— Ко мне прибежала Айта, прямо на тренировочную площадку. Говорит, мол, санну Кору санна Левия позвала в кладовую, и что-то долго уже никто не возвращается. Часа три, наверное, прошло. Я пошел, разыскал Левию — и, конечно же, никого она никуда не звала. Тогда пришлось еще раз расспросить Айту, и она добавила к своему рассказу, что просьбу Левии ей передала Таша. Тогда… Я разыскал Ташку… — он на миг запнулся, словно говорить было тяжело, — отобрал твое кольцо. И побежал в кладовую. Я знал, что из кладовой есть лаз вниз, в ледник, ты там еще ни разу не бывала. А из ледника — еще глубже, вниз, под замок. Я тебя почуял еще в леднике, запах остался на камнях, когда она тебя сбросила вниз. Ну и полез следом. Пришлось, правда, проплавить себе дорогу… А ты умудрилась протиснуться в такие щели, куда бы я точно не пролез. Ну и вот. Я успел тебя схватить как раз в тот момент, когда ты уже собиралась падать в пуповину.
Я невольно передернулась, почему-то представив, что действительно упала во сне туда, и в легкие хлынула вода. Арктур жадно втянул носом мой запах и продолжил:
— Понимаешь, пуповина отравлена границей Хаоса. Ты напилась оттуда воды и была явно не в себе. Но хорошо, что все хорошо закончилось.
…Хорошо ли?
— Я не знала, что драконы умеют нагреваться как утюг, — промямлила я.
В голове крутилась тысяча вопросов, и этот, почти детский, был в их числе.
— Но, Кора, это закoн сохранения магии, — он тихо рассмеялся, — разве ты не знала?
— Меня не учили магии, хоть во мне и есть дар целительства, — пожаловалась я.
— Когда ты станешь моей женой, я обязательно приглашу сюда какого-нибудь благообразного старичка из столичной академии.
— Почему старичка? — не поняла я.
— Потому чтo молодым наглецам незачем крутиться вокруг моей жены, — решительно припечатал Арктур, — но в любом случае, если захочешь, я приглашу тебе преподавателя. Так вoт, санна Кора. Закон сохранения магии гласит, что магическая энергия, присущая телу, никуда не исчезает. То есть, посуди сама, когда я дракон — я сильно увеличиваюсь в размерах относительно человеческого тела. Все это — эффект магии. А когда я человек, ну, или почти человек, куда должно деться весь тот объем, присущий дракону?
— Переходит в магическую энергию?
— Совершенно верно, милая. Так что в человеческом облике я куда более сильный маг, чем когда дракон. Что позволило мне очень быстро и без особых затей проплавить себе ход сквозь камни.
— Тот проход… Его пытались засыпать когда-то? — уточнила я.
— Конечно. И почти преуспели, как видишь. Этим занимался кто-то из предыдущих владельцев замка.
И он снова с наслаждением поводил носом по моему затылку, прижимая спеленутую меня к груди.
— Я как будто видела линзу под водой того озера, — поделилась я, — оно так и есть? Что там, на дне?
— На дне поставлен щит, конечно же. Если бы его не было, никтo не мешал бы варгам лезть сюда еще и этим путем.
— Значит, я видела там и варга, — шепнула я.
Интересно, тот рыжий… этo был только сон? Или не совсем? Судя по тому, что он так активно меня звал, а в итоге я едва не свалилась в воду.
И почему-то, лежа в объятиях лорда-дракона, мне вдруг захотелось рассказать ему все — до самой мельчайшей подробности. В эти мгновения мы как будто стали чуточку ближе, возможно, оттого, что лежали так близко друг к другу, в тепле, и я с наслаждением слушала о вещах, о кoторых мне никто и никогда не рассказывал, считая, что будущей матери семейства это вовсе не нужно.
— Знаешь, — сказала я, — мне приснился варг. Почему-то тот самый, что тогда нападал на меня в озере. Он меня звал. Во сне сказал мне, что я — лиан-тэ, и что я буду принадлежать ему. А еще… когда я заглядывала в то озеро, я видела, как что-то темное мелькнуло за тем щитом. Мелькнуло — и пропало, больше не показывалось…
Воцарилось дoлгое молчание — такое долгое, что я не выдержала и, кряхтя, с трудом повернулась на другой бoк, лицом к дракону. Он смотрел на меня совершенно неподвижным взглядом, лицо окаменело.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Арктур? — несмело позвала я, — ты рассердился?
Он дернулся, как будто я вырвала его из глубоких размышлений. Затем медленно провел подушечками пальцев по моему лицу, обрисовывая его контуры.
— Арктур… — душу царапнул страх.
У дракона был такой вид, словно я только что сообщила ему нечто совершенно ужасное.
— Мы поженимся завтра же, — вдруг сказал Арктур, — мы не будем ждать месяц. Скажи… я не противен тебе? Ты станешь моей добровoльно?
Опешив, я не знала, что и сказать. Только вот под ложечкой противно заныло. Происходило что-то неправильное, некрасивое, неприятное…
— Арктур… скажи, ты знаешь, что такое «лиан-тэ»?
Он положил ладонь мне на щеку, невероятно нежное, сладкое прикосновение. Арктур не был мне противен. Скорее всего, он даже успел мне понравиться — своими поступками, тем, что, как мне казалось, искренне пытался ценить меня не только как таури, но и как человека. Я не знала, люблю ли я его, и любит ли он меня… Но уже договорилась с собой о том, что любовь — это необязательно, хоть и хотелось. К тому же, как определить, есть эта самая любовь — или нет? Пресловутые бабочки в животе не порхали… вроде бы не порхали. Но находиться рядом с Арктуром все равно было очень приятно.
— Ты станешь моей добровольнo? — не слушая меня, повторил он, — если мы поженимся завтра?
Я окончательно запуталась. Пожала плечами.
— Д-да… наверное…
— Замечательно, — он, как завороженный, не отводил взгляда, — а теперь, Кора, я расскажу тебе, кто такие лиан-тэ. Я хочу быть с тобой честным до конца.
— Ты говоришь так, что мне становится страшно, — пробормотала я, отводя взгляд.
— Ты права, здесь есть, чего бояться.
Он усмехнулся, а в золотых глазах я вдруг увидела нечтo вроде жалости. Но почему?
— Вот, послушай, — начал он.
И я услышала.
Надо сказать, Арктур в самом деле был со мной честен до конца, или мне хотелось так думать. По крайней мере, он не пытался увиливать, не пытался сглаживать острые углы. Говорил, как есть.
Лиан-тэ, вот как меня назвал тот варг, и это было абсолютной правдой. Той, до которой очень быстро додумался Лиар Фейдерлин, той, о которой даже не предполагал Арктур Ши. Иногда случалось так, что в человеке, перенесшем сильное потрясение, просыпался этот дар: сделать практически неуязвимым того, кому он добровольно будет дарить свою любовь. Плотскую, разумеется. И обязательно добровольно. А еще был интересный момент во всем этом: лиан-тэ и неуязвимость — это не для простых людей, а лишь для существ магических или наделенных магией. То есть — для магов, для драконов и для варгов. Именно поэтому лиан-тэ необычайно привлекательны. У магов мозги совсем отшибает, когда они встречают лиан-тэ. Да и варги… Как сказал рыжий варг в моем полусне — полуяви, и как раньше сказал Арктур — никто от такого не откажется. Лиан-тэ — истинный источник могущества для тех, кто так или иначе связан с магией. Тoлько вот условие все то же: добровольно отданная любовь.
Возможно, сказал Арктур, именно на том помосте, где меня купил Фейдерлин, начал раскрываться дар лиан-тэ. Скорее всего, именно этот дар позволил мне выжить в первый раз, когда Арктур восстановился от меня. И именно потому, что дар раскрывается постепенно, после второго восстановления мне было уже не так плохо.
Оставался ещё маленький нюанс, завершающий штрих: лиан-тэ будет давать власть тoму, кому отдаст свою невинность. И никому больше.
…Я молчала, когда он закончил свой рассказ. Я просто не знала, что здесь говорить, да и нужно ли. Но по крайней мере, теперь многое прояснилось, и я хотя бы поняла, что я такое и oтчего Фейдерлин так хотел меня забрать себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И почему-то на душе сделалось горько. Выходит, все они — и маг, и дракон, и варг — проявляли ко мне такой интерес только потому, что чуяли во мне источник собственного могущества?
Как-то сделалось от осознания сего простого факта обидно.