class="p1">И вот уже Марк мчится по тусклому длинному коридору, зачем-то приговаривая:
— Э, Старик, ты держись… Сейчас домчу тебя… Ты только держись…
Старик молчит. Лежит неподвижно и за те секунды, что они наедине, Марку кажется, что Старику уже не помочь. Они несутся. Бегом, быстрее…
И вот уже их встречает врач.
— Ждите, — говорит он Марку.
И отчего-то Марк слушается, садится на жёсткий стул и даже не пытается объяснить, что он ведь в этом деле совершенно посторонний.
Старика увозят. В больничном коридоре тихо. Здесь никого нет. Марк, боясь нарушить царящий здесь зловещий покой, ставит на бесшумный режим телефон.
Через несколько минут его зовут в палату.
— Модой человек, посидите с дедушкой… Следите за капельницей, будем готовить для него операционную, — зовёт Марка медсестра.
— Э, сестричка… — пытается окликнуть её Марк.
— Сидите, сидите… Я скоро, — говорит она на ходу.
Марк остаётся со Стариком один на один. Тот лежит на кровати, синие глаза его открыты, к руке его тянется трубка. Течёт лекарство… Кап-кап… Марк садится на край постели и старательно следит за тем, как жидкость спускается к закреплённой в вене Старика игле. Как же так? Марк достаёт телефон. С момента последнего разговора прошло девять минут. Девять минут, и он уже сидит в больничной палате и рядом умирающий человек…
— Э, Старик! — обращается при этой мысли Марк к лежащему на кровати. — Старик! Ты это… Ты держись… Они там операционную готовят…
«Что же говорят в таких случаях?» — судорожно вспоминает Марк.
— Ты это… Всё будет хорошо, — повторяет Марк.
Старик лишь чуть качает головой.
— В кармане… — шепчет он.
Марк кидается к Старику.
— Что там? Лекарство? Достать?..
— Там икона…
— Икона?!
— Мне её в руку…
— Старик, ты чего это? Зачем?..
— Молиться буду…
— Э, Старик, ты чего? Сейчас врачи подлечат тебя… Ты чего? Зачем?
Старик закрывает глаза, затем открывает их снова.
— Я достаточно пожил, — отвечает он, поворачивая голову к Марку, и Марку кажется, что в этот момент на лице Старика едва уловимая улыбка. Глаза Старика ясны и чисты.
— Я Бога нашёл, узнал и полюбил… — говорит Старик.
— Э, Старик, какой там Бог… Врачи сейчас придут. Слышишь? Подлечат тебя, поживёшь ещё. Ты что это надумал?..
Старик снова качает головой.
— Я уже достаточно пожил. Пора к Нему…
— Да как же так? Дети, внуки у тебя есть? Друзья?..
Старик закрывает глаза.
— Сестра, сестра! — выбегает в коридор Марк. — Ему там… Да скорее же!
Опять начинается суета.
— Вы родственник? — трясёт сидящего в коридоре на жёстком стуле уставшего Марка мужчина в белом халате.
— Я? Нет…
Мужчина уходит.
— Такой хороший старичок, — вытирая слезу, подходит к Марку пухлая медсестра. — Так ушёл достойно… Тихо, улыбаясь…
— Да сумасшедший он, ваш Старик! — отталкивая её сочувствую руку, выкрикивает Марк.
И вот он уже бежит вон.
«Да как же так? Как же так… Жил человек, и умер… Не прошло и пятнадцати минут… Вот он был, и вот его уже нет…»
Наконец, Марк на улице. Позади осталась больница. Марк судорожно глотает свежий воздух.
Всё, можно успокоиться, но не выходит из головы этот Старик. Такой спокойный, тихий. Что-то там говорил про Бога… а ведь Марк был с ним в последние минуты его жизни… Такой странный…
Куда теперь? К Маринке? Марк вдруг понимает, что меньше всего ему сейчас хочется к ней. К Лерке домой?
Марк проходит мимо «Трактирчика», но аппетита нет. До сих пор в носу у него специфический больничный запах, а перед глазами методично капающее лекарство и спокойный взгляд умирающего Старика, и никак не отделаться от мыслей об этой ужасающе внезапной смерти. Несколько минут, и человека уже нет…
Марк достаёт из кармана телефон, включает, набирает номер.
— Мам, это я. Я приеду сейчас…
И вот несёт его опять
Сквозь улиц шум шального города,
Тот ангел, что успел сказать,
Слова, ценней земного золота.
2 Мальчик
У человека много дел,
Клонясь к земле под тяжким бременем,
Он ценит суету сует,
Забыв про быстротечность времени.
— Дяденька, пожалуйста, не надо! Дяденька, отпустите!.. — вопил в руках Марка мальчишка. — Я случайно! Я не хотел! Пожалуйста, отпустите!..
— Ты посмотри, что ты натворил, паршивец! — кричит Марк.
Одной рукой он держит мальчишку, а указательным пальцем второй руки тычет в огромную вмятину на водительской двери своей машины.
— Новая машина! Ты понимаешь?!.. Гадёныш! Смотри, что ты натворил?
Мальчишка всхлипывает и от страха плачет. На вид ему лет восемь-девять, не больше.
— Где твои родители, гад ты такой? Давай, говори, поедем разбираться, — трясёт Марк мальчишку.
— Ро-ро-родители?.. Они там… — начав заикаться, залепетал Мальчик.
— Ну так показывай, буду с ними говорить. С тебя то, чего взять… Поехали!
Марк запихнул Мальчишку на заднее сиденье своего автомобиля и громко захлопнул за ним дверь.
Три дня автомобилю, только что из салона, а тут этот паршивец врезается на своём велосипеде.
— Да как же так?! — возмущается Марк.
С злостью кидает он в пока ещё пустой багажник покорёженный велосипед Мальчишки. Садится за руль, трогается.
Вокруг настоящая зима. Всё покрыто белым. Первый декабрьский снег посеребрил улицы, дороги.
— Показывай, паршивец, куда ехать! Гад ты такой! Где ваш дом?
— По-пока прямо… — лепечет, заикаясь, Мальчишка.
— Как? Как тебя угораздило? Ты что не видел меня? Куда ты смотрел, поганец?
— Я… Я… Меня занесло… Снег, я не успел затормозить…
— Не успел! А мне теперь из-за тебя машину в ремонт отдавать! Ей всего три дня!!! Ты понимаешь? Три!!!
Марк махнул рукой.
— Тут направо… — дрожащим голосом пролепетал Мальчишка.
Марк резко дёрнул руль, машину повело, но сработала антиблокировочная система.
Марк выругался.
— Ты видишь? Из-за тебя всё!..
— Дяденька, это зима, снег… — пытается оправдаться Мальчишка. — Я тоже тормозил…
— Тормозил он! Ты чего вообще на велосипеде поехал? Снег кругом! Летом надо было кататься!
— Я… Я и катался летом, а потом Мишке решил продать, а себе новый захотел.
— Чего? Как продать?.. Тебе лет то сколько?..
— Я Мишке сказал, что он хороший, новый, а на нём царапины были. Я сегодня хотел в последний раз прокатиться, — залепетал Мальчишка.
— Новый он захотел… — пробормотал Марк.
— Я думал Мишка не заметит царапин… Это меня Бог наказал, я обмануть хотел… Дяденька, ты вот там останови, приехали.
Мальчишка махнул на стоянку вдоль высокого кованного забора.
Марк припарковал машину и остановился.
— Ну, пошли, — вытягивая Мальчишку на улицу, сказал он.
Мальчишка повёл Марка в открытую калитку.
— Ты куда это меня привёл? — удивился Марк, увидев впереди белоснежные стены увенчанного золочёными крестами храма. — Где твои родители?
— Там… — показал рукой на дверь в церковь Мальчишка.