правящей партии, то есть фактически работающая на Кремль, потребовала извинений от Тони Брентона за вмешательство в российскую политику. Разумеется, я не собирался извиняться, после чего они заявили: значит, мы будем доставать Тони Брентона до тех пор, пока он не извинится. Моим долгом оставалось терпеть, что я и делал»13.

Однако то, что пришлось вынести ему и его семье, граничит с криминалом. Хулиганы из «Наших» осаждали его дом, размахивали плакатами, преследовали его по всему городу и выкрикивали оскорбления на собраниях общественности, на которых он выступал. Когда его жена решила отправиться за покупками, они принялись молотить кулаками по крыше ее машины. Брентон сообщил об этих запугиваниях, которые откровенно нарушали Венскую конвенцию о статусе дипломатов (не говоря уж про законы против харрасмента), но прошло полгода, прежде чем Министерство иностранных дел приняло какие-то действия, чтобы «Наши» от него отстали.

Похожие действия «Наши» предприняли и в отношении посла Эстонии, выражая «негодование российского народа» против решения ее страны перенести из центра столицы, Таллина, памятник советским «освободителям» Эстонии (большинство эстонцев считают их оккупантами). На все поступавшие жалобы представители Кремля только пожимали плечами, заявляя, что не имеют к «Нашим» никакого отношения, и чуть ли не смеялись, как над безобидными шалостями. Но связь с Кремлем была очевидной. Веб-сайт «Наших» полон статей Суркова, Путина и Медведева, каждый из которых посещал их конференции в летних лагерях. Партия Путина «Единая Россия» тоже имеет свою молодежную организацию под названием «Молодая гвардия», которая намного более дисциплинирована, чем «Наши».

Второй удар Суркова в борьбе с «оранжевой заразой» был направлен против неправительственных организаций, в особенности тех, кто получал финансирование или поддержку из-за рубежа. В Кремле идентифицировали их не только как движущую силу революций в Грузии и на Украине (и третьего массового выступления в бывшей советской республике Киргизии в феврале 2005 г.), но как инструмент, с помощью которого Соединенные Штаты якобы планировали смещение путинского режима.

Первые ростки гражданского общества в России появились после того, как при Горбачеве разрешили регистрировать первые «неформальные» организации. С тех пор число их достигло сотен тысяч. Около 2 000 из них занимаются правами человека и вопросами демократии. Такие организации, как Центр Карнеги, проводят независимый экспертный анализ российской политики. «Мемориал» ведет хронику преступлений прошлого и сохраняет живую память о жертвах коммунистического режима. «Хельсинкская группа» следит за нарушениями прав человека. Некоторые из них получают гранты или субсидии от правительств западного мира или от материнских иностранных НПО.

Менее чем через год после украинской революции Государственная дума приняла законодательство, сдерживающее их деятельность. Закон, строго ограничивавший деятельность на территории России НПО с западным финансированием, вызвал громкое возмущение на Западе. Президенту Бушу, среди прочих, удалось повлиять на то, чтобы смягчить некоторые его положения. Тем не менее редакция закона, подписанная президентом Путиным 10 января 2006 г., требует от всех российских НПО полного раскрытия своих источников финансирования и гарантий, что их деятельность соответствует «национальным интересам» России. В ином случае им грозит закрытие. Иностранным группам стало значительно сложнее оказывать финансовую и иную поддержку своим российским партнерам. К октябрю такие организации, как Human Right Watch, Amnesty International, The Danish Refugee Council и два отделения Doctors Without Borders, вынуждены были временно приостановить свою деятельность из-за якобы неправильно оформленных регистрационных документов14.