Читать интересную книгу Творения - Максим Исповедник

Первый и последний из процитированных отрывков были противопоставлены друг другом Холем[3016], чтобы показать, что греческая традиция, идущая от Амфилохия, недостаточно ясна. Однако ясности — тексты сами говорят за себя — вполне хватает. Конечно, можно захотеть получить разъяснений о том, как это может быть три Лица в одной сущности, — что является глубочайшей тайной, — и обратить внимание на то, что Псевдо — Кирилл уделяет немного внимания понятию отношения, которое мы находим у Амфилохия (см. выше).

Максим и логос — тропос

Как же вписывается в эту традицию Максим? Есть два вопроса: как он использует различие логос — тропос в своем понимании учения о Троице, и какое у него оно имеет значение в целом?

Из примерно сорока случаев, которые я нашел у Максима, всего три касаются троического богословия. Первый встречается в Миста- гогии (Myst 23,701 А). Бог — Единица «по логосу сущности или бытия (κατά τόν της ούσίας ήτοι του είναι λόγον) и Троица по тому, как Он [изначально] существует и способу ипостасированности (κατά τόν του πώς ύπαρχειν καί ύφεστάναι τρόπον)». Последняя фраза, использующая глагольное формы, образованные от существительного «ипостась», указывает на тринитарное толкование конкретных отрывков. Amb 67, 1400D f объясняет Единицу и Троицу сходным образом. Amb 1,1036С имеет сходную структуру: λόγος, είναι применительно к Единице соответствует τρόπος, πώς είναι, πώς ύφεστάναι для Троицы. Здесь налицо различие, проведенное Василием. В качестве примеров употребления глагольной формы hypostasis для обозначения ипоста- сирования в отрывках, посвященных Троице, см. Thal 13, 296В и Сар ie'3 1178В.

Это различие сущности и способа существования — фундаментально. В качестве яркого примера употребления этого различия я приведу отрывок из Amb 42: «Всякое ведь обновление, вообще говоря, конечно, происходит со способом [существования] обновляемой вещи, а не с логосом природы, поскольку логос, будучи обновлен, губит природу, [так как] не сохраняется неповрежденным логос, по которому она существует; но обновленный способ [существования] при сохранении, конечно, логоса природы, указывает на чудодейственную силу» [3017] (Amb 42, 1341D1–6). Ясно, что это фундаментальный закон. Он выражается весьма часто, см. напр.: Amb 42, 1329А, 1345В, также: Amb 31, 1280A; Amb 15, 1217A; Amb 36, 1289С. Рассмотрение всех этих отрывков приводит к однозначному выводу, что логос природы может сохраняться при весьма широком диапазоне изменения способа существования. Для физического порядка это можно увидеть в Amb 15, 1217А: метафизическая сущность совершенно неизменна при постоянном изменении свойств и качеств. Для морального порядка то же утверждается в Amb 42, 1329А — В7, где завершается учение Amb 7, 1084ВС. Однако в некоторых отрывках это различие в способах существования выражается через шкалу приближения к высшему Логосу, и не всегда легко зафиксировать, каковы здесь градации. Я имею в виду, например, Thal 2, 272. Недостаточная прозрачность, которая тут имеет место, происходит, так сказать, от двойственности предсуществующего логоса разумной твари, — я имею в виду тот, что определяет ее природу и тот, что определяет ее предназначение. Но я не стану здесь развивАmb этот аспект учения Максима.

Таким образом, различение логоса — тропоса, как мы убедились, имеет большое значение: оно делает возможным раскрытие правильного учения о Троице, о благодати и об обожении. Первое у Максима занимает явно не первое место. Второе же чрезвычайно важно, хотя и не само по себе. Оно зависит, как это видно из вышеприведенного отрывка, от учения о воплощении.

Если теперь мы будем искАmb примеры использования этого различения в более поздних произведениях, несущих на себе печАmb христологических споров, то ясность и рельефность, с которой этот принцип выражается, только увеличивается.

Двигаясь в хронологическом порядке, я обращаюсь к единственной христологической Трудности. Максим утверждает: «Мы знаем, что одно есть логос бытия, а другое — способ, каким нечто существует (ό του πώς είναι τρόπος); один обеспечивает природу, а другой — домостроительство» (Amb 5, 1052В6–9). Эта мысль повторяется чуть ниже (1053В11–14), а следующий столбец (начиная с 1056D) — приложение этого различения к знаменитому богомужнему действию Дионисия.

Из последующих полемических сочинений я процитирую лишь одно: «Каждый из нас действует прежде всего как нечто, то есть как человек, а не как некто, например, Павел или Петр; он формирует [определенный] образ [или способ] действования, например, с нажимом или мягко, тем или иным образом. Он определяет его, как хочет.

Откуда [следует], что различное в лицах в отношении образа [дейст- вования] узнается по их делам, тогда как неразличимость естественного действия — в логосе [природы]»[3018] (TP 10, 137A3–11).

Здесь совершенно ясно обозначен главный момент в полемике с монофелитами и моноэнергистами: воля или действие (энергия) — природны; частное же — действие или выбор личности. Именно это учение позволило Максиму победить Пирра (TP 28, 308D). Именно его мы находим ясно выраженным и у Псевдо — Кирилла [3019].

В. Логос и единство творения

Я не ставлю целью раскрыть целиком учение Максима о Логосе. Как само соответствующее греческое слово многозначно, так и учение, связанное с ним, многопланово. Моей целью является придерживаться строго текста Amb 7 и учения о Логосе, развитому там с целью окончательного опровержения оригенизма. По мере своего исследования, я прокомментирую предыдущие работы Максима, касающиеся учения о Логосе.

Раскрытие Максимом учения о логосе в Amb 7 внутренне обусловлено отрывком, который он толкует, и неверными толкованиями его оригенистов. Григорий сказал: «…будучи частицей Бога и проистекши свыше». В этом высказывании оригенисты видели указание на их Энаду, и ее распадение вследствие греха. Максим не мог, как это делают сейчас иногда современные авторы, признАmb ошибку у Григория. Ведь он был Богослов! Кроме того, действительно изначально существует какое‑то единство во Христе (ср.: Thal 60), и философская проблема о соотношении Единого и многого (лежащая в основе ошибки оригенизма) требовала по праву своего ответа. Таким образом, Максим поставил себе задачу дАmb позитивное толкование на слова «частицей Божества».

Но не только на них, но и на последующие — «истекши свыше», которые подразумевали некоторое первоначальное единство, так что требовалось дАmb объяснение не только этому единству, но и нынешнему состоянию человека по отношению к этому единству. Ответ на все эти вопросы должен был быть богословским или экзистенциальным. Одного философского учения о Логосе было бы недостаточно.

В дальнейшем рассмотрении проблемы я обращаюсь к Amb 7 — Часть I, II, III, и к Amb 42 — Отступление 2 (Amb 7, 1077С-1085С, 42–1325D-1336B). Для начала заметим, что речь идет здесь не только о Логосе. Максим пишет: «Кто зная, что логосом и премудростью все было приведено в бытие из небытия Богом…» (Amb 7, 1077CIf).

Это неслучайная фраза; он повторяет ее дважды в первом объяснении СAmb 7, 1085А5 и С8 [3020]). В Отступлении 2 Amb 42 (1329D) Максим делает на этом особый акцент. Вывод, который делается из того, что мир был сотворен Логосом и Премудростью состоит в том, что творение было свободным актом направленной воли. Нет сомнений, что пара Логос — Премудрость происходит от Прем 9:1–2: «Боже отцов и Господи милости, сотворивший все словом Твоим, и премудростию Твоею устроивший человека». Совокупность идей, которые здесь подразумеваются, имеет свою историю. Первым, кто соединил учение Писания с греческой философией применительно к учению о Логосе и Премудрости, был Филон[3021]. Нельзя исключить прямого влияния Филона на Максима. Фон Бальтазар нашел тому свидетельство[3022]. Но ключевым здесь является понимание Сына, Логоса в Евангелии от Иоанна, как места, или области идей. Эта тема разрабатывалась Александрийской школой, и обнаруживается, в частности, у Климента[3023],

Первое объяснение учения о Логосе

Первое объяснение (Amb 7, 1077С-1081С11) дается в своего рода циклическом движении, все фазы которого, кроме четвертой, отмечены цитатами. Первая фаза (1077С-1080А2) повествует о множестве в единстве и единстве во множестве, и завершается сильным утверждением, относящимся к Сыну и Логосу из Кол 1:16, что все сотворено в Нем. Это многообразие вещей включает как их бесконечное различие и разнообразие, так и их не смешиваемую индивидуальность. С другой стороны, множество сущностей рассматривается в своем единстве через несмешиваемое отнесение всего к Единому ипостас- ному Слову. Именно здесь Максим акцент делается на Слове, которым, согласно Кол 1:16, все создано.