Читать интересную книгу Смертный приговор - Эльчин

Арзу была очень хорошим и умным ребенком. Ей еще не было и пяти лет, а она выучила и азербайджанский, и русский алфавиты, и с того времени книги на обоих языках были для Арзу всем. Этот ребенок открыл для себя книгу и понял, что все игрушки, все игры, все разговоры, даже разговоры взрослых, - ничто перед книгой. Арзу столько читала, что порой не только Фируза-ханум, но и сам Алескер-муэллим беспокоился и вел ребенка погулять на бульвар или на концерт, в кино, в театр. Арзу с отцом ходила на оперу Глиера "Шахсенем", в Азербайджанском драматическом театре - на "Отелло", в русском драматическом театре - на "Анну Каренину", "Рюи Блаз", бывала на концертах народного артиста Грузии, орденоносца Аракишвили, заслуженной артистки РСФСР Дарьи Спиришевской, в цирке смотрела аттракцион Алли-вад, слушала в художественном чтении Сурена Кочаряна "Витязя в тигровой шкуре" Шота Руставели на русском языке. Арзу очень нравилась опера композитора Чишко "Броненосец "Потемкин", она пять раз ходила слушать эту оперу, а когда в 1937 года была поставлена опера Узеира Гаджибекова "Кероглу", Арзу как минимум три раза в месяц вместе с Алескером-муэллимом ходила ее слушать, даже один раз и Фирузу-ханум заставила выйти из дому, и впервые в жизни они втроем - Алескер-муэллим, Арзу, Фируза-ханум - слушали оперу.

Конечно, все это было очень хорошо. Но для Арзу ничто не могло сравниться с книгой. Она записалась в открывшуюся в четырех кварталах от их дома библиотеку имени Л. М. Кагановича и, кажется, собиралась перечитать всю эту библиотеку. Когда в прошлом году администрация библиотеки направляла первомайское поздравительное письмо товарищу Л. М. Кагановичу - одному из ближайших соратников товарища Сталина, под письмом была и подпись Арзу как активной читательницы. И в поздравительном письме, направленном администрацией библиотеки славному исследователю Арктики, Герою Советского Союза, депутату Верховного Совета СССР Ивану Дмитриевичу Папанину (этому сталинскому герою исполнялось 50 лет), вместе с пламенным большевистским приветом и пламенным комсомольским приветом посылался пламенный пионерский привет, и среди пяти пионеров была Арзу.

Сейчас Арзу училась в четвертом классе, но с легкостью решала математические примеры восьмого, девятого классов, и серьезный, грамотный учитель математики Алибаба-муэллим называл Арзу Софьей Ковалевской. "У меня, говорил он, - предчувствия сбываются. Двадцать лет преподаю! Этот ребенок станет большим ученым! Тогда, - говорил он, - мы все будем хвалиться, что были ее учителями! Вот увидите! Я умру, а вы останетесь и увидите. До сих пор какие бы прогнозы я ученикам ни делал, все и сбывались! Если Арзу не станет действительно Софьей Ковалевской Азербайджана, тогда я ничего не знаю! Тогда я не учитель, а управдом! У нее не просто талант, а дар! Да!"

Конечно, Арзу могла экстерном сдать экзамены и учиться в восьмом или девятом (даже десятом!) классе, но Алескер-муэллим не хотел. Влезать под такой тяжелый груз нужды не было, лучше было расти постепенно, она была ребенком, полным, живым, с хорошим аппетитом, но ведь ребенком, так пусть и растет как ребенок, а экзамены экстерном - дело будущего, вот окончит школу, поступит в институт, тогда пусть сдает экстерном, пусть сразу переходит на третий, на пятый курс, пусть защитит не кандидатскую, а сразу докторскую. Тот дар, о котором говорит Алибаба-муэллим, бог даст (Алескер-муэллим в душе был верующим человеком, хотя в его школе, естественно, об этом никто не знал), никто не отнимет. Кроме того, ведь Алескер-муэллим был директором школы, и Арзу училась именно в этой школе, и если родная дочь директора вдруг начнет перепрыгивать через классы, это вызовет только нежелательные разговоры, а такие разговоры никогда не нравились Алескеру-муэллиму.

До революции Алескер Бабазаде учительствовал в начальных школах в нефтедобывающих рабочих районах Баку - Раманах, Сураханах, Сабунчах, а директором школы в Баку и одновременно учителем географии он стал только восемь лет назад. Он был беспартийным, никогда не вмешивался в политику, ни с кем не связывался, всегда со всеми ладил, при любой возможности делал добро, и хотя ему еще не было и пятидесяти, он считался аксакалом среди работников просвещения Баку, был уважаем и авторитетен. Ураган 37-38-го годов унес всего двоих из школы, где директором работал Алескер-муэллим: Авазбека Мунганлинского, в начале века окончившего с отличием Сорбонну, оставленного в этом университете и преподававшего в нем, но потом с целью служения родному народу вернувшегося в Баку, долгое время трудившегося в азербайджанской печати, написавшего новую грамматику азербайджанского языка, переводившего на азербайджанский язык произведения Мольера, Гюго, Стендаля и после революции работавшего в средней школе преподавателем французского языка; и еща Фарида Ширинли, окончившего в Москве Институт красной профессуры, молодого учителя литературы. Вот и все. В школе, где директорствовал Алескер-муэллим, было разоблачено и арестовано всего два врага народа (говорили, будто оба расстреляны, но официального сообщения на этот счет не было). А в Баку были такие школы, где пятьдесят, шестьдесят, даже семьдесят процентов учителей были разоблачены как враги народа. И директора таких школ, секретари партийных организаций на просветительских совещаниях, на пленумах партийных комитетов с гордостью называли эти цифры с трибун. А потом, глядишь, гордившийся высокими цифрами директор школы или секретарь партийной организации сам разоблачен как враг народа, и с той же трибуны об этом сообщает новый директор, новый секретарь парткома.

Фарид Ширинли писал рассказы, время от времени публиковался, учился вместе с Али Назимом в Москве, дружил с Микаилом Мушфиком, к месту не к месту защищал их, так в их огне и сгорел. А Авазбек, бедняга... Он предчувствовал, что над его головой сгущаются тучи, и неожиданно исчез. Жена его написала заявления в школу, в милицию, мол, Авазбек пропал. Пропал и пропал, ровно девять месяцев от Авазбека не было никаких вестей, потом кто-то из соседей сообщил, и работники органов вытащили Авазбека из платяного шкафа в собственном доме; выяснилось, что жена ровно девять месяцев прятала Авазбека в платяном шкафу.

В школе Авазбека разоблачили как врага народа на совместном собрании партийной, комсомольской и пионерской организаций с участием Джумшудлу начальника отдела районного комитета партии. Авазбека арестовали как английского шпиона, занимавшегося терроризмом.

Авазбек ровно восемь лет подряд участвовал в торжествах в дни рождения Арзу; подарки - он приносил прекрасные книги - всегда сам вручал Арзу и говорил: "Же ву фелисит, мадемуазель!" Но последние два года он, естественно, на торжествах Арзу не бывал. У Арзу была очень хорошая память, она помнила, что происходило, когда ей было три года, четыре, и на позапрошлогоднем торжестве, вспомнив, наверное, те прекрасные книжки, внезапно сказала: "Дедушки Аваза нет..." После торжества Алескер-муэллим чуть не шепотом сказал Арзу: "Ты больше не произноси имя дедушки Аваза..." Арзу удивилась: "Почему?" У Алескера-муэллима язык не повернулся и дома повторить, что Авазбек оказался врагом, поэтому он только сказал: "Так надо..." Арзу в школе была активным членом отряда Павлика Морозова, выпускала классную стенную газету, сама, без чьей-либо помощи, написала для этой стенгазеты передовую статью, разоблачающую Гусейна Джавида как врага пионеров, но все-таки Арзу была ребенком и не отставала от Алескера-муэллима: "Почему так надо?"

Что-то Фируза-ханум сказала дочери, чего-то не сказала, но в конце концов вопросы прекратились. Алескер-муэллим из осторожности спрятал подаренные Авазбеком книги в подвал, и Арзу их больше не видела. И имени Авазбека больше никогда не произносила. Алескер-муэллим спрятал в подвал и две древние рукописи со стихами Физули и Вагифа, потому что рукописи, естественно, были написаны арабским алфавитом. А теперь человек, читавший книги на арабском алфавите, писавший на арабском алфавите письма - на алфавите, котором этот несчастный народ писал и читал уже тысячу лет, - объявлялся врагом народа. Если у тебя есть книги на арабском алфавите, значит, ты молла, пропагандируешь религию (кому объяснишь, что это Физули! Вагиф!...) либо ты агент Мусавата, махровый буржуазный националист, пантюркист (самое страшное обвинение было пантюркист!), панисламист... Да разве только книги! И камни стали врагами. Прекрасная мечеть в биби-Эйбате, просто ошеломлявшая красотой... Ее сломали, разрушили, сровняли с землей. То же с древней мечетью в Маштагах... А мечеть в Шеки... Сколько исторических мечетей в Азербайджане разрушили!... Самое безгрешное место на свете - кладбище, так и туда добирались, и там гробницы разрушали... И на кладбище дурные деяния ищут... О чем говорить? Ну хорошо, о вы, подлецы, бессовестные, неблагодарные, о вы, называющие себя строителями новой жизни и разрушающие жизнь, хорошо - допустим, мечети мусульманские, а вы с исламом на ножах. Но зачем же тогда вы не оставили камня на камне от гигантского Александровского собора в прекраснейшем месте Баку, зачем и его разрушили, уничтожили?...