Мне вдруг вспоминается, что Том упомянул, где именно они живут в городе. Причудливое здание недалеко от моего, хотя их дом граничит с Центральным парком. Я это хорошо знаю. Верхний Вест-Сайд. В нескольких кварталах к северу от того места, где когда-то стоял Варфоломей.
Поскольку я не могу съездить туда сама, я обращаюсь за помощью к человеку, который сможет мне помочь.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – удивилась Марни, когда я ей позвонила и объяснила свою просьбу.
– Сходить в этот дом и попросить о встрече с Кэтрин Ройс.
– Кэтрин? Я думала, она на озере Грин.
– Уже нет.
Я кратко рассказываю ей о событиях последних дней. Кэтрин несчастна. Том ведет себя странно. Я смотрю на все это в бинокль. Драка, крик и внезапный отъезд Кэтрин.
К чести Марни, она ждет, пока я закончу, прежде чем спросить:
– Почему ты за ними шпионила?
У меня нет подходящего ответа. Мне было любопытно, скучно, и то и другое одновременно.
– Я думаю, это потому, что тебе грустно и одиноко, – предполагает Марни. – Что понятно, учитывая все, через что ты прошла. И ты хочешь просто отвлечься от своих проблем.
– Ты меня обвиняешь?
– Нет. Но это не очень хороший способ отвлечься от проблем. Теперь ты одержима супермоделью, живущей по соседству.
– Я не одержима.
– Тогда что?
– Я просто волнуюсь за нее, – говорю я. – Естественно, я беспокоюсь о той, чью жизнь я недавно спасла. Ты же знаешь эту поговорку. «Спаси человека, и ты будешь в ответе за него всегда».
– Во-первых, я никогда не слышала такую поговорку. Во-вторых, то, о чем ты говоришь, иначе как одержимостью назвать нельзя.
– Может быть, – соглашаюсь я. – Но это не главное сейчас.
– Позволю себе не согласиться. Это нездоровое поведение, Кейси. Это аморальное поведение.
Я раздраженно фыркнула, так громко, что это походило на шелест ветра, бьющего по моему телефону.
– Если бы я хотела послушать нотаций, я бы позвонила маме.
– Позвони ей, – говорит Марни. – Пожалуйста. Она жаловалась мне, что ты ее игнорируешь.
– Давай так договоримся. Если ты пойдешь и проверишь, дома ли Кэтрин, то я позвоню маме и избавлю тебя от ее жалоб.
Марни делает вид, что обдумывает это, хотя я уже знаю, что она клюнула.
– Хорошо, – говорит она. – Но прежде чем я пойду туда, последний вопрос. Ты проверяла социальные сети?
– Меня нет в социальных сетях.
– И слава Богу, – говорит Марни. – Но я сейчас говорю про Кэтрин. Посмотри ее аккаунты. Твиттер. Инстаграм. Или тот, которым владеет ее муж. Наверняка она там есть. Может быть, это даст тебе представление о том, где она сейчас и чем занимается.
Это такая хорошая идея, что я злюсь, что не додумалась до нее сама. В конце концов, подписка на кого-то в социальных сетях – это просто более приемлемая форма шпионажа.
– Я сделаю это. Но тебя прошу проверить, дома ли Кэтрин. Прямо сейчас.
Марни пару раз матюгнулась на меня, но пообещала выполнить мою просьбу. В ожидании ответа я делаю то, что она сказала, и проверяю социальные сети Кэтрин.
Прежде всего, это Instagram, где у Кэтрин более четырех миллионов подписчиков.
Конечно, она известная.
Фотографии, которые она опубликовала, представляют собой приятное сочетание залитых солнцем интерьеров, бэкграундам к ее модельным дням и откровенных селфи, на которых она намазана кремом для лица или ест шоколадные батончики. С откровенными фоточками перемежаются нежные, искренние призывы поддержать благотворительные организации, с которыми она работает.
Несмотря на то, что все это тщательно продумано, Кэтрин по-прежнему производит впечатление остроумной женщины, которая хочет, чтобы ее знали не только как красивое лицо.
Вот. Есть даже недавняя фотография, сделанная на озере Грин, где она полулежит на краю причала в бирюзовом купальном костюме, вода позади нее и, кроме того, в кадре есть то самое крыльцо, на котором я сейчас сижу.
Я смотрю на дату и вижу, что это было опубликовано два дня назад.
Прямо перед тем, как она чуть не утонула в озере.
Ее последняя фотография – это вид на белоснежную кухню с чайником из нержавеющей стали на плите, календарем Пита Мондриана на стене и лилиями в вазе у окна. Снаружи Центральный парк раскинулся внизу во всем своем пасторальном великолепии. Надпись короткая и милая: «Нет места лучше дома».
Я проверяю, когда это было опубликовано.
Час назад.
Так что Том все-таки не лгал. Кэтрин действительно вернулась в квартиру, что, похоже, удивило ее знаменитых друзей, оставивших комментарии.
«Ура, обратно в город?! УРА!!» – написал один.
Другой ответил: «Это было быстро!»
Сам Том тоже написал: «Поддержи огонь в доме, детка!»
Я словно выдыхаю напряжение. Мне становится легче, как будто камень с души свалился.
Кэтрин в порядке.
Хорошая новость.
И все же мое облегчение омрачено легким уколом отторжения. Может быть, это была еще одна правда от Тома – что Кэтрин быстро меняет вкусы. Теперь, когда я точно знаю, что она разговаривала по телефону, становится ясно, что Кэтрин не пропускала ни моих звонков, ни сообщений. Она избегает меня, как и я избегаю своей матери. Я понимаю, что я тот человек, которого Кэтрин мягко упрекнула в своем голосовом сообщении. Те, кого игнорируют.
После прошлой ночи я не могу ее винить. Она знает, что я наблюдала за ее домом. Марни была права, когда сказала, что это нездоровое поведение. На самом деле, это сильно нервирует. Кто тратит столько времени на шпионаж за соседями? Неудачники, вот кто. Одинокие неудачники, которые слишком много пьют и которым нечем заняться.
Ладно, возможно, Марни права, а я немного одержима Кэтрин. Да, отчасти это действительно так. Поскольку я спасла жизнь Кэтрин, вполне естественно беспокоиться о ее благополучии. Нет, я себя обманываю. Я зациклилась на Кэтрин, чтобы не думать о своих собственных проблемах, которых много.
Раздраженная – на Кэтрин, на Марни, на себя – я хватаю